Мне стало физически тяжело дышать рядом с ним. Видимо кислород просто закончился. Глаза мужчины были широко распахнуты, на губах играла простая, но такая теплая улыбка, что на в душе словно тлели угли.
— П-почему? — немного нервно выдала я, облизывая в миг пересохшие губы. Он поймал этот жест мгновенно, шумно вобрав кислород сквозь стиснутые зубы. Простое движение заставило ударить мощным импульсом наслаждения между ног. Я порезалась, и тогда он вдавил меня в набухшую ширинку своих брюк.
— Потому что, — указательным пальцем Дмитрий Петрович оттянул мою нижнюю губу, помассировав ее пальцами. Движения эти были мне знакомы. От воспоминаний стало слишком жарко. Слишком не выносимо, — ты особенная, Машунь.
— Не понимаю, — голова плохо соображала. А всему виной был его взгляд. Пожирающий, пробирающийся мне под кожу. Такой до чертиков перед глазами властный и собственнический… Будто я была его ужином, после которого мужчина собирался вылизать тарелку.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — отмахнулся он вдруг поспешно, а потом просто накрыл мои губы своими. Нежно, как лепесток розы. Будто закрепляя какие-то свои мысли водяной печатью. Мне был оттолкнуть его, но… Господи, кому я вру? Я сама льнула к нему, не желая, чтобы тот останавливался. Его язык умел творить такие вещи, что все вокруг начинала обретать иные краски.
— И, все же, — когда мужчина разорвал поцелуй, не двойственно сжав мою попку своими ладонями, я стыдливо отвернулась. Красная до мозга костей. Разве можно быть такой доступной и падкой на его уловки? Надо держать себя в руках! — Сейчас ведь первое января. Утро. Никто в здравом уме не будет открывать бутик.
— Посмотрим, золотце, — самодовольно поиграл бровями Дмитрий Петрович, и я не могла заставить себя не любоваться им. Не сейчас.
Дмитрий Петрович был прав и стоило нам подойти к широким стеклянным дверям, как они приветственно распахнулись. Тут же перед глазами возник целый ряд консультантов. Бледных, зеленых, не выспавшихся, с вымученными улыбками.
— Рады вас приветствоваться, — отрапортовали они в один голос.
У меня сердце защемило от жалости к ним. Потому что было явно – людей выдернули внезапно после бурного празднования Нового Года. Словно уловив мои эмоции, Дмитрий Петрович подтянул меня к себе за руку, упираясь горячим дыханием в мочку уха. Мурашки даже в мозг ударили.
— Они могли отказаться и не приходить. Но выбрали деньги. Как и все. Всегда. — без капли сомнений заявил он с долей осуждения.
— Но… — растерянно переводя взгляд с мужчины на консультантов: заспанных и еле живых, — Вы ведь сказали, что скидка… Что не дорого…
— Я врал, Машунь, — оглушил меня новостью Дмитрий Петрович, заставляя губы изумленно распахнуться. Вот ведь! И за руку держал крепко, чтобы не сбежала, когда волок меня к «отряду» работников. — Девочки, всех с праздничком! А вот ваш подарок, — он не двояко указал на меня ладонью, и я ошарашенно покраснела. — Знакомитесь, Маша. И сегодня она проредит ваши полочки. Ей нужно все, что сядет хорошо. И побольше. Особенно верхняя одежда и нижнее белье. На последнем можете оторваться.
— Дмитрий Петрович! — возмутилась я, переходя на писклявый нервный шёпот. — Может…
— Периодически она будет звать какого-то Дмитрия Петровича, но вы не обращайте на это никакого внимания. Понятия не имею, кто этот тип и очень ревную. — деловито продолжил мужчина, не обращая на меня никакого внимая. Консультанты услужливо кивали. — Не выпускать. Мучать и терроризировать покупками. Зверски. Желательно, до умопомрачения. Но не полного, чтобы к обеду на ногах стояла. — потом бросил на меня немного задумчивый взгляд и только тогда добавил: — Чеки не показывать. Боюсь душевная организация не выдержит такого стресса.
— Выбирать на свой вкус? — услужливо спросила одна из девушек с бейджиком «Лола», брюнетка особенно явно строила мужчине глазки. Почему-то бесило даже больше, чем внезапная щедрость отца Валеры.
— Твой вкус, солнце мое, — с демонстративным равнодушием отчеканил Дмитрий Петрович громко и четко, — оставь при себе. На вкус Маши. Вещи-то для нее, а не для тебя.
