Ну вот опять я думаю о его губах!
Бесит.
На Грязные, кстати, в эти дни Филу приходилось ездить одному. Я разрывалась, потому что хотела его поддержать, но и брата совсем одного оставить не могла. Приходилось выбирать, а Фил и тут мне покоя не давал, потому что, чёрт возьми, понимал меня и говорил, что я всё делаю правильно. Называл меня любящей сестрой. Засранец, говорю же. Умный, чувствующий и крышесносно-целующийся засранец.
Вот и сейчас он сидел напротив и как бы говорил взглядом: да, я знаю, что ты думаешь обо мне, я тоже думаю о тебе.
Придурок.
— Когда у тебя следующая игра, Вера? — спросил папа, разрывая наши с Филиппом гляделки.
Я поймала улыбку мамы, услышала, как беззлобно усмехнулся Саша, и посмотрела на отца:
— Следующая — выездная. Не в нашей школе.
— Я в курсе, что значит "выездная", Вера. Когда?
— Двадцать четвёртого декабря. В гимназии имени Попова.
— Надя... — вдруг выдохнул Саша и ответил на звонок. Кажется, все за столом превратились в молчание и сплошной сгусток напряжения. Даже папа. — Елена Владимировна, здравствуйте... Вышла из дома? За хлебом... Спасибо, Елена Владимировна, скоро буду. — Саша положил трубку и посмотрел на маму: — Спасибо за ужин, мам. Думаю, сегодня меня можно не ждать.
Он резко поднялся из-за стола и направился к подземному гаражу. Кажется, именно тогда-то все и выдохнули. А у меня самой аж голова закружилась от долгожданного глотка кислорода.
— Не могу я понять, чем она его так зацепила, — пожаловался папа глухо.
— Любовь, дорогой мой, не требует объяснений, — насмешливо-холодно откликнулась мама. Она всё ещё наказывала его за то, что он вздумал манипулировать чужими жизнями. Жизнью собственно сына. — Она либо есть, либо её нет. А твой сын абсолютно точно любит. Поэтому перестань пытаться понять, а просто прими это, как факт.
Папа хмыкнул, но ничего не сказал, а я отложила приборы и тоже поднялась из-за стола:
— Спасибо за ужин.
— На здоровье, милая, — тепло откликнулась мама.
Филипп нагнал меня у лестницы:
— Раз у Сани всё на мази, предлагаю тебе поехать сегодня со мной на Грязные. Ещё немного — и я смогу вернуть квартиру.
— Ну не зна-а-ю, — сделала я вид, что задумалась, а внутри всё задрожало от предвкушения прокатиться с Ним на мотоцикле. — Я думала посмотреть какой-нибудь фильм...
— Ясно, язва, — усмехнулся он и, схватив меня за руку, повёл к главному выходу.
Каков наглец, а? И как прекратить из-за этого улыбаться, словно меня стукнули по голове огромным розовым леденцом в виде трости?
Через полчаса мы въехали через специальный вход в ангар Грязных.
Меня уже здесь узнавали и, приветствуя, жаловались на то, что меня давно не было видно. Я привычно язвила в ответ. Впрочем, многие уже давно не обращали на это внимания. Кому-то это даже нравилось. Я имею ввиду, в противном таком ключе нравилось. Игорю. Вот кому я грубила по-настоящему, но он, словно тащился от этого.
И конечно же, Фил его осаждал.
Вот и сейчас он завёл меня за спину и с холодком в голосе сказал этому уроду:
— Ты бы лучше готовился к гонке, Игорь. Не долго тебе осталось выигрывать.
Парень сузил глаза и усмехнулся:
— Серьёзно считаешь, что победишь в гонке со мной?
— Именно так, — кивнул Фил.
— А когда она будет? Ты же только и делаешь, что избегаешь встречи со мной на трассе.
Фил сделал шаг вперёд:
— Если мы с тобой встретимся, то только для того, чтобы сыграть по-крупному. Я верну свою квартиру, я тебе обещал, помнишь?
— Так дело стало за ставкой? — наигранно удивился тот. — Не хватает деньжат? Так всё решаемо, Филипп. Слушайте все! — сделал он шаг назад и начал крутиться по кругу: — Я вызываю на "дуэль" нашего дорогого Филиппа! Ставлю на кон квартиру, которую выиграл у него же, а он... Ты, Филипп, — остановившись, посмотрел он на Фила, — когда проиграешь, отдашь мне свой модный байк и... её! — его рука взлетела, а указательный палец тыкнул в меня.
Что-что?
