ее когда-то, то ребенка не отпущу.
Правда, понял я это очень поздно, когда уже нельзя было вернуть те несколько ночей, что мы провели в попытках зачать малыша.
Я все же ждал, когда Аня прибежит ко мне за алиментами, захочет откусить кусок моего состояния, прикрываясь ребенком. Но этого так и не случилось.
Я бы мог узнать наверняка, проверить ее, вывернуть наизнанку всю подноготную ее новой жизни, но не стал. Не знаю, может, струсил. Но мне просто не хотелось слышать о ней. Ничего. Ни слова.
Сейчас я даже рад, что Аня не забеременела тогда. Теперь это решает многие проблемы.
На днях мой друг и партнер по бизнесу попал в весьма неприятную ситуацию. Одна из девиц, с которой он время от времени проводил время, забеременела от него. Потом родила ребенка, и решила воспользоваться положением богатенького папика.
Я посоветовал ему забрать ребенка себе. Гулящая женщина не в состоянии нормально воспитать человека. Тем более, если это мужчина. Кого вырастит кучка женщин? Еще одну бабу. Не мужика. Сына должен воспитывать отец. Я убеждён в этом, и даже сомнений бы не возникло, появись у Ани мальчик от меня.
Теперь я вроде должен радоваться тому, что у меня будет желанный наследник, но только я не рад. Свадьба. Законная красавица супруга. Тесть не последний человек в стране. Ребенок вот будет. Но счастья, как не было, так и нет.
Все происходящее со мной – картинка. Показуха для других. Потемкинская, мать ее, деревня!
– Простите, забыл предупредить, – официант возвращается к нашему столику с какой-то бутылкой. – У нас сегодня акция проводится. Традиционный греческий напиток. Новинка. Подарок всем влюбленным парам.
Без колебаний, он ставит деревянное ведёрко с откупоренной бутылкой на стол.
– Мы не вместе, – сухо отвечаю.
Аня лишь часто моргает, устремив на меня свой пытливый взгляд. Хм. А чего она ждала? Какого ответа?
– Простите, – снова извиняется молодой парень. – Вы так хорошо смотритесь вместе. У меня даже сомнений не было, – бормочет он, видимо, прикидывая в голове, какой ущерб нанес ресторану попусту открытой бутылкой, скорее всего, дорого продукта, ведь в этом ресторане все недешево.
Сердце вновь пропускает болезненный укол, но я стараюсь не предавать ему особого значения. Я выше каких-то там чувств. Тем более к той, что предала меня.
– Оставь, – решаю простить парнишке оплошность. – Я заплачу.
Официант просит прощения в третий раз, а затем спешно удаляется.
Я берусь за горлышко бутылки. Думаю, можно попробовать что это такое. Не отрава же.
– Я не буду! – она чуть ли не подскакивает на стуле, когда я, ухватившись за стекло пальцами, подвигаю к себе стакан. – Мне нельзя! – следом за первой летит вторая отговорка.
Нельзя… И без того ничего не съела.
Уверен, Аня что-то от меня скрывает.
Я не верю в совпадения. Не верю в судьбу. Только фактам.
– Может, признаешься уже зачем пришла тогда в ресторан, и закончим этот цирк? Я найду себе секретаршу с опытом, а ты свалишь по своим делам. Я ведь все равно узнаю. Рано или поздно. Но лучше рано. И от тебя.
– Я же сказала! Мне просто нужны деньги. Мне нечем расплатиться с долгами.
– Поэтому решила поживиться на моей свадьбе? Найти себе нового слепошарого богача, что поведется на твои формы, на ангельский голосок? Или гадость какую-то пришла сделать моей жене, чтобы отомстить за то, что вышвырнул тебя?
Аня вжимается в стул. Видно, как начинает биться беспокойная венка на шее. Девчонка нервничает, и нервничает очень сильно. Ни это ли положительный ответ на мои вопросы?!
– Я ничего не знала, – прерывисто начинает она.
– Ты слишком много врешь, – заключаю я. – Хотя, чего я ожидал?
– Ты вообще не изменился, Мирон. Не понимаю, что заставляет тебя быть таким слепым? Ты, кажется, готов поверить во все, и каждому, только не мне.
– Я видел все своими глазами тогда! Видел! Или ты забыла? – гнев начинает пульсировать в груди. Я говорю намного громче, чем требуется, нарушая мягкую тишину ресторана.
– Ты увидел то, что тебя заставили увидеть! Ты даже не слушал! Ни единого моего слова. Ты не дал сказать ни слова, Мирон. И в ресторане – ты не стал разбираться. Что было бы, если в своей компании ты рубил с плеча?
– Хватит! – ладонь против воли падает на столешницу с такой силой, что вся посуда подскакивает.
Аня тоже вздрагивает. Зато перестает нарываться.
Мы оба замолкаем. Ресторан, определенно, не лучшее место для выяснения отношений, тем более, с бывшей возлюбленной.
Я упорно убеждаю себя в том, что больше не люблю. Не должен любить.
Раз сама не хочет сознаваться, я все-таки соберу на нее все данные. Надо было сделать это сразу, а не устраивать весь этот маскарад с секретаршей и боссом.
После нашего последнего разговора Аня больше не притрагивается к пище. Выпивает только чай. Даже пирожное оставляет нетронутым. Ну и пусть. Маленькая что ли, чтобы бегать за ней?
Напряжение между нами становится слишком густым. Мне кажется, можно даже заметить молнии, что вспыхивают в плотном облаке вокруг нас. Особенно, когда мы снова оказываемся в машине.
– Я уже заждалась! – в приемной нас встречает моя, светящаяся от счастья, супруга.
Мирон
Я сразу заталкиваю жену в кабинет.
– А это кто? – первым делом, спрашивает Оля, указывая на дверь в приемную.
– Секретарша. Разве не видно? – как можно более безразлично отвечаю я.
– Вообще-то, нет, – супруга кривит носик. – Лица у вас были такие, будто вы поссорившиеся любовники.
– Не говори ерунды! – осекаю ее.
– А что еще я могу подумать? Ты лишил нас медового месяца, хотя мы собирались на острова и даже забронировали бунгало, а потом у тебя появляется новая молодая секретарша…
– Не говори ерунды! – повторяю свои слова, но уже более раздраженно.
– Милый, ну, правда, – Оля подходит ближе и заключает мою талию в объятья. – Я сегодня такую радостную новость узнала, а ты ведешь себя так, точно моя беременность тебя совсем не впечатлила. Насупился весь, разговариваешь, мягко говоря, неприветливо. Ты не хочешь детей, может быть?
– Я просто устал. Здесь дел невпроворот, и ты об этом знаешь.
Как могу стараюсь избегать темы ребенка. Сам не знаю почему это событие