Девушка стыдливо опустила взгляд и подавила расстройство. А мне было ее не жаль. Как говориться, за что боролась на что и напоролась.
— Я ничего брать не буду, — демонстративно сложив руки на груди, я волком посмотрела на мужчину. А тот одарил меня такой счастливой улыбкой, что на мгновение я забыла, чего вообще злилась.
— А тебе и не надо, пчелка моя. Вряд ли твои нежные ручки столько пакетов поднимут. Хотя… Уж поверь, я в твоих способностях уже не сомневаюсь! — ласково пропел он. Совсем не тем тоном, которым разговаривал с другими. Особенно, с Лолой. Надо было быть кромешным тупицей чтобы не понимать, что именно нас связывает. И в какой плоскости. — Тут доставка. Они сами все привезут.
— А… — растерялась я, дыша, словно паровоз. — Я носить не буду, ясно? Вот. Только шубу, как и договаривались.
— Значит, — он обвел меня с головы до пят настолько похотливым взглядом, что стало жарко. Между ног все стянуло болезненным спазмом, а консультанты отвернулись, будто застали картину чего-то интимного. — Выйдешь голой. В одной шубе. Ибо в этой голой кофточки я больше ходить тебе не позволю.
— Ха! — закатила глаза я, почему-то даже не сомневаясь, что Дмитрий Петрович только этого и ждет.
— Мне понравится, — подтвердил мои «опасения» мужчина, жадно облизывая пересохшие губы. От того, как потемнели его глаза - мысли путались, а мир начинал пульсировать вокруг. Я становилась заторможенной идиоткой, не способной собирать слова в цельные предложения. А затем у Дмитрия Петровича зазвонил телефон. Он достал его из внутреннего кармана и, посмотрел на экран, почерствел, кратко бросив: — Мне пора. Заеду за тобой потом. Мне позвонят, когда экзекуция будет окончена. Постарайся к тому времени изгнать всех своих демонов, пчелка.
Я проследила за тем, как Дмитрий Петрович быстро удаляется, и внутри меня бушевала странная тревога. И ревность. К кому это он так рьяно помчался ранним утром подшофе, а? Вряд ли к Валере. Он ведь наверняка еще спит в своем наркодиспансере.
— Даже не поможете мне выбрать нижнее белье? — с вызовом и иронией крикнула ему вслед я, заставляя того застопориться прямо у дверей.
Дмитрий Петрович обернулся на половину, нервно вбирая кислород. Он выглядел не довольным, что приходиться уходить, но явно не собирался оставаться.
— Нужно кое с чем разобраться, Машунь, — подмигнул мне тот, а затем просто ушел. Оставляя меня на съедение акулам модных тенденций.
— Ну, как хотите, — внутри вспыхнула странная ярость и неконтролируемая обида. На что, спрашивается? И, главное, почему? В любом случае, был выбран новый вид мести – основательно проредить счета нашего депутата. А пусть следующий раз рядом будет и лично все контролирует, ага!
Глава 4
Месть оказалась очень сложным занятием и утомила меня уже через два часа. Перемеряв горы одежды, тонны всевозможных футболок, маек, блуз, джинс и кофточек… Голова шла кругом, а сбежать хотелось все сильнее и сильнее.
— Уже все? — с надеждой спросила я Жанну, самую приятную девушку среди всех консультантов. — Скажите, что это все… Умоляю!
— Все, — настороженно кивнула она, приободряющее улыбаясь, — Теперь перейдем к зимней одежде. А потом нижнее больше, обувь… Аксессуары, конечно же. Платья на выход…
— А вот это все, что было? — ужаснулась я, кивая на гору выбранной одежды. В мой общажный шкаф столько не влезет. Но план был такой: испугать Дмитрия Петровича суммой в чеке. А спустя денек заставить его все вернуть.
— Это, — деловита скомандовала рыженькая, — База. То, что можно носить в любой сезон. Теперь будем собирать луки.
С одной стороны, мне даже нравилось побывать там, где мне не место. Натянуть на себя платье дороже, чем месячная зарплата моего папы из провинции. Ни то чтобы я когда-то стремилась к богатству, но нас всегда манит то, чем мы не владеем. И хоть новая одежда была явно качественная и красивая, но не дарила мне такого огромного счастья, чтобы вываливать за нее большие суммы.
