- Ты моя, - звучит его хриплый шепот, - смирись и прими это. Иначе тебе же хуже.
Чертов гад! Он отпускает мою руку, быстро выпрямляется и выходит из комнаты.
Только сейчас, когда он ушел, меня накрывает. Слезы брызнули из глаз, а из горла сорвался всхлип. Есть резко перехотелось, кажется, я сыта по горло. Его домом, его наглостью и этой жизнью в неволе. Сейчас мне хочется бежать, и как можно дальше отсюда. Мне бы только ключи от ворот, только бы выйти. А там… плевать куда, хоть пешком по лесу, но я уйду от него.
Ненавижу его!
Чертов Шакал!
Выбегаю из комнаты, по лестнице поднимаюсь в свою комнату. Запираться даже не пытаюсь, это бесполезно, хищник слишком силен. Никогда раньше я не чувствовала себя такой беспомощной. Даже, когда меня везли неизвестно куда в темном багажнике автомобиля. Даже, когда отец заставил идти на то дурацкое свидание с ботаником.
С разбега падаю на кровать, обнимаю подушку. Мне хочется умереть и не думать ни о чем. Если бы так можно было, выключился и все. Я бы даже с радостью свалилась в обморок на какое-то время, как настоящая принцесса. Только принцесса с меня никакая. Даже кожа на лице не побледнела после вчерашнего. Что уж говорить о том, что после такого позора настоящая принцесса должна была умереть от бесчестия.
Реву в подушку, не сдерживая слез. Выплескиваю всю боль последних дней. Плевать на гордость! На все плевать!
Он победил!
А мне остается только… мириться?
Ну, уж нет!
Не стану я мириться!
Мой отец не стал бы отдавать все врагу. И я не отдам.
Я все еще наследница Аралова, пусть и в заточении. Пусть пока он смог меня поймать. Пусть заставил делать то, что ему нужно. Но моей покорности этот ублюдок не получит!
Вытираю слезы, встаю с кровати.
В двери стучат. Это так непривычно, что я замираю, не сразу сообразив, что нужно ответить. Одаевский всегда вламывался без стука.
- Кто там?
В комнату заглядывает женщина лет тридцати. Стройная, в деловом костюме, идеально подогнанном по фигуре и в удобных ультрамодным туфлях.
- Привет, - говорит женщина, - меня зовут Ирина. А ты у нас Вероника, да? – я киваю, и она продолжает:
- Я помогу тебе собраться для сегодняшнего вечера.
А я уже и забыла о вечере, мне же Одаевский говорил про какой-то прием.
- Так, - цокает Ирина языком, - посмотрим, что тут у нас.
Она по-хозяйски проходит в комнату, оглядывает меня с головы до ног.
- А что с лицом? – спрашивает, кивая на мои зареванные глаза.
Женщина ведет себя со мной так, словно мы давно знакомы. Но почему-то это не вызывает неприязни и раздражения. В этом есть что-то, сближающее и доверительное. А мне сейчас хочется рядом кого-то, кому можно довериться.
- Слезы нам ни к чему, детка, - заключает Ирина уверенно. Подходит к шкафу, открывает его, начинает перебирать мои платья. А там есть, из чего выбрать. – Поверь, из-за мужиков вообще не стоит плакать.
- Почему не стоит? – спрашиваю, даже не задумываясь.
- Они все одинаковы, а ты у себя одна, - подводит итог Ирина. И, как-то, не поспоришь с ней, права же.
- Так что выкинь все это из головы и давай займемся делом, - продолжает Ирина, все так же бойко передвигая плечики с платьями в моем шкафу, останавливая взгляд то на одном наряде, то на другом. – А работы у нас много. Начальство желает, чтобы ты сегодня затмила всех, поэтому времени у нас в обрез.
И тут до меня доходит.
- Это вы покупали мне гардероб, да?
- Угу, - кивает, доставая из шкафа вечернее платье изумрудно-зеленого цвета.
На миг мне стало неловко от того, что эта женщина выбирала мне трусы. Обычно я сама занималась столь деликатными покупками.
- Так, это, думаю, подойдет, - заключает женщина, прикладывая платье ко мне, как к манекену, - подходит к цвету твоих глаз.
Она вешает платье прямо на дверцу шкафа, снова подходит ко мне. Бесцеремонно подхватывает мой подбородок пальцами, осматривает лицо.
