Сафо воду не выключила. но я видел по тени, что развернулась ко мне лицом.
— Если это убийца с ножом, то подай мне бельё, я не хочу умереть голой, — произнесла она, даже не повышая голоса.
Когда шторка осталась позади, а струи воды побежали мне за шиворот, пропитывая одежду, я вдруг понял кое-что… Мне Сафо искренне жалко. Она ничем меня не заслужила, такая прекрасная. Снова мокрая, с головы до ног. С серыми сосульками волос и огромными сверкающими глазищами. Ох, и придётся же ей меня потерпеть…
Вода была не дождевой, не холодной, но Сафо снова дрожала и тщетно пыталась прикрыть обнажённое тело.
— Это нападение, Ян, — шепнула она. Вода скользнула по её губам, по шее, по груди и затерялась меж пальцев, которыми она загораживала от меня соски.
— Ты не сопротивляешься…
— А если… сопротивлюсь?
— Не сопротивишься…
Мы вели безграмотный, глупый разговор, как дети, и я касался тела Сафо кончиками пальцев, возможно, она даже путала это с прикосновениями воды.
— Ты в одежде под душем, — зачем-то сообщила она.
— А ты без одежды, — кивнул я, тронул руки Сафо и она согласилась их убрать.
Опустила голову, будто стеснялась наготы, но меня могла бы и не обманывать, я бы ни за что в это не поверил. Я знал, что она не может себя не любить. И не может себя стесняться. У неё какая-то слишком светлая и влюблённая душа, если можно так о человеке говорить. Она считает себя частью мира в котором всё прекрасно, вот какой я видел девчонку.
Я как будто её уже знал. Мы говорили дольше, чем я мог бы говорить с кем-либо. Ревновал её сильнее, чем кого-либо в своей жизни. В голове гудело, что если я её упущу — она уйдёт в чьи-то чужие руки… и я отдам своё.
— Сафо…
Но она покачала головой. Я сделал к ней шаг. Душевая кабина просторная, но убежать всё-таки некуда.
— Сафо, не уходи, — я взял её руки в свои, встал на колени и зачем-то поцеловал оба запястья. Это очень странно выглядело, быть может, врать не буду, но так круто… Она будто стала какой-то богиней, возвышающейся надо мной. Вышедшей из воды русалкой… Русалкой, которая меня погубит.
От поцелуев она задрожала. Отняла руки. Спрятала за спину и я взял её за талию, поцеловал живот, у пупка, и чуть выше над ним.
Хриплый выдох похожий на моё имя, и когда я поднял на неё взгляд, увидел, что она стоит откинув голову и вода из душа скользит по её подбородку. По груди, так красиво обнимая каждый изгиб.
Невозможная Сафо. Одна. В душе… в душЕ… застряла в голове.
Я поцеловал её живот снова. И выше, выше, выше. И уже добрался до шеи, до подбородка, до… губ. И стоило нам как в тот первый раз, поцеловать мокрые губы друг друга, скользнуть языком по языку и тут же всё забылось. Она тут же вцепилась мне в волосы, будто хотела сделать больно.
— Что ты делаешь… зачем?! Как только сделаешь… — она не успела договорить. Я её поцеловал снова. Сейчас сморозит какую-то дичь, я что, не понимаю?
— Нет, нет, Ян…
— Молчи, а?
Она таяла всё больше и больше. Терялась.
Мять её, обнимать её, целовать её… было приятнее, чем есть в жаркий день арбуз, а потом прыгать в прохладную реку. Сафо была уютным бездельным летом, которое как в детстве, длится будто целую жизнь. Оно не закончится, от первого июня и до тридцать первого августа, ты станешь другим и всё преобразится. Сафо была тем особенным летом, которое с тобой остаётся надолго, превращаясь в “ощущение”. Ты чувствуешь его запах, его вкус. Оно для тебя клубника, запах земли и травы, звуки протектора по тропинке. Оно — романтика, и звёздное небо. И долгие вечера и ночи с самыми цветными снами. Сафо — цветной летний сон.
— Сафо, Сафо, — я соскользнул с губ на щёку, на шею, на плечо и укусил его, смеясь её возмущённому писку. — Не могу больше… правда.
— Что?.. — спросила она, откинула голову, подставляя шею под поцелуи и мне пришлось подхватить её и поднять над собой.
Серые мокрые волосы теперь падали на моё лицо и Сафо быстро-быстро их зачёсывала пальцами назад.
