Ознакомительная версия.
– И Маркус Гилл, и Тод Джефф уже приехали, – многозначительно произнесла Дафна. – Кэролайн, я надеюсь, ты вспомнишь все, о чем я тебе говорила, перестанешь витать в облаках и сосредоточишь свое внимание на одном из этих молодых людей. Мне приятна мать Гилла – очень разумная женщина, ты ей, кстати, очень нравишься.
– Да, конечно, – автоматически согласилась Кэри, пропустив мимо ушей половину слов мачехи. Какой Гилл, какой Джефф... Сегодня на ней надето бледно-голубое платье с пышными рукавами, нежными кружевами, украшенное тремя небольшими атласными розами на груди, волосы собраны на затылке, ровные локоны касаются шеи, сердце поет, а дерзкие мечты щекочут нос...
– Посмотри на Эллис, она умеет подать себя. Тебе, моя дорогая, нужно брать с нее пример. – Дафна прикоснулась кончиками пальцев к виску, прищурилась и добавила: – Вот уж кто точно не станет старой девой. Эта участь ужасна, надеюсь, мне не нужно объяснять тебе почему?
– Не нужно, – торопливо мотнула головой Кэри, разумно опасаясь, что сейчас ей придется выслушать длинную речь, выводом из которой будет срочное и обязательное замужество с одним из выбранных мачехой кандидатов. «Ни за что», – мысленно добавила она и увидела Чарльза Лестона. О, он выглядел великолепно, и сразу был окружен Кеннетами. «Морщи нос! Ну же!» – привычно потребовала Кэри, глядя на Эллис, но та с удовольствием одарила нового гостя улыбкой и произнесла минимум две фразы. К сожалению, их смысл остался неизвестен, зато Лестон лишь учтиво коротко ответил, кивнул и отправился дальше, давая возможность хозяевам проявлять радушие и по отношению к другим.
– ...я раньше не верила подобным разговорам, но однажды убедилась сама, – долетела до слуха последняя фраза Дафны.
– В чем? – автоматически переспросила Кэри, выдохнув на этот раз счастливо.
– В том, – последовала продолжительная пауза, – что старые девы дурно пахнут. Да, да, моя дорогая, они со временем начинают источать неприятный запах, и с этим уже ничего нельзя поделать.
Дафна дернула острым плечом, окатила Кэри взглядом, означающим: это может случиться и с тобой, и засеменила к матери Маркуса Гилла. Огромный нелепый бант, прикрепленный к ее малиновому платью на линии талии, покачивался в такт движениям, будто соглашался с каждым произнесенным словом.
«Лучше бы меня сопровождал отец, – мрачно подумала Кэри, – вряд ли он когда-нибудь нюхал хоть одну старую деву».
Англия, давно позабытый год
Когда Лестон поймал ее взгляд, он чуть поклонился и сдержанно улыбнулся. Волна вполне объяснимого восторга пронеслась по телу Кэри с головы до ног, оставив после себя странное ощущение. Захотелось немедленно что-нибудь сделать, причем прямо на глазах у всех... Возможно, подойти и решительно заговорить. Но она не двинулась с места, удерживаемая благоразумием, осторожностью и колючим страхом. Страхом, пока еще непонятно в какую сторону направленным... Чего именно стоит бояться больше? Того, что леди Келли, леди Хокинз и леди Бутман поставят на ней клеймо очередной бесстыдницы, или Чарльз Лестон посчитает ее несдержанной и даже навязчивой? Проплыть мимо, еще раз встретиться взглядом, обменяться двумя-тремя фразами... Это же не возбраняется? Нет... Но выглядит не очень хорошо, если учесть, что мимо Лестона (в надежде обратить на себя внимание) курсирует половина присутствующих девушек, разодетых, кстати, куда лучше, чем Кэролайн Пейдж. Но разве своей улыбкой он не сказал: «Между нами есть маленькая тайна – наши письма»? Разве не эта связующая нить потянулась от него к ней?
«Я очень романтичная, – улыбнулась Кэри. – Но я буду стоять, точно колонна, пока он не подойдет ко мне». Она подумала о том, что если бы Лестон был блондином, он бы ей так сильно не понравился, хотя... Его крепкая фигура, уверенные движения, голос... «Определенно он самый лучший!»
– Кэролайн, я очень рада тебя видеть. – Кэри обернулась и увидела Эллис Кеннет. На этот раз ее нос был сморщен. Сейчас, сейчас придется защищаться. – У тебя новое платье?.. Надо же, кто бы мог подумать... Довольно милое, но розы, поверь мне, лучше отколоть. Они не слишком-то похожи на настоящие. – Эллис фыркнула, а затем криво улыбнулась, стараясь изобразить ложное сочувствие. Ожерелье на ее шее сверкало так, что можно было ослепнуть, и Кэри не сомневалась: сейчас Эллис небрежно дотронется до него, желая лишний раз подчеркнуть свое превосходство. К счастью, сама она относилась к украшениям с равнодушием, хотя и понимала их ценность и значимость в обществе.
– Мне бесконечно нравятся эти розы, – ответила Кэри, старательно протянув слово «бесконечно». – Мой двоюродный дядя привез их из Парижа, – соврала она, не моргнув глазом. – И они идеально подходят к платью.
– Так у тебя есть двоюродный дядя? Ах, да, у вас же много родственников... Твоя мачеха что-то говорила и про графа, но... – Эллис ласково дотронулась до ожерелья и пробежалась тонкими пальчиками по сияющим камушкам. – Я уже порядком устала принимать гостей, – сменила она тему. – Такой труд! Но вряд ли ты когда-нибудь сможешь это прочувствовать на себе.
– И я очень рада этому, – легко ответила Кэри. – Не хочу стоять около дверей целый час, натужно улыбаться и покрываться потом.
Она отлично отбила едкую фразу Эллис и поэтому позволила себе короткую улыбку. Конечно, не стоило упоминать про пот (леди Келли, леди Хокинз и леди Бутман наверняка бы округлили глаза, услышав это), но, с другой стороны, кое-кому тоже не нужно было трогать атласные розы!
Брови Эллис Кеннет подскочили на лоб, пухлые губы превратились в ровную черту – как можно было позволить подобный намек по отношению к ней! «Да как эта простушка Пейдж смеет!» – вот что было написано на ее круглом холеном лице.
– Маленькая завистливая дрянь, – прошипела Эллис, не справившись с гневом. – Когда ты выйдешь замуж за тупицу Маркуса Гилла и получишь в придачу его толстую беспардонную мамашу, ты наконец-то поймешь, какое место тебе отведено в этой жизни. – Она сверкнула глазами-льдинками и пошла прочь.
– Леди Келли, леди Хокинз и леди Бутман вряд ли бы одобрили твое поведение, Эллис, – тихо произнесла Кэри с наигранным разочарованием и двумя не менее наигранными вздохами. – Такое поведение недопустимо.
Она услышала первые звуки фортепьяно, развернулась к светской публике и увидела перед собой... Чарльза Лестона. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, спокойный, красивый, ожидающий ее внимания.
– Вы позволите? – спросил он с приятной улыбкой. И добавил: – Вы обещали.
– Да, – ответила Кэри.
Разве не этого момента она ждала столько минут, часов и дней, разве опять не связала их невидимая нить? Он несомненно был рад ее письмам, он не нашел в них ничего предосудительного и каждым взглядом, словом и действием дает понять, что так же ожидал первых двух танцев у Кеннетов, как и она сама.
Ознакомительная версия.
