И, что совсем обескуражило Настю, он не боялся Лукию на руки брать, даже когда та плакала. Иногда она сама терялась перед непонятной истерикой дочери. Андрей нет, в силу возраста ли или того самого опыта с крестниками, но он ей этим огромную моральную поддержку оказывал.
Честно сказать, за эти три недели, он успел так глобально в жизнь Насти встроиться, при этом совершенно не навязываясь и не давя, не высказывая свое мнение по поводу того, что Насте делать стоит, а просто помогая…
Нет, страшно не становилось, просто дезориентировало немного. Но Настя уже даже свыклась.
— Не выдумывай, — усмехнулся Андрей, отметая ее волнения одним небрежным движением широких и очень надежных, как она уже знала, плеч. — Поехали. А то еще опоздаешь. Галина Петровна, вы гляньте там по пакетам, я же на свое понимание брал, если еще что-то нужно, напишите Насте, купим, — попросил он ее мать, пока Настя на ходу закручивала волосы резинкой в узел.
Мама… кивнула. Не спорила. Она, в принципе, напрямую с Андреем терялась немного, как казалось Насте. Может, потому, что Андрей находился где-то посередине между ними… То есть, старше Насти лет на десять или около того, а ее матери младше где-то настолько же. Не тот возрастной провал, чтобы давить авторитетом, вроде. Тут и подружиться можно…
Да только отношение мамы к Андрею… Эх, одно расстройство! Настя никак не могла этого понять.
Но сейчас мать как-то странно посмотрела на мужчину… А после на дочь взгляд перевела, словно глаза в глаза пыталась что-то донести, какую-то мысль вложить… Настя посыл не поняла. Как и изменившееся настроение мамы.
— Мы быстро, — со вздохом пообещала Настя, выходя в коридор и с благодарностью позволяя Андрею помочь ей собраться.
— Вы поссорились с матерью? — аккуратно, сразу дав как-то так тоном понять, что отвечать не обязана, уточнил Андрей, когда они в машине ехали. Глянул прямо на нее через зеркало заднего вида.
Настя сзади, конечно, полулежала… Почему-то подумалось, что с Андреем это гораздо легче, чем с каким-либо водителем такси объясняться пришлось бы. Но все равно… не просто.
— Такое… — состроила гримасу. — Она тоже считает, что мне не стоит сгоряча рубить. Нагуляется — вернется, — горько хмыкнула Настя.
Андрей почему-то взгляд отвел после этого замечания.
Ее царапнуло прямо.
— Ты тоже так думаешь? — на душе почему-то стало тяжело-тяжело… — Что я должна простить и принять, если вернется? Или самой к нему в ноги упасть, семью сохранить, закрыв глаза на такой поступок, иначе я ненормальная женщина? — прям через удушье выдала.
— Нет!!! Ты с чего так решила?! — даже сверхэмоционально вновь вскинулся Андрей, удивленно обернувшись, как раз припарковался. — Я не считаю, что признаком «правильной» женщины является обязанность предательство прощать. Больше того, Насть, я вообще не думаю, что существуют какие-то параметры «правильных» женщин, да и мужчин тоже. Есть совесть, честь, правда, и эти понятия не имеют пола. Подлость не имеет прощения, что в мужском понимании, что в женском, Настя. И в этом моя позиция твердая и четкая. И мне очень понятно твое намерение. Более того, наверное, из-за этого твоя мать на меня сердится, но я поддерживаю тебя в этом. Человек, который бросил в такой момент… Черт! Да когда еще надо показать свою поддержку и преданность близкому, любимой женщине, как не в такой ситуации? А не уходить тусить… — Андрей замолчал, как оборвав себя, отвернулся к дороге. Вздохнул глубоко.
А Настя прикусила губу, стараясь не разреветься от облегчения, что хоть кто-то понимает и поддерживает ее! Что есть адекватность и она не идиотка, как иногда начинает думать, слушая все эти «добрые» советы.
А еще… непонятную щекотную дрожь внутри ощутила, которую не смогла для себя объяснить… Может, гормональное что-то?
— И не вздумай опять благодарить, Настюш! А плакать тем более не нужно, — хмыкнул иначе, мягче, добрее Андрей.
