Ознакомительная версия.
Морган старалась не показывать, как приятно было ей это слышать.
— Я называю этот стиль «богемный шик».
— Вы на богему не похожи, — заметил Нейт, задумчиво разглядывая ее. — Богема — это что-то такое... неустойчивое. А вы кажетесь... совершенным консерватором.
— Может, я прячу это в глубине души, — немного раздраженно возразила Морган. «Совершенный консерватор» — это звучало обидно!
— Может быть. Или у вас где-нибудь здесь под диваном есть и спрятанный шейх. Откуда мне знать?
— Шик, а не шейх! — воскликнула Морган.
И Нейт рассмеялся над собственной шуткой так заразительно, что Морган не могла сдержаться. Слышать его смех было настоящим удовольствием для них обоих, как она подозревала.
Она протянула молоток.
Нейт нахмурился, смех сразу же утих.
— Да, диван-то хорош. А это что? Вы что, издеваетесь? Он игрушечный, что ли?
Морган пришло на ум, что женщине, задумавшей связать свою жизнь с ним, придется примириться с традиционным распределением обязанностей. Она выбирает мебель, а он — инструменты. Она готовит ужин, он стрижет газон.
Учитывая то, что Морган рассталась с женихом из-за того, что, по ее мнению, он стал законченным сексистом; учитывая ее приверженность принципам «Радости одиночества», она была изумлена той легкости, с которой поддалась захватившему ее зрелищу. В самом деле, как было бы прекрасно распределить обязанности!
Возможно, разделенные на двоих, некоторые вещи станут не так тягостны. Даже повесить крючок для пальто — это тоже удовольствие? Так вот в чем преимущество брака?
Она не знала. Ее родители расстались, когда она была еще ребенком, отец снова женился, и Морган никогда не чувствовала себя своей в кругу его новой семьи.
Ее мать, пожалуй, несколько преувеличивала, утверждая, что Морган ищет замену отцу. Но все же она знала, что пережитое в детстве заставляло ее жаждать любви.
И не просто любви, а именно таких традиционных отношений, похожих на те, что были установлены в доме ее лучшей подруги. Морган завидовала гармонии и ощущению защищенности и стабильности в этой семье.
Но после разрыва с Карлом Морган решила, что та любовь, о которой она мечтала, существует только в сказках.
Теперь, слушая, как Нейт Хетоуэй стучит по стене ее игрушечным молотком, принятое решение вовсе не казалось ей таким уж разумным. Скорее глупым. До обидного глупым.
Нейт не ожидал, что дом Морган произведет на него такое впечатление. Он был уютным, милым, как птичье гнездышко. Удовольствие, которое он получил от ее смущения, когда предложил свою помощь, быстро рассеялось.
И кого же в этом винить? Нейт был бы счастлив повесить вину на Морган, но, к сожалению, не она все это затеяла. Это все был он сам, его потребность чувствовать себя мужчиной, помогать ей в том, что она не в силах сделать самостоятельно.
Здесь Нейт ощутил тоску — по нежности, ласке, уюту. Женское присутствие, тепло Синди исчезло из его дома. Декоративные подушки, которые она выбирала, потерлись, половой коврик у входа больше напоминал тряпку, а плед, который Эйс натягивала на себя, когда садилась вечером смотреть телевизор, совсем истрепался.
Это напомнило Нейту о том, что он был абсолютно не приспособлен к тому, чтобы в одиночестве воспитывать ребенка.
Что особенного было в Морган, что заставляло его оглядываться на свою жизнь, вполне удачно складывающуюся после смерти жены — так он считал; заставляло думать, что, возможно, он во многом ошибался? Морган пробудила в нем чувство пустоты.
— Ого, — сказал он, стараясь сосредоточиться на работе, чтобы ничем не выдать свою тоску. — Что-что, а стенку разломать вы умеете.
— Это случайно вышло.
— Катастрофы редко бывают намеренными.
Ему нужно было сказать это в присутствии Морган Мак-Гир, чтобы напомнить себе: они с Эйс уже пережили такие «случайные» катастрофы, и с них довольно. Еще одной утраты они не вынесут. Поэтому сейчас нужно было просто сделать то, зачем он пришел, и убраться восвояси.
Нейт отступил на пару шагов и покачал головой, разглядывая огромные дырки в стене, где Морган пыталась прикрепить крючки — и они под тяжестью собственного веса упали, разрушив стену.
Он легонько постучал молотком по стене.
— Слышите? Глухой звук. Здесь находятся штифты. — Он продолжал говорить, будто его голос служил магической защитой от женских чар. — Через каждые шестнадцать дюймов. Так что крючки можно повесить здесь, здесь, и здесь.
— Но я хочу, чтобы они висели в другом месте, — запротестовала Морган. — Вот тут, в ряд.
Она подняла крючки с пола, встала между Нейтом и стеной и приложила крючки к стене.
— А другие два прямо под ними.
Нейт замер. Она была слишком близко. Ее чары действовали на него; его тоску по ласке уже невозможно было скрыть. Ее аромат — аромат чистоты, мыла, шампуня — окутал его мягким облаком. Она не прикасалась к нему, но Нейт чувствовал тепло, исходящее от Морган.
Казалось, она поняла его состояние, и это было угрозой для него.
Нейт прекрасно знал, что лучше всего ему отойти подальше, но не сделал этого. Он снова попытался вернуть себе контроль над ситуацией с помощью болтовни.
— Хм. Мужчины думают по-другому. Для нас важнее польза, а не внешний вид.
Но в этот раз не помогли и слова: они только ярче выявляли разницу между ними — между мужчиной и женщиной, между мягкостью и упорством, между эмоциями и сдержанностью.
— Расскажите это тому, кто не видел ваших изделий, — произнесла Морган.
— Да, пожалуй, я действительно стараюсь поженить в своей работе красоту и пользу.
Его же слова, его защита обратилась против него. Нейт очень надеялся, что совершенно случайно употребил слово «поженить», стоя так близко к Морган.
Нейт чувствовал, как ее близость опьяняла его, чары оказались сильнее его железного характера. Он знал это, потому что до сих пор не двинулся с места. Он ощущал ее аромат — приятный, чистый, мягкий и женственный — как все, что окружало ее.
Неожиданно Морган осознала, что стоит слишком близко. И она тоже замерла, ощущая путы, сковавшие их.
И все же она была сильнее и попыталась проскользнуть под его рукой, но Нейт опустил руку, так что она оказалась запертой в маленьком пространстве у стены.
Он смотрел на нее, ощущая электрические разряды, пробегающие между ними. Его воля ослабла. И огромной ошибкой было вспоминать в этот момент прикосновение его пальцев — а потом губ — к ее нежной щеке.
Сейчас Нейт не видел в Морган учительницу его дочери. И возможно, он ошибался, но в ее затуманенных глазах отражалось то же мучительное чувство, что росло и в его душе.
Ознакомительная версия.
