Ознакомительная версия.
Она сидела, подперев одной рукой тяжелую голову, другой кормила Ванютку с ложечки. Тот брыкался, упорно отворачивался от еды, свешивался с высокого детского стульчика, так и норовя в любой момент упасть. Мамашка, в простом домашнем платье, вся замученная и раздраженная, пыталась утихомирить маленького вояку, но все ее возгласы, казалось, оставались абсолютно без внимания.
Яна прошла к старой яблоне по тропинке, выложенной узорной брусчаткой, отпустила ручку Митьки и присела на стул, напротив подруги.
— Доброе утро!
— Ага, доброе оно, как же. И вообще-то уже день. Ты продрыхла, дорогая, полдня.
— Правда? Голова раскалывается.
— Я тоже как вареная. А вчера как-то веселее было. Еще и детей вот с утра пораньше привезли. Ванька полночи не спал, к маме просился. В общем, не высидели даже сутки у бабушки. Устроили и там балаган.
— Не приболел?
— Да нет, кажется, все хорошо. Просто без настроения. Все еще горишь желанием с ними понянчиться?
— Если ты мне принесешь большую кружку холодного чая, то я примкну к твоим рядам, встану плечом к плечу и поддержу, насколько хватит терпения.
— Ну вот и отлично. Давай, бери ложку, докорми этого бандита, а я пойду быстренько сполоснусь в душе и заварю нам чаек с травками. Справишься?
— Постараюсь. А где Сашка? — запоздало опомнилась Яна, перенимая пост возле деткого стульчика.
— Уехали наши мужики. На великах, на рыбалку. Дед Егор позвал на Студенку, за ершами. Ну на кой мне эти вот ерши, а? Еще и бабушка одна с внуками осталась. Вернее — уже не осталась…
— Наташ, иди, — поторопила Яна подругу, — боюсь мы долго не высидим вместе.
Дважды повторять не пришлось, через миг Наташки и след простыл.
Яна, вдохнув поглубже, улыбнулась и повернулась к малышу. С этим малюткой, по сравнению с Митькой, было сложнее найти общий язык. Ванюха к своим двум годам не говорил совсем. Ни слова. Показывал и объяснял все на пальцах так, что любой сурдопереводчик мог бы позавидовать. Как правило, его хотелки большинство слушателей, вернее зрителей, понимали. Проблема заключалась в том, что в голове у этого упрямца порой рождались совсем необычные желания, которые могли ему же и навредить. И когда Ванюшке что-то запрещали, он моментально начинал орать и обливаться горючими слезами. В общем, манипулировал, как мог. Врачи говорили, что нужно время, и ребеночек заболтает, как миленький, да и вести себя будет спокойнее.
Врачи, нужно время…
Янка вздохнула. Было горестно думать о прошлом, но оно не отпускало…
Если бы тогда все получилось, то их с Сашкой малыш был бы ровесником Ванюшки. Если бы…
— Ну что, дружок, привет. Будем играть в вертолетик? — с улыбкой начала Яна, набирая в ложечку вязкую овсяную кашу. Малыш отрицательно покачал головой.
— Не будет он у тебя эту касу, — важно отвечает за брата Митька, свисившись с качелей головой вниз.
— Это почему ещё?
— А ты не умеес! Он кУсает толька када ему нлавица.
— Ясно, ну значит пусть голодный сидит! — Яна оставила ложку в покое и сложила руки на груди.
На неё уставились две пары глаз — темных вишенок.
— Так нейзя, — снова глаголит Митька, — у него сил не будет иглать. Колми!
— Ну, он же не хочет, — Яна приняла расслабленную безразличную позу и, отвернувшись, стала рассматривать листочки на дереве.
— Бат! Ешь скалей! Иглать будем! — Митька соскочил с качелей, встал рядом со столом и важно посмотрел на мелкого, давя своим авторитетом.
Ванютка сник, почесал щеку, посмотрел по сторонам, и, не придумав ничего, что помогло бы избежать кормежки, с недовольным видом повернулся к Яне.
Но рот все-таки открыл.
Не долго думая, она докормила ребенка остатками каши и распаковала ему коробочку с соком.
— И мне, я засужил. Я помогал!
Яна взяла вторую, такую же, открыла, отдала Митьке, предварительно рассмотрев упаковку.
" Ну Наташка, ну лентяйка. Нет бы — сварить компот, пичкает магазинной едой… Как вот ей сказать, обидится, наверное."