И каким-то таким лучистым, добрым взглядом глянул, словно обволокло теплом, согрел солнцем! Растерялась… Сама не поняла, когда ему в ответ улыбаться начала!
— Это просто нормальная позиция, не геройство какое-то. Я действительно так считаю…
— Знаешь, учитывая все, что я за последнее время выслушала, могу твердо заявить, что не так и много людей нормой именно такой подход считают, — все же тихо всхлипнув, постаралась сдержаться Настя. Прижала глаза пальцами, пытаясь взять эмоции под контроль. — И извини за маму, ладно? Заметил, да? — грустно улыбнулась. — Она всегда очень боялась этого, знаешь, «что люди скажут», — сделала характерный жест пальцами, как в кавычки брала. — И развод дочери… Для нее оно едва ли не большая травма, чем для меня. Мы из маленького городка, вот и боится, что все соседки и подруги скажут, что она меня неправильно воспитала, раз брак не сумела сохранить, — попыталась объяснить.
Ведь и понимал вроде мать, а с другой стороны… резануло по душе. Хотелось иной позиции.
— Ладно, мне-то что, — отмахнулся Андрей, открыв свою дверь. — Плохо то, что она тебе это выговаривает. А тебе нервничать не нужно, Настя. Ты о себе и Светлячке думай в первую очередь, остальное вторично. А я поддержу, — подмигнув ей, Андрей вынул ключ. — Давай помогу выйти, вроде успели, — подвел он черту под их «откровениями», от которых ей легче дышать даже стало, и вышел из авто, чтобы ей выбраться подсобить.
Вернулась Настя как раз ко времени кормления. Лукия недавно проснулась и не успела еще разойтись с криком. Так что и мама была в хорошем настроении, играя с внучкой на коврике, который шел все в той же коробке новорожденного.
У Насти же настроение было так себе. И после консультации с адвокатом не сложилось ощущение, что можно легко решить их ситуацию, поскольку ничего криминального ни в отношении Насти, ни в отношении дочери Павел не совершил по закону. Зато можно было пока фиксировать факты его отсутствия и нежелания материального участия в жизни жены и ребенка. Потом это должно было помочь.
— Все успела? — без прошлой агрессии уточнила мама, выпрямившись, взяла внучку на руки.
— Более-менее, — расплывчато отозвалась Настя, наблюдая за ними.
Тоже не вдавалась в подробности, не хотелось заново обострять…
Андрей не поднимался, чтобы ее матери дополнительный повод придираться не давать, как объяснил. А ей перед ним так неудобно стало, ведь только добро от этого человека видела!
— Ты не переживай, Настюша, лучше выдохни, чая выпей, я там купил какой-то модный, вроде можно и нужно молодым мамам, и белую шоколадку еще. Ты позавчера говорила, что хочется, а сама себе же не возьмешь, знаю, — подмигнул Андрей, явно поняв, что она вновь извиняться готова.
— Андрей! Там же сахара куча! Вдруг вредно для Лукии? — рассмеялась от неожиданности Настя.
— Но тебе же хотелось, — не согласился с ней мужчина, твердо, лукаво поглядывая. — Я помню. А от одного кусочка точно вреда не будет. Шоколад качественный, хороший. Это я тебе даже гарантировать могу, — уверенно заявил он авторитетным тоном. — И поешь спокойно, не торопясь, не забывая… Больше о себе думай, чем о других, Настя. Твоя главная задача — дочка и собственное здоровье. А твоя мама… И она это поймет, я думаю. Может, просто им времени больше нужно, чтоб в голове все перестроить, — легко приобняв ее за плечи напоследок, посоветовал и поддержал Андрей.
Это дало ей некую точку опоры. Спокойствия, что ли. Равновесия, которого в последние два месяца Насте настолько не хватало. Странное дело, но две секунды теплого дружеского участия и поддержка твердой надежной руки, как помогли ей какую-то внутреннюю батарейку перезарядить… Рядом с Андреем ей очень тепло и спокойно становилось, а Настя, наверное, вдруг научилась такие мгновения ценить.
Вот и сейчас послевкусие терять не хотела, даже чтобы матери что-то доказать.
