Сказанное Максом было так ужасно, что Гуля расплакалась. Куда делось ее веселое настроение, которое появилось на маскараде, когда она поняла, что всем нравится!
Брат не утешал ее, но чувствовал что-то вроде угрызений совести — из-за него плачет Гулька!
В конце концов, пусть бы рассказывала о вечере, распивала чаи с Тамарой… Он мог бы уйти, а так довел ее до слез.
Гуля все плакала, и Макс опять рассвирепел.
— Хватит! — зашипел он. — Прекрати свои сопли! Надо привыкать жить одним! Нет у нас мамы и папы! Нет! Понятно? И с этим надо смириться! А эта Тамара нам никто, как и мы ей!
Макс был жесток и по молодости, и по натуре. Ему было жаль Гулю, но он считал, что жалость расслабляет. Надо говорить человеку самые жесткие слова, чтобы он пришел в себя и собрался. Пусть лучше Гуля разозлится!..
В понедельник в школе только и делали, что обсуждали прошедший маскарад. Девчонки собирались отдельно, мальчишки — отдельно. Особенно выступала Магда, Фея Огня. Ведь это она получила приз за лучший костюм! Хотя многие девчонки смеялись над ней и осуждали, короче говоря, невзлюбили…
Даже соседка Сонечки по парте, особо не разговаривавшая с нею, вдруг на уроке прошептала:
— Ты ведь не была на маскараде? Нам домой по дороге, я тебе такое расскажу!
О, Сонечку привлекали в слушательницы! Страсти были настолько накалены, что этой девочке захотелось поделиться даже с некрасивой молчаливой соседкой по парте.
После уроков она просто захлебывалась, описывая происшествия на балу.
Девочка рассказала о незнакомой красавице в зеленом «шикарнейшем платье и такой же шляпе! И туфлях золотых! И с веером!», в которой, однако, все узнали Сусанку, воображалу из математической спецшколы!
Сусанка испугалась, когда Магда сорвала (уже, оказывается, сорвала!) с нее маску, и бросилась бежать.
Но они сегодня решили, что пойдут к ней и пристыдят: во-первых, за то, что тайком проникла на их бал! И во-вторых, не осталась и не открылась…
Соученица еще долго муссировала эту тему, но потом перешла к другой: брату и сестре из Грозного…
Оказалось, они тоже ничего хорошего из себя не представляют. Так, ничего на внешность, и все. Сестра такая же белобрысая, как Сусанка, брат мог бы быть симпатичным, если бы не мрачная физиономия, «прямо страх берет, так и кажется, что он киллером работает».
Замечательную слушательницу выбрала она!.. Сонечка слушала затаив дыхание.
Дома она задумалась, как она может распорядиться услышанным. Пожалуй, стоит посмотреть на эту Сусанку и даже напугать ее, сказав, что она, Соня, владеет тайной: это не она была Зеленой Весной. Соня знает, кто скрывался под этой маской. Если Сусанка захочет воспользоваться ошибкой публики, то она попадет во власть Сонечки.
Долго разыскивать Сусанну не пришлось — та сама явилась к ним в школу будто к девочке из Грозного, — оказалось, что в Грозном у нее живет двоюродная сестра.
Сонечка стояла в стороне и внимательно разглядывала Сусанну. В чем-то соседка по парте была права: девочка красотой не блистала. Что в ней было хорошо, так это фигура, волосы и цвет лица — бело-розовый, нежный, светящийся, как у дам на старинных портретах. Глаза маленькие и невыразительные, хотя умные. Нос толстоват, и голос у нее был резкий, неприятный.
Соня уверилась вдруг, что такая не понравится мальчику из Грозного. И у нее сразу улучшилось настроение.
А девицы наперебой обсуждали с Сусанной маскарад, будучи уверенными, что она на нем присутствовала (что было правдой, но не в том наряде). Та слушала, надменно усмехаясь, и вскоре, вроде бы заскучав от визга и болтовни, ушла.
Что тут поднялось! Сонечка едва сдерживала смех. Девицы тут же стали поносить Сусанку. Особенно усердствовала в этом Магда.
Сидя в своей комнате, Сонечка размышляла о жизни, что теперь делала регулярно. Она вспомнила Сусанку, и ей почему-то захотелось с ней встретиться, даже подружиться, хотя она понимала, что это невозможно.
Сонечка заметила, что девочка была скромно одета: синее платьице с белым круглым воротничком, туфли без каблуков. Волосы свои, белокурые, вьющиеся, она убрала в пучок. В таком виде она напоминала гимназистку.
Держалась Сусанна очень прямо, достойно, не делая лишних движений и не гримасничая, как другие.
Сонечка решила держаться так же, впрочем, можно сказать, что она так и держалась, но слишком скованно, а в Сусанне чувствовалась внутренняя свобода.
В дверь тихонько постучала мама (она теперь стучалась к дочке, такая та стала вдруг самостоятельная. Да ведь и паспорт уже получила!).
Мама заглянула в комнату, быстренько обежав ее глазами. Она удивлялась и поражалась, что можно делать вот так, сидя у окна? И телевизор не смотрит. Что же она делает? Думает? Но это же вредно, с ума можно сойти!
Оказывается, пришла Тамара и ждет Сонечку. Та нехотя поднялась и, состроив улыбку, вышла.
Тамара встретила ее своим обычным веселым, бодрым взглядом, что Сонечке тоже претило.
— Пойдем, я познакомлю тебя со своими племяшами! — пригласила она.
Сонечка снова улыбнулась, и соседка разоткровенничалась, может быть, именно от этой доброй ее улыбки.
— Они оба — не сахар, я тебя предупреждаю. Мальчишка так совсем волчонок. Макс. Ну, Гуля помягче, но он ее в ежовых держит… Вроде бы все для нее делает, все желания исполняет, но иногда так глянет, что у той поджилки трясутся. Она его, конечно, не боится, но расстраивается, я же вижу, хотя от меня они стараются все скрывать… Я — чужая по их понятиям, — с горечью сказала Тамара, затянувшись сигаретой. — Валерки вечно нет, приходит и валится, как сноп! Помощи от него…
Это было сказано со злостью, а Сонечка подумала, что не очень сладкая жизнь у богатой Тамарки…
Ребята пили чай на кухне. Макс купил с первых денег (ему заплатили вперед) дорогого чая, кекс, колбасу и сардельки, давая понять, что сам будет кормить себя и сестру.
Это страшно обидело Тамару, что же, теперь тут коммунальная кухня, где одни будут варить сардельки, а другие есть роскошные обеды?..
Сегодня же она устроит Валерке «беседку», накачав его кофе — пусть послушает.
А не то на черта ей такой богач!
Когда Тамара и Сонечка вошли на кухню, Макс как воспитанный молодой человек вскочил и пригласил их к столу.
Тамара от злости позеленела. Сказав, что они с Соней больше любят кофе, забыв познакомить ребят друг с другом, начала возиться у плиты.
Выглядело это коммунальное житье, по правде говоря, отвратительно: двое пьют чай со «своей» колбасой, Тамара варит «свой» кофе, а гостья стоит посреди кухни, не зная, как себя вести.