Ванютка сидел расстроенный, что вышло не по его, и колупал красочную коробочку, изредка попивая сок.
— Малыш, пойдём ко мне на ручки? Сок допьешь и пойдешь гулять с братиком. Согласен?
В ответ кивок. Ну что же, осталось только его вызволить из этого устройства под коварным названием "детский стульчик". Немного попыхтев над мудреным креплением и ремешками, Яна все же вытащила ребенка и нежно приобняла.
— Какой хорошенький, милый мальчик!
Мелкий довольно улыбнулся и тут же перевернул ей на голову коробочку с соком, от души надавив на упаковку. Красная липкая жидкость потекла от самого затылка, по спине и за пояс новых шортиков.
Хорошо пообщались, душевно…
17
Яна неспешно раскачивала качели, на которой, прижавшись друг к другу, сидели притихшие Ванютка с Митькой. Это был единственный способ дождаться их маму без потерь. Иначе, пока Яна бы нянчилась с одним ребёнком, второй грозился что-нибудь вытворить этакое.
— О, я смотрю, теперь в душ надо тебе, подруга, — раздался возглас Наташи за спиной.
Она несла огромный поднос, уставленный тарелочками с бутербродами и сладостями. Расположила его в центре стола. — Как знала, что чайник рано нести. Сейчас там наши мужики уже подъехали, убирают удочки. Мы им пацанов сбагрим, и пойдем домой. Попробуем спасти твою одежду.
Яна вяло улыбнулась.
— Навряд ли получится. Сок же…
— Меня свекровь научила, любой ягодный сок нужно сразу, без мыла только, пролить кипятком. И все остается белоснежным!
— Наташ, на одежде бирка " 30 градусов"
— Ой, не психуй! Хуже точно не будет! Испортим, значит с меня тебе новые шорты!
— Да нет, я просто…
— Ну, давай-ка, не лечи мне! А то я не знаю, как обидно, когда эти бандюги портят хорошие вещи! Ты посмотри на меня, в чем я хожу! — она покрутилась вокруг себя, демонстрируя старый выцветший спортивный костюм. — Думаешь, не могу себе позволить одеться красиво? Да, не могу. Потому что через час я стопроцентно пойду переодеваться… Это дети, Яна! Так что, наслаждайся!
Тут раздался оглушительный визг, и мальчишки, соскочив с качелей, понеслись к дому, навстречу Игорю и Сашке.
Сашка успел подхватить их первым, и, с ревом медведя под их счастливый хохот, закружил малышей над головой.
Яна в испуге прижала руки к груди.
— Саша, потише!
— Да отстань ты, сами разберутся, — Наташка ухватила под локоть подругу, потянула к тропинке, ведущей в дом. — Пойдем. У нас точно есть пятнадцать минут. Успеем.
Яна стояла в ванной, после душа снова укутываясь в халат, и наблюдала за подругой. Та, опустив в раковину ее испорченную одежду, лила тонкой струйкой кипяток из чайника на ягодные пятна. Те, как по волшебству, таяли на глазах.
— Ну вот, сейчас застираем, и готово. Футболка, конечно, немного сварилась. Наверное, волной пойдёт. Но вот шорты точно спасли. Так что, не переживай.
— Да я не переживаю. Спасибо.
— А чего кислая такая? Опять дурь в голове?
— Думаю, Наташ, вон Сашка как ловко с детьми обращается. И они рады ему, смеются, как колокольчики. А со мной, как наказанные. И в детском саду ведь тоже я, знаешь, не могу с детками. Какое мучение для меня эти музыкальные уроки, это пиликанье на пианино, это ведь даже не музыка! Злюсь, раздражаюсь на малышей, им ведь совсем не интересно. Но поделать ничего не могу с этим. Может, потому и нет у меня детей? Не умею я их любить?
Наташа внимательно посмотрела на подругу и, немного помолчав, все же ответила, глядя прямо в глаза.
— Честно, Ян, я не знаю. Почему так, а не по-другому. Но человек ты хороший. Это точно. А в детском саду не каждый сможет работать. Это надо родиться таким человеком, чтобы быть настоящим воспитателем, понимаешь. А ты киснешь, потому как не своим делом занимаешься. Нужно заниматься тем, чем нравится, чего хочется. А ты? Сама-то ты знаешь чего хочешь? — Яна молчала. — Вот то-то и оно. И дети тут не причём.
Ознакомительная версия.