- Одаевский, конечно, сволочь, - заключает она вслух, повергая меня в шок. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то в этом доме так говорил о хозяине, - но и мы не промах, правда? У меня есть маска для лица, которая творит чудеса, сама себя не узнаешь.
И Ирина полезла в свою сумку доставать кучу баночек, скляночек и прочего барахла для того, чтобы сделать из меня красавицу.
Глава 14
В пылу разборок со своим тюремщиком я совсем забыла про маникюр, педикюр, маски для волос и прочие женские радости. И теперь пришлось экстренно все наверстывать. К счастью, мне в компаньонки досталась женщина, которая болтает обо всем и ни о чем, но это, странным образом, не раздражает. Наверное, поэтому, Ирина колдовала надо мной целый день с перерывами на обед и кофе.
Ровно в семь вечера я обуваю туфли и выхожу из спальни.
Одаевский внизу, он говорит по телефону. Но тут же оборачивается, как только я делаю первый шаг вниз по лестнице. Хищный взгляд проходится по моей фигуре, цепляется за выглядывающую в вырезе платья коленку, охватывает голые руки и плечи, и, чтоб его!, отзывается в моем теле легкой дрожью.
На мужчине надеты черный смокинг и белая рубашка. В комплект к набору идут черные лаковые туфли и галстук-бабочка. И, к моему большому сожалению, ему все это очень идет. А, если уж быть совсем честной, выглядит мужчина шикарно. Пожалуй, он бы мог мне понравиться, если бы я не знала, какое это на самом деле чудовище. А, если бы при этом он еще не вел себя со мной, как царь всея обители с замашками тирана и насильника, то сейчас мне бы не хотелось садануть по его наглой ухмылочке.
- Хорошо выглядишь, - комментирует мужчина, мазнув хищным взглядом по моим губам и подставив локоть.
Демонстративно прохожу мимо, делая вид, что не заметила предложенную руку. Только Шакал такого поведения не любит. О чем он и решил меня уведомить в своей привычной грубой манере.
- Не игнорируй меня, принцесса, - шипит, схватив меня за локоть. – Я тебе не пацан терпеть эти выходки.
- Пусти! – дергаю руку, пытаясь вырваться.
Но хватка стала только жестче. Его пальцы больно впиваются в кожу, а глаза метаю гром и молнии. Один рывок и меня впечатывает в его сильное тело. Ладонь мужчины ложится на мою талию, с силой ее сжимает. Зверь недоволен, его ноздри раздуваются, а черные глаза сейчас кажутся еще чернее.
- Веди себя хорошо, - шипит Одаевский мне в лицо, - и я дам тебе все, чего ты только захочешь.
- Я хочу свободы, - чуть не плачу в ответ. – Отпусти меня!
- Нет! – рычит и резко отпускает меня.
Он рвано дышит, прикрывает глаза, пытаясь вернуть себе равновесие. Кажется, своим поведением я сильно его разозлила. Уже плевать! Все равно, я уйду от него. Рано или поздно, но уйду.
Одаевский выдыхает, открывает глаза. Не глядя на меня, хватает за руку и тащит за собой. Мы выходим из дома, садимся в машину. Я забираюсь на заднее сидение, а мужчина усаживается за руль. Так даже лучше. Пространства в машине и так мало для нас двоих. Еще не хватало, чтобы он сидел рядом!
- Пристегнись, - бросает мне через плечо.
Злить зверя мне больше не хочется. Поэтому молча пристегиваюсь. И только после этого, машина трогается с места.
Мы едем в полной тишине. Останавливаемся возле высокого здания. Мне и раньше доводилось тут бывать, это не первый такой выход в моей жизни. Только раньше я бывала на таких мероприятиях с отцом, а теперь с тираном в идеальном смокинге. Который, к слову, вышел из машины и, с видом галантного кавалера, открыл передо мной двери машины.
Мой убийственный взгляд был проигнорирован, и я решила, что уж как-нибудь в этот вечер мне нужно будет сыграть свою партию. Правда, пока не совсем понятно, зачем Шакал притащил меня сюда.
Едва мы входим в помещение, все замирают и смотрят в нашу сторону. Неожиданное внимание, когда куча пар глаз направлены на нашу странную парочку. Проходит минута, прежде, чем публика снова приходит в движение, словно отмирая. Сказать, что меня это удивило, - ничего не сказать.
