Кот, ты реально собрался это подписывать? – рычит Егерь, а я задаюсь вопросом: он вообще другие интонации знает? Ну, например, как он с женщинами, которые ему нравятся, разговаривает? В постели…
Так, стоп! Не интересно! Вообще не интересно!
Я торопливо поднимаюсь, под предлогом того, что хочу попить, иду к ведру, наполненному водой. Ишь ты, молодцы какие… Притащили же.Набираю воду в кружку, специально для этих целей всегда стоящую рядом с ведром, пью.
- А воду, между прочим, я таскал, - хрипит Егерь, наблюдая за мной.
Я ставлю кружку на место, разворачиваюсь, улыбаюсь язвительно:
- Надо же, мелочность какая… А ничего, что вода из моего колодца? Может, еще спичками померимся? У меня тут пара коробков завалялась…
- Давай все же внесем коррективы в наши устные договоренности, - предлагает Кот, рассеянно перечитывая расписку и передавая ее Егерю, - у нас есть мясо, фрукты и свежие овощи. У тебя, наверняка, крупы, всякие, там, специи и прочее… Давай объединимся, Анастасия? И не будем делить продукты… А то и в самом деле… Мелочно как-то получается…
Я раздумываю, но недолго… В конце концов… Да фиг с ними, это же всего на пару дней… Надеюсь.Или даже раньше, если быстро починят связь.
- Хорошо, - киваю степенно, - но готовить я не буду.
- Блять, понятно, почему ты не замужем в свой тридцатник, - хмыкает Егерь, осматривая меня своим жутким тягучим взглядом, - мало того, что характер – дерьмо, так еще и готовить не умеешь…
Ах ты, тварь! Нет, все же зря я пошла им на уступки! И сумма моральной компенсации явно мала!
Кот, поймав мой взгляд на расписке, торопливо забирает ее у приятеля и быстро расписывается.
- Все, мы же договорились? Все.
Егерь хмыкает и тоже подписывает.
А я, выдохнув и решив не опускаться больше до тупых разговоров их уровня, забираю бумагу со стола, аккуратно убираю в карман джинсов и иду к лестнице.
- Если есть какие-то вещи ваши в комнате наверху, то забирайте сейчас.
Иду наверх, меня догоняет Кот, топает следом, отставая на две ступеньки. И его взгляд на своей заднице я ощущаю очень даже хорошо. Как прикосновение.Злюсь, стараясь не ускоряться, не показывать свой напряг, захожу в комнатку, тут же разворачиваюсь, чтоб встретить врага лицом к лицу.И неожиданно упираюсь в широкую грудь, упакованную в свободную рубашку. Ворот расстегнут на несколько пуговиц, и видна темная поросль и какая-то татуха, переходящая лучами на шею.Дыхание перехватывает, делаю шаг назад, упираюсь икрами в край кровати и чуть не падаю.В последний момент Кот подхватывает меня за локоть, держит. Разглядывает с близкого расстояния, чуть склонившись, вроде как участливо, а на самом деле… По-другому.
- Ты чего, Анастасия? На ногах не стоишь… - его голос урчит прямо по-блядски, другого слова не подберешь. Так, что волоски по всему телу поднимаются, словно электризуясь и торкая меня малым разрядом электричества.
Резко выдираю локоть, одновременно сдвигаясь в сторону, шиплю презрительно:
- А не надо так близко подходить. Я терпеть такого не могу!
- А чего так? – Кот, как ни в чем не бывало, обходит меня, собирает по комнате вещи, плавно, особо не торопясь…
А я ловлю себя на том, что задыхаюсь от его присутствия. Слишком маленькое пространство. Слишком большой мужчина. Не настолько большой, как его приятель, но на голову выше меня. Это много, очень много…И опасно. Вид его голых растатуированных рук опасен, и голос его урчащий. И взгляды, которые он нет-нет, да и бросает на меня, думая, что не замечаю. А я замечаю, не дура же.
Отхожу чуть подальше, чтоб не мешать собираться, на вопрос не отвечаю. Нефиг. Обойдется, разговаривать тут с ним.Все основные моменты прояснили, остальное – незачем.
- Слушай, Анастасия, - Кот подхватывает сумку с собранными вещами, - давай дружить, а?
Леопольд, бляха муха!
- Нам здесь еще сидеть какое-то время… Не надо жить в постоянном напряге.
- Никакого напряга не будет, если вы не будете нарушать мои границы и следовать правилам, - сухо отвечаю я и выразительно киваю на дверь.
- Ну ладно… Как хочешь…
Кот, сверкнув напоследок белозубой улыбкой, выкатывается за дверь, а я с облегчением ее захлопываю за ним.
И сажусь на кровать, правда, тут же подскакиваю.
Он же тут спал! Надо белье сменить!
Роюсь в маленьком сундучке, в поисках дополнительного комплекта, нахожу, спешно перестилаю кровать, а то белье, что сняла, складываю у двери. Сжечь надо будет. Или отдать этим придуркам внизу. Пусть уж доиспользуют. А потом сожгу.После этого опять сажусь на кровать, сдираю с себя свитер, рассеянно поправляю лямки маечки.В доме очень тепло, эти придурки явно кучу поленьев уже сожгли… Черт, такими темпами, мне надолго не хватит. Надо заставить их наколоть еще… И уголь в машине остался. И вещи мои, кстати, тоже!
Мне тут даже переодеться не во что! Одна только ночнушка безразмерная, которую мне еще бабушка презентовала. Я ее, помнится, как сюда привезла от нее, так и оставила.Ее еще потом Борюсик нашел и долго ржал, сравнивая с увиденными в музее специальными ночнушками, которые шились для первой брачной ночи в темном Средневековье. И предлагал дырку сделать. Только не спереди, а сзади. А то так пойдешь ночью по важным туалетным делам, и, пока найдешь концы, уже и не нужно будет…В принципе, можно и ее напялить… Заодно запугаю столичных извращенцев до нервного энуреза… К такому их жизнь точно не готовила…
Наваливается сонливость. Все же, такой тяжелый день, черт… Одни нервы…Подремать – самое оно… Но, прежде, надо закрыть дверь на засов. И еще придвинуть, пожалуй, табуреточку в качестве сигнализации. Ей, кстати, роль метательного снаряда удалась на славу и, главное, вообще не повредила. Дед качественные вещи делал…
Встаю, топаю к выходу, попутно сдирая с волос надоевшую резинку, и тут дверь распахивается, а на пороге обнаруживается огромная фигура Егеря…
Дедова берданка
Он настолько здоровенный, что не помещается
