Я не знаю о чем можно столько разговаривать, но когда ближе к полуночи Виктор приглашает на танец Мариночку, опустошаю рюмку коньяка для храбрости, решаясь на беспрецедентный шаг. Сто лет этого не делал. Но это единственный шанс оторвать Настасью от пиявки с накаченным торсом.
Подхожу к их столику, приглашая её на танец. Мариночка с Виктором топчутся в полуметре, с интересом наблюдая за мной. Но Настасья не смотрит, она поворачивает голову, узнала голос, но не находит моих глаз, не ловит взгляд, отказывая. Мне хочется стукнуть по столу, закапризничать, заорать, но я и так выгляжу идиотом.
— Эй, Настя, ты чего? Некрасиво, — бросает ей Мариночка, перегибаясь через плечо Виктора.
— Да ладно, потанцуй с ним, ну чего ты, — улыбается ей Максим, подталкивая.
Это что сейчас было? Какой-то гоблин — трюкач уговорил её потанцевать со мной. Теперь я не только выгляжу, но и чувствую себя идиотом. Пристрелите меня кто-нибудь.
Впрочем, когда она оказывается в моих объятьях, на какое-то время я успокаиваюсь. Она пахнет точно так же, как раньше, и ощущения от близости никуда не делись. Мне нужно просто украсть её.
Настасья молчит, и когда я пытаюсь разъединить наши руки, чтобы двумя взять её за талию, заставив обнять себя за плечи, прижать плотнее, она сопротивляется, оставляя мою руку на месте. Она не даёт мне даже переплести наши пальцы, держится прямо, чтобы я не мог к ней прижаться. Это напоминает школьный вальс. И все равно Настасья дурманит, на ней потрясающее синее платье с глубоким декольте. Я гораздо выше, поэтому вид, который открывается сверху, сводит меня с ума. Так хочу её, что готов наплевать на всю съёмочную группу, которая знает, что я встречаюсь с Катей.
Настя собрала волосы на затылке, перед глазами длинная шея, ямочка на плече, мне стоит наклониться, и я смогу оставить жадный поцелуй на её коже, от которого, я уверен, у неё подогнуться ноги. Но я должен себя сдерживать, на нас смотрят люди. Настасья по-прежнему молчит, как будто мы не знакомы.
Я замечаю Макса, на которого она смотрит через плечо, тот ей улыбается и салютует. Кого черта здесь происходит? Она танцует со мной, но лыбится другому парню? Когда в последний раз со мной было такое? Никогда. Со мной никогда такого не было.
Придумываю о чем заговорить, такой проблемы раньше не возникало. Решаюсь напомнить ей, как хорошо нам вместе, как мы отлично умеем делать то, что должны делать вместе мужчина и женщина.
— Мне достался огромный номер, кровать размера кинг сайз. Давай сбежим отсюда, — шепчу ей на ухо, губами касаясь мочки.
Хочу эту женщину, мечтаю провести с ней целую ночь, жажду доставлять ей наслаждение снова и снова, у меня кружится голова от мысли, что мы останемся наедине в номере, где мне будет предоставлена она и столько горизонтальных поверхностей.
Настасья отодвигается, и впервые смотрит мне в глаза, спокойно улыбаясь.
— Музыка закончилась, — разжимая, отпускает мою руку, поправляя волосы, направляется к столику, к своему Максиму.
Глава 14. Семен
Не могу уснуть, кручусь на постели, переворачиваясь с бока на бок. Кровать неудобная: холодная и твердая, а еще подушка ужасно плоская. Смотрю на телефон, который вздрагивает от приходящих сообщений. Я знаю от кого это, их шлет Катя. А я не хочу притворяться, будто у нас все хорошо. Два раза не подошел к телефону, не взял трубку. Может быть потом, чуть позже, когда внутри не будет столько раздражения, а пока не могу. Она не виновата, что я угробил наши отношения. Катя ничего плохого не сделала. Она была такой всегда, особо не поменялась. А вот я изменился, наломал дров, понятия не имея, что свихнусь после случайного, ничего не значащего секса. Правильно говорят: не умеешь — не берись!
С чего я взял, что Настасья такая страстная из-за меня или для меня? Только потому что неплохо получаюсь на фотографиях, а пару дурочек признались в любви под моим изображением в интернете?
