Ознакомительная версия.
— Я думаю, вы забыли, что принадлежите господину Вассосу, и, следовательно, будете делать все, что требуется, мадемуазель, — размеренно произнес, он. — Но это не главное. У того человека, который пробрался на Скорпиос, мог быть в руках пистолет, а не фотоаппарат.
— По-видимому, за мной будут следить, и мое передвижение будет ограничено. — Она пристально смотрела перед собой.
— Ни в коем случае. Вы гость на острове Пеллас, мадемуазель, — сказал Ставрос с легким упреком. — Вы можете идти куда хотите.
— Мне все равно негде будет спрятаться, и я не смогу зайти далеко. — Она помолчала, не желая озвучивать вопрос, который крутился в ее мозгу, но все-таки спросила: — Когда приедет мистер Горданис?
— Когда сочтет нужным, — спокойно ответил Ставрос. — Через два-три дня. Через одну-две недели. Кто знает? Какое это имеет значение? В конце концов, мадемуазель, вы должны понять, что вы в тупике.
Он едва заметно, победоносно улыбнулся, давая ей понять, что управляет ситуацией.
Никто даже не взглянул в ее сторону, когда Ставрос повел Джоанну в сторону дома.
— Далеко еще? — спросила она, нарушив молчание, которое становилось гнетущим. Джоанна осторожно вышагивала по пляжу, тихо проклиная свои сапоги.
— Дорога не будет казаться вам длинной, когда вы привыкнете. — Он помолчал. — Дорога неровная, постарайтесь не упасть.
— О боже, — сказала она приторно-сладким голосом. — Вы обязаны передать меня вашему господину… неиспорченной?
— Господин Вассос уже считает вас порченым товаром, мадемуазель. Но перелом лодыжки очень болезненный.
«Порченый товар…»
Слова Ставроса оскорбили Джоанну.
Кусая губы, она присела на камень и стала расшнуровывать сапог.
Размяв кончики пальцев, она поднялась и оставила сапоги на песке.
— Вы не хотите взять их с собой, мадемуазель?
— Я не хочу их больше видеть.
В тени деревьев было прохладно, и Джоанна сделала глубокий вдох, уловив аромат сосен.
Дорога оказалась неровной, как и предупреждал Ставрос: камни, корни деревьев в песчаной почве. Джоанна ступала осторожно, Ставрос шел рядом с ней.
— Вилла «Кора» прекрасное место, — произнес он. — Здесь родился господин Вассос, и он приезжает сюда, чтобы расслабиться и насладиться уединением.
— Могу себе представить, — холодно ответила Джоанна.
— Господин любит жить просто, — продолжал Ставрос, будто она ничего не сказала. — Хотя на острове есть генератор тока, связь осуществляется по радио, а телефона нет. Он приказал рассказать вам об этом, чтобы вы не тратили время на поиски.
У Джоанны, которая собиралась воспользоваться телефоном, душа ушла в пятки.
— Он также приказал обеспечить вам все удобства, мадемуазель. Вы можете ходить на пляж или плавать в бассейне в доме. У вас будет все, что вы попросите.
— Я хочу только одного, — быстро сказала она. — Оказаться как можно дальше от вашего господина Вассоса.
— Ах, — ответил он. — Вероятно, вы предпочли бы уехать в Австралию.
Джоанна покраснела и притихла.
Они повернули в сторону, и в глаза Джоанне ударило слепящее солнце. Через пятьдесят ярдов она впервые хорошенько взглянула на виллу «Кора».
Здание было массивным и холодным. На всех окнах были голубые ставни. Прилегающие к дому сады были оформлены в строгом стиле, газоны аккуратно пострижены, а на клумбах росли цветы.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, она посмотрела на дом и увидела выходящего из парадной двери дома плотного мужчину в аккуратных темных брюках и сером пиджаке.
— Это Андонис Лефтано, мадемуазель, — сообщил Ставрос. — Он управляющий господина Вассоса и желает вас поприветствовать. Вы должны поблагодарить его по-гречески.
Только я совсем не чувствую себя благодарной. — Джоанна одарила его ледяным взглядом. — Возможно, мне следует сказать ему, что когда я выберусь отсюда, то подам в суд на вашего работодателя за похищение людей, а вы двое попадете под обвинение как соучастники?
— Говорите что хотите, мадемуазель. — Ставрос пожат плечами. — Это ничего не изменит. Для него вы остаетесь гостем господина Вассоса, к которому нужно относиться любезно.
Приветствие Андониса Лефтано было действительно любезным и сопровождалось легким наклоном головы. Но ни в его голосе, ни в мимолетной улыбке не было тепла. Джоанне показалось, он смотрит мимо нее.
После яркого солнца дом показался Джоанне темным. Войдя в вестибюль, она замерла, увидев молчаливую и неподвижную фигуру в нише.
Джоанна затаила дыхание:
— Кто это?
Ставрос проследил за ее взглядом.
— Это Кора, мадемуазель. — Он говорил почти весело. — Никого более. Подойдите и посмотрите.
Перед Джоанной была статуя девушки в натуральную величину, вырезанная из белого мрамора. Ее лицо было равнодушным и прекрасным, ее губы изгибались в улыбке. На ней был классический греческий хитон, складками ниспадающий к ее босым ногам. Одна рука статуи была вытянута вперед, ладонью вверх. На ладони лежало яблоко.
Вернее, Джоанне показалось, что это яблоко. Приглядевшись, она обнаружила, что Кора держит в руке плод граната.
— Прекрасна, да? — спросил Ставрос.
Джоанна пожала плечами и отвернулась, чувствуя странное беспокойство.
— Ну, если вам такое нравится… — Она помолчала. — Теперь вы, возможно, покажете, где меня будут держать до прибытия вашего хозяина?
Он кивнул:
— Хара проводит вас в вашу комнату.
Ставрос подал знак, и из дальнего угла зала вышла седая женщина в темном платье и накрахмаленном фартуке.
Она была очень полной, с пухлым лицом, выражение которого было хмурым и недружелюбным. Женщина молчаливо пригласила Джоанну следовать за ней по широкой мраморной лестнице.
Дойдя до конца галереи, Хара остановилась у двери и жестом велела Джоанне первой войти в комнату.
Вздернув подбородок, Джоанна повиновалась. Оказавшись в апартаментах, она округлила глаза, рассматривая обстановку.
Первая комната оказалась изумительно красивой. На широком диване были расстелены зелено-золотые атласные покрывала. Такая же отделка была у подголовников дивана, из такой же ткани были шторы.
Пол был вымощен плиткой цвета слоновой кости. Шкафы для одежды и комоды, занимавшие всю стену, были из дерева теплого, медового оттенка.
Хара пересекла комнату, по-прежнему не улыбаясь, и открыла дверь в отделанную мрамором ванную комнату с душем и глубокой ванной. Джоанна с трудом удержалась от восторженного возгласа, восхищенная прекрасной обстановкой. Перед ней были зеркала в золотой оправе, двойные раковины, дорогие туалетные принадлежности и груды пушистых полотенец.
Ознакомительная версия.
