Отец для двоих - Адалин Черно

— Сходим, — улыбаюсь. — Только без алкоголя. 

— Хотя бы глинтвейн, — уговаривает, заводя машину.

— Так хочешь меня споить?

Я отшучиваюсь, хотя сама прекрасно понимаю Динара. Он хочет, чтобы я расслабилась и была собой. Спокойной, легкой, веселой и игривой. Я была такой так давно, что уже и не помню. С ним рядом вот снова вспомнила. Мне понравилось, но стоило появиться Макару, как ракушка, которая на время раскрылась, в ужасе захлопнулась снова. И я в ней. В темноте кромешной. От страха трясусь. 

— Ты классная, когда меньше думаешь. 

Ну вот, что я говорила. Так и есть!

Домой мы едем медленно, аккуратно. Когда в машине Тимофей, Динар старается не превышать скорость и ехать исключительно по правилам. Еще одно преимущество для меня, как для женщины, у которой есть ребенок.

Пока едем, Тимофей борется со сном, но когда к дому остается каких-то пять минут, засыпает. Чувствую себя ужасной мамой. Я забрала его поздно и обещала, что обо всем расскажу, когда приедем, а теперь получается, что он уснул и наш разговор откладывается.

Динар помогает донести сына до квартиры. Я указываю комнату Тимофея и он укладывает его в кровать. В коридоре мы мешкаем. Я понятия не имею, как себя с ним вести после того, как мы едва не переспали. Делать вид, что ничего не было или, наоборот, показывать, что помню о случившемся.

Динар снова берет инициативу в свои руки. Меня берет. Обхватывает за талию, прижимает к себе. Мое хрупкое тело упирается с одной стороны в стену, с другой в мужчину. Я охаю, когда Динар обхватывает меня за затылок и целует. Жадно так, словно давно мечтал и наконец дорвался, хотя целовались мы совсем недавно. 

— Я завтра весь день на работе, но вечером зайду с ужином. В восемь, например. Просто посидим, ничего такого, — выдыхает мне в губы и снова целует. 

Я пытаюсь расслабиться. Раствориться в его объятиях, возбудиться. Я ведь могу? Могу это сделать? Почему-то ощущение, что нет. Мое тело определенно скучает по мужским ласкам. Я часто по ночам просыпаюсь от острого желания, которое охватывает все тело, но сейчас… мне безразлично. 

Я сглатываю, Динар отстраняется. Обнимает меня еще несколько мгновений и, прощаясь, уходит. Сейчас я даже рада этому. Чувствую себя ледышкой. Холодной и отстраненной, рассудительной до жути. Мне ведь приятны его касания, да и поцелуи нравятся, но… это всё. 

Защелкиваю дверь на защелку, отхожу, затем возвращаюсь и проверяю, точно ли закрылась. Пару часов назад, когда я делала это при Макаре, оказалось, что я машинально открыла дверь и у Динара появилась возможность беспрепятственно зайти в квартиру и увидеть меня расстроенную и заплаканную.

Голова болеть перестала. Я пропустила момент, когда мне полегчало. Просто понимаю, что чувствую себя нормально. Спать не хочется, поэтому иду на кухню, по пути прихватив из гостиной айпад и стилус к нему. Мне нужно подумать, что я завтра скажу сыну. Тимофей несколько раз спрашивал про отца, и я говорила, что мы не вместе, потому что живем в разных городах. Я почти не врала сыну, но о том, что папа о нем не знает, умолчала. И это тоже нужно как-то ему объяснить.

Пока записываю все, что хочу сказать, в приложение, на телефон поступает смс-сообщение от банка о зачислении средств. Несколько мгновений я смотрю на экран, затем решаю, что это происки мошенников и захожу в приложение, чтобы убедиться, что сумма на балансе осталась прежней. 

Ввожу пароль, прохожу фейс-контроль и… зажмуриваюсь. Мой счет действительно пополнен. Без каких-либо комментариев. Просто пополнение. Еще сегодня утром я бы пошла в банк разбираться, спрашивать, откуда такое количество денег, вдруг кто-то ошибся, но сейчас. Я знаю, что никакой ошибки нет. Их прислал Макар.

Несколько минут я жду, что он позвонит или напишет, но от него ничего нет. Ни смс, ни звонка. Я вдруг вспоминаю, что он оставлял на столе, рядом с сахарницей, визитку, но сейчас я ее там не вижу. Я поднимаю сахарницу, чашки, тарелку с конфетами и вазу с печеньем, даже салфетки, но визитки там нет. Он оставил номер телефона, а теперь он пропал. Куда он мог деться?

Я заглядываю под стол. Белый прямоугольник валяется рядом с ножкой. Я быстро достаю его и переворачиваю. Добавляю номер в контакты, захожу в мессенджер и открываю окно сообщения. Зависаю, понятия не имея, что написать. Благодарить? Спрашивать, что за деньги? Я итак прекрасно знаю, зачем он их сбросил. Сам же сказал — хочет принимать участие. Вот, принимает.

Мелькает мысль, что было бы неплохо, если б все можно было вот так оставить… Макар будет молча присылать алименты, а мы с сыном и дальше жить вдвоем. Нет необходимости менять прежний уклад жизни, подстраиваться под друг друга. Наверное, я бы еще потянула некоторое время, прежде чем рассказывать сыну об отце, но теперь он узнал сам и у меня просто нет выбора. Завтра я с ним поговорю, а потом, совсем скоро, придется выдержать первую встречу отца с сыном.