Что если Настя сейчас такая же горячая с Максимом, как была со мной? Кто его знает, может она часто дурит голову мужикам, а потом, попользовавшись, выкидывает на помойку. Нет, не получается, ведь это я ей попользовался, а не наоборот. Рычу в подушку, вгрызаясь в пух зубами. Маленькие белые гусиные перышки лезут из дырочек, щекоча, заставляя чихнуть.
Мне уж кажется, что это не реальность, а бред. Что если он понравился ей по-настоящему. Очень похоже, будто Максим интересен ей, и с ним лучше, чем со мной. Скорее всего я показался ей скучным. В школе у меня даже кличка была Семен-скукотища.
Докатился, разговариваю сам с собой, мучаюсь бессонницей, обрастая комплексами. Откидываю одеяло, лежу в одних трусах в своей огромной кровати. И от картинок, что рождаются в моем мозгу, закипаю от злости. Скоро крышку сорвет и пар повалит из носика. Накрываю лицо подушкой, потому что перед глазами то, как Настасья страстно скачет на этом Максиме, поглаживая его рельефное тело, а он при этом сжимает её потрясающую голую грудь, которую я так и не видел.
Я не совершал глупостей с тех пор, как выкинул обручальное кольцо с маленьким брильянтом. Но в то холодное лето — это не было так остро, да, мне было обидно, я переживал от несправедливости, страдал, но это была нежное терзание, тоска от недопонимания и ошибок. А сейчас я хочу убивать. Здесь все иначе, столько огня, что я не чувствую половину тела.
Мою первую любовь звали Алиной, мы начали встречаться до того, как я стал знаменитым. Она прошла со мной этот путь и не справилась в финале. Она была очень добрым, отзывчивым и заботливым человеком. Открытая и светлая Алина не смогла смириться с моей популярностью у женского пола, и сколько я не доказывал, что это ничего для меня не значит, она безмолвно страдала, угасая на моих глазах.
Настасья совсем другая. Она — вызов, каждое ее слово, взгляд, поворот головы — сплошная головоломка. Я до сих пор не могу понять какого черта она так легко пошла со мной. Никогда не знаю, что у нее на уме. И если бы я узнал Настю раньше Алины, то вряд ли бы влюбился в последнюю.
Подхожу к пуфику возле кровати и со всей дури бью его ногой. Мне не нравится мое состояние, я как раненый пес или поцарапавшийся о корягу аллигатор. Натянув белый гостиничный халат, босиком, открываю дверь в коридор. Я знаю, где её номер, и мне глубоко насрать, что сейчас два часа ночи. Стучу в ее дверь, мимо проходит горничная, широко улыбаюсь ей. Мне известно, как сделать так, чтобы эта краснеющая милая девушка отдала мне ключи от чужого номера, без лишних вопросов.
Едва дожидаюсь, пока она завернет за угол. Дышу ровно, удерживая собственные эмоции, потому что внутри темно, все еще надеюсь, что моя Настасья… Вернее не моя, но немного моя, к черту, спокойно спит внутри, а не трахается с милашкой Максимом на их первом свидании.
Хочу сделать это тихо, чтобы не разбудить ее, но получается по-другому. Бесцеремонно врываюсь в темноту номера, резко включаю свет, щелкая белоснежной клавишей. Вид ее аккуратно застеленной постели выворачивает меня наизнанку. Здесь никто не спал. И я готов взорвать эту гостиницу от ревности, потому что внутри ее номера Настасьи нет.
Глава 15. Настя
Я зачерпываю ложкой ванильное мороженое, улыбаясь Максиму. Мы сидим в опустевшем гостиничном ресторане, и официанты, переворачивая стулья, любезно намекают, что пора возвращаться в свои номера. Но официально заведение открыто до двух ночи, и они не слишком настаивают. Перед Новым годом здесь очень красиво, все горит огнями и цветной мишурой.
Похоже, я на настоящем свидании, впервые за долгие годы. Это приятное ощущение мужского интереса интригует, но не завораживает. У Максима красивые глаза: чёрные и глубокие. В них есть, что-то от породистой собаки. Они добрые и заботливые. Он несомненно станет хорошим спутником жизни. Каскадер по имени Максим много ухаживает, я чувствую себя беззащитной девушкой, чего со мной не было очень и очень давно. Он милый, его шутки довольно забавы, он хвалит мою книгу и даже цитируют. Не представляю, когда он успел её прочесть. Смотрю на него и вижу беззаботное будущее, своих аккуратно подстриженных детей и чисто вымытую машину, припаркованную у дома. Не знаю, как могло не сложится у него с бывшей, не представляю, чем можно испортить с ним отношения.