— Понять не могу… Почему так всё…
— Как?
— Необычно.
Она обвила ногами мою талию, и вздрогнула от прикосновения холодного кафеля к спине.
Теперь вода падала только на меня, на макушку, за шиворот.
— Будешь меня уже раздевать?
— Нет, — она мотала головой, а потом замирала, “обняв” ладонями моё лицо. Смотрела в глаза, гладила скулы и наклонялась, чтобы облизнуть мою нижнюю губу.
— Как ты можешь так… — она поцеловала, а я не договорил.
Из комнаты выкачали воздух, и единственный источник кислорода — её рот. Прижатую к стене, Сафо удобнее сминать и терзать. Скользить пальцами по её коже, глубже и дальше. Чувствовать, как она тянется вслед за моими движениями и подстраиваться. Она мягкая, нежная, и окутывает морской пеной из сказки.
— Тшш… — шепнули прекрасные губы Сафо, а к моим, она прижала палец. — Три… два… один…
Судя по звукам снаружи… кто-то крался по коридору.
— Занято? — пьяно хихикнула Кира.
— Да! — ответила Сафо, раньше, чем я успел подумать.
— Оу… я тогда к себе! Алиса-а-а, — пропела Кира и обе засмеялись. — Я воспользуюсь твоей ва-а-анной?
Мы тяжело дышали. Теперь уже не от поцелуя или страха. А от того, что оба как будто почувствовали себя преступниками с общей тайной. И эта тайна сближала сильнее, чем секс.
Одной рукой я поддерживал Сафо за задницу, другой сжимал её затылок. Она крепко цеплялась за мокрую рубашку. Наши лбы столкнулись и вода с меня, полилась на её приоткрытые губы, пухлые от поцелуев и укусов.
— Я спрошу это только сегодня…
Я молчал. Но сердце споткнулось.
— Тебе меня одной… хватило бы?
Глава 14. Сафо
Есть такие дни, в которые ты вдруг задумываешься: «Если бы восемь часов назад мне сказали, что я тут окажусь, я бы расхохоталась шутнику в лицо!»
Именно об этом я думала, когда сидела привязанная к стулу. Руки, ноги... ну спасибо никакого кляпа! Вместо этого половину лица закрывал шарф, вот так нежно меня похитили.
Заинтриговала?
Ммм... ну я вас удивлю!
Мой тюремщик лежал на кровати и читал книжку.
Я не сопротивлялась, обреченно болтала ногами и клевала от размеренности движений и капитальной тишины, носом.
- Не готова говорить? - спросил он.
Я помотала головой.
- Ладно, сиди!
Минут через десять тюремщик снова заговорил:
- А теперь?
Я помотала головой и рассмеялась.
- Что смешного?
Пожала плечами.
- Мы в доме одни и в целом, я могу тебе развязать рот и ори сколько влезет!
- Какая пошлость, - промычала я в ответ сквозь шарф.
- Неужели заговорила! - тюремщик поднялся с кровати и медленно приблизился, сел на корточки и поймал мой взгляд. - Снимаю шарф?
- А смысл?
Он потянулся ко мне, и не взирая на сопротивление, развязал узел на затылке. Кожа под шарфом вспотела и начала чесаться.
— Ну? — он вздёрнул бровь. — К конструктивной беседе готова?
— Ну… НЕТ! — рявкнула я и отвернулась.
— Почему?
— Потому что я хочу уйти! Сейчас же!
— Почему?
— А что дальше? - спросила я, поворачиваясь к Яну.
— Ничего, - он пожал плечами. - Я просто пойду и расскажу им всё. Не вижу в этом никакой проблемы.
Меня. Связал. Ян.
Он запер нас в комнате и швырнул ключ на улицу, тот канул в небытие со свистом, и я даже не успела возразить, потому что уже была примотана к стулу. Когда это произошло? Ну где-то примерно утром, когда я упрямо тащила свои вещи на выход! Он поймал меня за талию, закинул сумки в мою комнату, а меня в свою. Ну просто альфа-самец aka дикарь!
- И что потом? Я стану третьей? Ты это хочешь сказать? — меня глубоко возмущали заявления вроде “я всё расскажу”. Ну какое тут “расскажу”? И о чём? О петтинге в душе? Или облапывании в тачке? Ну какая ерунда! Да меня с позором выставят из дома, из жизни и из семьи просто за упоминание таких фактов из биографии.
