дар речи и себя забыл.
Вася случилась с ним словно гром среди ясного неба, словно снег летом, словно мировой кризис на фоне видимого благополучия. И пусть чувства, которые эта девушка пробудила в нем, закоренелом цинике, пугали, но Дубравин не мог от нее отказаться.
Какие там планы? Курам на смех.
Иннокентий не успокоился, пока не завоевал Рогову, сделав ее своей законной женой. Партнерский брак? Ха!
Сейчас он и не представлял, как вообще мог всерьез задумываться о таком. Ведь без огня Василисы его жизнь становилась слишком пресной.
Все у них ладилось, только проблема с наследниками никак не решалась.
Физически они оба были здоровы, но не клеилось. Ни один врач, а за годы брака Дубравины посетили множество клиник, не находил причин, почему Вася не могла родить.
Безуспешные попытки только множились, мужчина устал следить, как чахнет его жена. С каждым выкидышем или отрицательным тестом на беременность из нее словно жизнь уходила. Дальше так продолжаться не могло.
Поэтому в последний год Дубравин сознательно уговорил супругу сделать перерыв в гонке за беременностью. Поначалу Вася ожидаемо обиделась, но вроде бы смирилась и даже вновь начала улыбаться.
И как он, зная ее, мог бы признаться в существовании Матвея?
Мужчина хотел ребенка. Когда-то новость, что Вася потеряла их первенца из-за собственного упрямства и тщеславия, ударила по нему сильнее, чем Дубравин мог того ожидать.
Ох, как он злился!
И ведь просил супругу, даже умолял, чтобы она отказалась от того чертового тура по Европе! Нет, быть любящей женой для Роговой, посвятить себя их семье, детям, оказалось для нее слишком несущественным на фоне успешной карьеры.
Василиса не собиралась отказываться от танцев. На жертвенный алтарь ее эгоистичного стремления кому-то что-то доказать и лег их нерожденный ребенок…
Дубравин даже радовался, что Вася на тот момент была в другом конце мира, иначе на пике эмоций он мог бы сотворить нечто страшное…
А так подвернулся новый перспективный проект, на подписание которого мужчина позвал Богомолова. Стасу он доверял. Друг не раз помогал ему не подставиться самому и не вляпаться во что-то дурно пахнущее.
Потом был фуршет. Дубравин впервые в жизни наклюкался как свинтус… И ведь никогда его настолько не вело от коньяка, а тут… Как он оказался в съемной квартире Инги – молоденькой помощницы Богомолова, – с ней же в постели, мужчина не помнил. Сам факт измены стерся из его памяти, словно и организм отказывался признавать очевидное.
Дубравин старался забыть произошедшее как страшный сон, помирился с женой, пытался как-то загладить собственную вину. И все бы получилось, но через месяц Загорская заявилась с новостью о беременности.
– Ты так уверена, что от меня? – задал он закономерный вопрос девушке.
А та закатила такую истерику, что Дубравин едва сумел ее успокоить.
– Можешь сделать ДНК-тест, – обиделась Инга. – Сейчас, даже не дожидаясь рождения, можно проверить, твой ребенок или нет. Правда, никто не гарантирует, что тогда беременность вообще сохранится. Впрочем, и я не решила, буду рожать или нет. Раз тебе этот ребенок не нужен, то и я не собираюсь вешать его себе на шею. У меня только жизнь начинается, Дубравин…
Первой мыслью мужчины было согласиться, выбрать путь наименьшего сопротивления и дать Загорской денег на аборт. Еще и приплатить сверху, чтобы помалкивала. Все же то, что между ними произошло, оказалось какой-то идиотской ошибкой, насмешкой судьбы…
Но потом Дубравин вспомнил Катю.
Эта девочка была дочерью кухарки семьи Дубравиных. Она частенько пропадала с матерью в особняке его дяди. Так получилось, что росли они с Кешей почти что вместе. Правда, Катя была на несколько лет младше. Оттого юнцом он эту мелюзгу и не замечал, но крутиться рядом не запрещал.
Что ему-то? Бегает малявка вокруг, ну пусть себе бегает.
Катя была тихой девочкой, особенно ему и не мешала.
О том, что она испытывает к нему далекие от дружеских чувства, Дубравин догадался позже. А после возращения со срочной службы в армии получил этому прямое подтверждение.
Дуреха просто млела и краснела каждый раз, когда он появлялся в поле ее зрения. Дубравина к тому времени уже порядком избаловало женское внимание, так что особый интерес к своей персоне он научился определять на раз-два, почти что не глядя.
И быть бы Кате в безопасности от него, да вот незадача: Кеша подметил, что малявка выросла. Толстая русая коса до пояса, фигура песочные часы, выразительные зеленые глазища, нежная кожа и пухлые губки – девчонка превратилась в настоящую красавицу! И Кеша решил подкатить… Черт его дернул, не иначе!
Их роман был стремительным. Дубравин оказался у Кати первым… Чуть позже девчонка огорошила его новостью о своем интересном положении. И ведь он предохранялся, а она умудрилась залететь!
Ребенок Дубравину тогда был как пятое колесо в телеге, тут даже о постоянной девушке речи не шло… Конечно, он предложил Кате наиболее приемлемый для всех вариант – аборт.
Кто же знал, что сделают его какие-то коновалы и у девчонки проявятся осложнения? Катя месяц лежала в больнице, но выкарабкалась. Правда, родить больше все равно не смогла бы – так ей сказали врачи.
Дубравин сожалел, что все так произошло, но у него жизнь била ключом: учеба, перспективная подработка с легкой подачи дяди, новые знакомства, девушки… С Катей они расстались. Он ей вообще-то ничего и не обещал, а то, что она там сама себе надумала, Иннокентия уже совершенно не касалось.
Через месяц Дубравин узнал, что Катя наглоталась таблеток. Ее мать подоспела вовремя – дуреху откачали. Правда, принудительного лечения в психдиспансере избежать не удалось. Там ее закрыли на полгода. А после возвращения домой, когда, казалось бы, уже ничего не предвещало… Катя вышла в окно.
Для Кеши это обернулось настоящим шоком! Той улыбчивой, милой девчушки больше не было – он не мог поверить.
– Будь ты проклят, твареныш! – кричала ее мать. – Будь проклят, слышишь?!
Ее слова надолго врезались в память Дубравина, ведь огромная доля его вины во всем