— А так можно? — не удержалась я от вопроса.
— Это Грязные, детка, — ухмыльнулся Игорь. — Здесь можно всё!
— Мы согласны! — воодушевлённо воскликнула я.
— Нет, — тут же отрезал Фил, посмотрев на меня безумным взглядом. — Вер, ты сбрендила?
Я подошла к нему, обхватила ладонями его скулы и зашептала так, чтобы меня слышал только он:
— Это же наш шанс, Фил. Мы же стримились именно к этому...
— Я могу проиграть, идиотка, разве, не понимаешь? — процедил он сквозь зубы.
За идиотку ты мне ещё ответишь, а пока...
— Не можешь. Ты знаешь трассу, знаешь свой байк. Ты тренировался для этой схватки, помнишь? Вернёшь квартиру, как и хотел! Мне ничего не угрожает, потому что ты выиграешь. Лёгкие деньги!
— Те парни на баскетбольной площадке говорили так же, помнишь? И проиграли.
— Потому что у них не было нас, Фил, — закатила я глаза. — А у нас есть мы и вера друг в друга, так? Так. Я знаю, что ты готов, Филипп. — Я прижалась своим лбом к его и твёрдо повторила: — Ты. Готов.
— Верка... — покачал он головой, зажмурившись, а затем порывисто меня обнял.
— Прощальные объятия — то, что нужно! — расхохотался урод-Игорь.
Фил выпустил меня из рук и бросил на него угрожающий взгляд:
— Не в этот раз, кретин. Я принимаю твой вызов!
Игорь вновь расхохотался, как больной, и даже попрыгал на месте от восторга, а затем послал мне воздушный поцелуй. Дебил.
— Трасса свободная — идём!
Возле меня появилась Настя, девушка, фанатевшая от гонок и не пропустившая ни одной из них, и потянула к трибунам, но я успела поцеловать Фила в щёку и тихо пожелать ему удачи. Мы не отрывали глаз друг от друга, пока я не заняла место на лавке. Вот тогда, Фил, словно отмер и направился к нашему байку.
Волновалась ли я? Переживала ли о том, что могу стать добычей для больного урода? Ни капельки! Думайте, что хотите, но я точно знала, что Филипп победит. Не может не победить.
Судьёй выступал один из завсегдатаев, стыдно, но я не помнила его имени. Хороший такой мужик, справедливый. Он, кстати, частенько судил гонки.
Парни одели на себя защиту, шлемы и покатили свои байки к стартовой линии. Я видела, как Фил был напряжён, а вот Игорь, наоборот, чувствовал себя расслабленно. Именно поэтому он и проиграет. Он ужасно недооценивает своего противника. Фил уже давно не тот сумасшедший гонщик без мыслей в голове. Он изменился, повзрослел даже.
Взревели моторы, прозвучал сигнал к гонке. Первый, второй... третий! Байки сорвались с мест и помчались на бешенной скорости по неровной трассе в погоне за победой. Я соскочила с места и вцепилась пальцами в ограждение.
Первый круг Фил отставал от Игоря на долю секунды. На втором — вырвался вперёд. А на третьем случилось непредвиденное... Грязные назывались Грязными лишь из-за баснословных ставок, сами участники всегда играли честно. Непреложное правило, если не хочешь, чтобы тебя с позором выперли отсюда. Наверное, Игорь психанул, испугался, что проиграет и, возможно, думал, что его низкий финт не будет заметен со стороны, да и на такой скорости. Но вот его рука на секунду оторвалась от руля, а в следующий миг мотоцикл Фила немного повело, что позволило Игорю его тут же обогнать.
— Этот урод что-то сделал! — заорала я, тыча пальцем в Игоря. — Он играет не честно!
Мужчина-судья лишь пожал плечами, продолжая наблюдать, то за гонкой, то за секундомером.
Я тоже вновь вонзила свой взгляд в Фила. Он сумел выровнять свой байк, но теперь здорово так отставал от Игоря. А это последний круг! Он просто не успеет нагнать этого козла!
И тогда Фил решил пойти на опасный манёвр...
Вот здесь я и начала по-настоящему волноваться.
У меня пальцы онемели, пока я наблюдала, как Филипп на всей скорости вознамерился зайти на нижний поворот. Тот, из которого при такой ширине трассы вырулить почти нереально... Если сделать это слишком резко, то ты просто потеряешь управление над байком, перевернёшься, и гонке конец. Если выруливать плавно — здравствуй бетонное ограждение! Оно слишком близко для того, чтобы у тебя хватило времени выйти на прямую.
