Поверю тебе на слово, — говорю ему, от холода вжимая голову в плечи.
— Влад! — снова зовет его Лекс.
— Сейчас! — отвечает и снова смотрит на меня. — Я тут останусь, — проводит рукой по мокрым волосам. — Захвати шампанское в холодильнике, будь другом.
Откинувшись на спину, он делает гребок в сторону своего друга, а я на негнущихся ногах несусь к дому. Наша одежда сложена на диване сразу за стеклянными садовыми дверями.
Меня потряхивает с головы до ног, ведь я не пила алкоголь. Не из принципа, а из-за того, что я изначально не планировала этого делать.
За спиной слышу шаги и оборачиваюсь, отлепляя от спины мокрые волосы и скручивая их в жгут.
Это Лена, и на ней белый махровый халат.
Ее взгляд проходится по моему телу, фиксируя каждый недостаток моей фигуры и белье, в которое я одета.
Это не “Секрет Виктории”, потому что они мне не по карману, но я всегда могу сказать, что принципиально не напяливаю на себя белье, которое создается мужчинами для мужчин.
— У тебя тушь потекла, — сообщает Лена, проходя мимо.
На ее ногах пушистые зеленые тапки, в кармане халата лежит бутылка шампанского.
— Здесь поблизости есть душ? — спрашиваю, стуча зубами и хватая с дивана свои вещи.
— Там, — с кислой миной мотает головой на коридор справа.
— Спасибо, — быстро иду в указанном направлении.
Пройдя по коридору, вижу дверь. За ней винтовая лестница вниз, и внизу я обнаруживаю приватный спа-комплекс.
Пол выложен мозаикой в виде греческого узора, за стеклянной дверью парилка, а за дверью напротив, кажется, душ. В центре маленький квадратный бассейн, у стены стеллаж со всякими примочками, вроде полотенец и гелей для душа.
Свалив свою одежду на скамейку у стены, беру полотенце и тюбик с шампунем, предварительно понюхав содержимое.
— Сгодится… — бормочу, заходя в душ за еще одной стеклянной дверью.
Намыливаю волосы, понимая, что без фена они будут похожи на воронье гнездо, но ситуацию уже все равно не спасти.
Выйдя из душа, растираюсь белым пушистым полотенцем.
Подсушиваю им волосы, бросив свое мокрое, потерявшее форму белье на пол.
Здесь очень жарко.
Натягиваю на голое и покрытое испариной тело джинсы, морщась и чертыхаясь.
Все не так плохо до того момента, пока, поднявшись босиком наверх не обнаруживаю, что дверь заперта.
— Что за шутка тупая … — вылетает из меня, когда опять и опять дергаю за ручку. — Эй! — ору, ударяя по двери кулаком. — Откройте!
Прижавшись к двери ухом, понимаю, что ни черта не слышу.
Ни единого звука.
— Эй! — молочу по двери ладонями.
Достав из кармана джинсов телефон, вижу полное отсутствие сети и интернета.
— Откройте! — кричу, от безысходности стуча по двери босой ногой.
За дверью тихо, как в могиле, и я вдруг понимаю, что эта Лена — самая настоящая сука!
Не знаю, сколько времени я пялюсь на эту дверь, пораженная тем, что понятия не имею, что делать. Что я должна делать?! Просто ждать? Ждать, когда меня найдут? Меня охватывает дикая злоба. На гребаную Лену за то, что у нее есть наглость, чтобы делать с людьми такие вещи. На ее полную безнаказанность, ведь все, что я могу сделать — это вырвать ее идеальные волосы и разжечь ими камин, но даже тогда я буду чувствовать себя проигравшей, ведь я уверена — ее “шутка” мало кого здесь возмутит настолько, чтобы вырвать ей волосы вместо меня! С колотящимся сердцем я обвожу глазами этот спа и, не отдавая отчета своим действиям, слетаю с лестницы и подбегаю к стеллажу со всякими косметическими банками и склянками. С рычанием толкаю его так, что он валится на пол с таким грохотом, от которого дрожат стены, и от которого прикрываю ладонями собственные уши. Осколки ароматизированных свечей разлетаются по кафелю во все стороны. Шиплю, когда один из осколков ударяет по моей стопе, и на деревянных ногах возвращаюсь к двери, чтобы снова начать по ней молотить. На поднятый мною шум реакции нет. Заканчивается все тем, что, рухнув на пол у двери, обессиленно опираюсь на нее спиной. От всей этой беготни мне становится кошмарно жарко, и кофта липнет к телу. Тут душно, а мне хочется глотнуть свежего воздуха. Достав из кармана телефон, пытаюсь сделать Владу дозвон, но бесполезно. Под кофтой так некомфортно, что я снова плетусь вниз и, стянув с себя влажную одежду, голая заворачиваюсь в полотенце. Сажусь на мраморную скамейку у стены и подтягиваю к груди ноги, опустив голову на колени. Влад может решить, что я ушла спать. Если вообще заметит мое отсутствие! Кажется, ему и без меня круче некуда. Может, эта Лена наплетет ему с три короба… Я никогда не мечтала о парне, который будет решать за меня мои проблемы. Любые. Даже финансовые. Но я мечтала о том, чтобы на него хоть иногда можно было положиться. Чтобы ему, по крайней мере, не было плевать на то, где я нахожусь. Для этого ни черта особенного не нужно, ведь я бы никогда не смогла не заметить, что мой парень вдруг испарился, даже, несмотря на то, что мы три недели встречаемся. По щеке катится слеза, но мои слезы вдруг сменяет приступ оглушающей паники. Что, если про меня вообще забудут? Такое ведь возможно? Я толком не знаю этих людей. Завтра все разъедутся по домам, и что? — Господи… — всхлипываю. Может быть, Влад решит, что я вызвала такси и уехала домой, откуда мне знать? И что тогда? Эта паника проходит по телу дрожью. В горле мгновенно пересыхает. По крайней мере, здесь есть вода… Гоню от себя этот кошмарный сценарий, принимаясь пялиться в стену и ждать, но, когда пять часов вечера на часах моего телефона превращаются в восемь, ждать становится невыносимо. Духота, жажда, липкий воздух вокруг… К девяти вечера у меня начинает пульсировать в висках, а в десять я пытаюсь устроиться на этой скамейке так, чтобы не ломило тело. Подложив под голову еще одно полотенце, снова впадаю в панику, от которой трясет! Ведь в одиннадцать становится понятно, что меня никто не ищет. Никто. Слезы комом встают в горле, но я даже расплакаться не могу, потому что сил нет. До часа ночи я просто смотрю в потолок, а потом проваливаюсь в сон, из которого выбираюсь
