глаза и стала отсчитывать веточки мелких белых кустистых розочек. Даже не торгуется? Видно, действительно соскучилась. В итоге мне насупленно протянули букет, перевязанный желтой лентой. Даже тут умудряется уколоть.
В ответ все же сунула шестьсот рублей. Та молча взяла. На этом наш ритуал окончился. Без слов осмотрела старушку. Вроде выглядит неплохо, не изменилась. Ну ладно. Про себя сделала заметку бывать здесь почаще.
Большой сезон еще впереди, как и многочасовые очереди, в которых ни разу не стояла. Бодрым шагом продолжила свой путь, вдыхая весенний ветер. Уже перед первыми рамками металлодетекторов достала легкий шелковый шарфик и повязала на голову.
Всегда уважала любую веру, хоть и не причисляла себя ни к одной. Но приличия есть приличия, и со своим уставом в чужой монастырь, как говорится…
Пройдя первый заслон, пошла в сторону стен женского монастыря. Увидь меня кто из знакомых, устроил бы истерику, хохоча до слез. Но есть так, как есть: мне нравилось здесь.
Как только проникла через маленькую дверь справа от ворот, то сразу попала в другой мир: мир веры, надежды и любви. Людей, как всегда, было очень много. И это еще не выходной, когда к мощам и иконе святой Матроны выстраивается многочасовая очередь.
По привычке обогнула старую церковь, где в подвале лежала святая, к которой за столько лет так ни разу не спустилась, и новую, выстроенную позже и с большей помпезностью.
За ней располагался уютный садик с прекрасными розами, кустарниками и можжевельниками. Скоро все расцветет и волшебные ароматы наполнят и без того чудесную атмосферу особой магией.
Села на любимую скамейку в тени и зажмурилась. На душе тут же стало легко и светло, пришло осознание, что обязательно извинюсь перед Хлоей и подарю их малышу большого медведя и годовой запас памперсов. Надо только сделать первый шаг.
– Давно тебя не было, Майя.
Рядом со мной, подвинув букетик из белых роз, присел мужчина в черной рясе. Отец Иоанн, как он как-то раз представился. Без понятия, что он делал в женском монастыре и как находил меня, но каждый раз, когда приходила сюда, он подсаживался ко мне.
– Да все дела, батюшка, все дела.
Даже не смотрела в его сторону. Все мое внимание было приковано к хвостику очереди впереди. Возле него уже сновали молодые послушницы, завлекая девушек и женщин для помощи в храме. Знаю, что за пару часов такой благотворительности тебя потом проводят к мощам без очереди.
Но многие соглашались по другой причине: просто хотели помочь и немного уйти в свои мысли посредством довольно нетипичного для их жизни труда.
– Опять дров каких наломала? Или все же нашла себя?
Повернулась к нему и лукаво улыбнулась:
– Я же много раз говорила, что давным-давно нашла себя и счастлива, а душа моя спокойна. Просто иногда чудю – все же живой человек, не кукла.
– Живой, и от этого иногда сидишь здесь, как у меня на ладони. Говори уж, кого обидела?
Всегда поражалась тому, что он чувствовал меня как никто другой. Всего лишь по выражению лица и взгляду понимал, что именно меня гложет. И почему-то именно с этим незнакомым батюшкой душа могла быть откровенной.
– Подругу. Мне иногда кажется, что я слишком эгоистична и не замечаю других людей. Она в больнице с угрозой выкидыша лежит, а я все про выступления и работу думаю.
Внутри снова стало гаденько. Не поступают так с близкими людьми. Их поддерживают. И в горе, и в радости. Батюшка почесал внушительную русую бороду, придававшую ему возраста, и ответил:
– Ты просто еще не понимаешь их. Ревнуешь к жизни, которую считаешь для себя лишней. Не переживай, раз ты здесь, то значит, что еще не все потеряно. Не гореть тебе в геенне огненной, не тыкать в тебя чертям вилами.
Мой неприличный хохот взорвал окружающую обстановку. Вот за что я и любила своего случайного знакомого: за неподражаемый, специфичный юмор. А еще голос, которым он все это говорил: словно сам был этим чертом, у которого в последний момент отобрали жертву.
– И какой совет вы мне дадите на этот раз?
Глава 11. Майка
Батюшка фыркнул, чем привлек к нам еще большее внимание. Хотя куда уж сильнее. На территории церкви не принято устраивать шумных зрелищ. Как и не принято священнослужителям издавать веселые звуки, словно они не такие же люди из плоти и крови.
– Ты никогда не следуешь моим советам.
А вот и неправда. Хотя ему про это знать не обязательно. Мне кажется, если он догадается, что я хожу на эти своеобразные исповеди с превеликим удовольствием и внедряю его советы в жизнь (по-своему, правда, но внедряю же!), то все очарование нашей беседы исчезнет.
– Я не большая любительница постов и коленопреклонных молений Господу, да простят меня стены этого места.
Он закатил глаза и лукаво посмотрел на меня своими теплыми серыми глазами. Под их взглядом даже поерзала. Почему-то именно в такие моменты вспоминались все грехи, какие есть. И ночи с Антоном, точнее, встречи…
– Если я когда-нибудь посоветую тебе соблюдать пост, можешь отходить меня этим замечательным букетом. И еще скажу по секрету: вера, она в душе каждого человека, а какими атрибутами ее снабдить, он решает сам.
Удивленно посмотрела на священника. Наверняка за такие суждения и выговор объявить могут. Несмотря на мою любовь к этому месту, церковь сейчас все равно прежде всего юридическое лицо, а священнослужители – его работники.
– Вас за подобные высказывания могут и наказать.
Он снова тепло улыбнулся:
– Значит, накажут. Я не боюсь ответить за свои слова. А ты?
– И я не боюсь. Скажу ей правду, что мне страшно.
Действительно. Страшно до чертиков, что жизнь вокруг меняется слишком быстро и далеко не в ту сторону, как мне хотелось. Страшно потерять себя, выпасть из обоймы и не вернуться на вершину танцевального Олимпа.
– Майя, жизнь всегда будет течь, несмотря ни на что. Сотни сценариев впереди, и не надо их бояться. Надо просто
