походить скорее на быструю спортивную ходьбу. Мы же не хотим опоздать на пары. У меня первой стоит Самсон Павлович, преподающий архитектурные конструкции. Его я заочно выбрала себе в качестве будущего дипломного руководителя и предпочитаю не пропускать занятия. Его сын, закончивший наш факультет, основал свою фирму, в которую я мечтаю попасть на практику.
Мимо проносится низкий серебристый “Порше Панамера”. Провожаю его заинтересованным взглядом. Машина — зверь! Совсем не экологичная, жрёт топливо как голодный кабан жёлуди. Но красивая — просто чума. Таких всего несколько в городе.
Хочу однажды посидеть за рулём такой красотки. Ощутить всю её мощь и испытать все лошадиные силы, на которые она способна.
Внезапно “порш” разворачивается, пересекая две сплошные, и, свистя дорогущими покрышками, останавливается прямо напротив меня.
Мои брови ползут вверх: неужели желания, отправленные во вселенную, сбываются так быстро? Тогда я хочу добавить ещё один час в сутки. И пусть в университетской кофейне появится наконец кокосовое молоко.
Стекло на пассажирской двери с плотной непрозрачной тонировкой ползёт вниз.
— Привет. Запрыгивай, — подмигивает с водительского сиденья лощёный мажор.
Русые волосы зачёсаны в модную прическу, брови тоже словно причёсанные, на губах самодовольная улыбочка, говорящая: “Все кончают от одного моего взгляда, и ты не исключение”.
— Я? — недоуменно приоткрываю рот, показывая на себя пальцем.
Оглядываюсь по сторонам.
Может, я не заметила где-то рядом с собой более подходящую кандидатуру для такого предложения? Чтоб вы понимали — со мной никогда не знакомились на улице.
Видимо, всему виной выражение моего лица: не подходи, убьёт током.
Я невидимка, одетая в объёмные шмотки братьев, с минимумом косметики на лице. Меня иногда принимают за парня. Со спины легко ошибиться. Да что там, спереди тоже иногда ошибались.
— Ты, — опять эта улыбка во все тридцать два. — Давай подкину в универ.
— Спасибо, я как-нибудь сама.
— Не узнала, что ли?
— А должна была?
Сощурившись, смутно припоминаю, что где-то его видела. Тот самый новенький мажор с физмата, устроивший пятничную вечеринку. Друг Громова.
Ещё раз оглядываюсь. Где носит Таю? Судьба буквально лезет к ней в окно. Правда, пока её нет, усиленно пристаёте ко мне.
— Мы незнакомы, — широко улыбается. — Но я тебя знаю.
Готова поспорить, обычно у девчонок от этой сверкающей улыбки трусы сами собой слетают. Мои пока на месте и даже не дёрнулись.
— Я заметила. Склерозом не страдаю.
— Ты понравилась моему другу. Матвею, — напоминает. — Его друзья — мои друзья. Знаешь, как это работает?
Понравилась? Это типа прикол такой? Подкати к девушке, которая опозорила твоего друга?
С места не двигаюсь. “Порш” продолжает рычать мотором, загрязняя окружающую среду.
— Ты обознался.
Он нашу перепалку с Громовым за дружескую принял? И много у Матвея таких “друзей”, выливающих на его дурную лысую башку коктейли?
— Не, малышка, я тебя запомнил. Не прокатит.
— Так забудь, в чём проблема?
— Живешь где-то недалеко?
Вернув наушник в ухо, отворачиваюсь. С облегчением выдыхаю, заметив идущую в нашу сторону Таю.
Подруга машет мне рукой и улыбается. Ровно до тех пор, пока её взгляд не соскальзывает мне за спину и не замирает, по всей видимости, на смазливой роже засранца. Улыбка тут же утекает, и по её красивому, кукольному лицу сквозят недоумение, недоверие и лёгкое разочарование.
— Ты чего так долго? — ворчу, шагая навстречу подруге. Не хочу, чтобы она решила, будто я за её спиной флиртую с объектом её желаний, поэтому спешно добавляю: — Ко мне уже успели пристать.
— Это же… — выдавливает Тая и чуть приоткрывает рот, осматривая глянцевый корпус “порше”. Мажет взглядом по её хозяину и пытается взять себя в руки.
Мажорчик на дорогущей тачке и её умудрился застать врасплох. Что говорить обо мне? Я вообще к таким подкатам непривычная. Не успела в полной мере ни насладиться действом, ни послать деятеля.
Беру вставшую столбом Таю под руку и тащу в противоположную от машины сторону. Пройдёмся до следующей остановки, подышим воздухом. Всё равно наш автобус уже три минуты как отъехал. Опаздывать так по полной.
Прощайте, Самсон Павлович и практика в фирме вашего сына… Может, у меня ещё будет шанс удивить его своими идеальными чертежами и набросками проектов местной библиотеки. Нашему городу не хватает здания-визитной карточки, и я вот уже два года горю идеей такое сконструировать.
Пару раз даже участвовала в конкурсах по благоустройству, проводимых администрацией, пока отец мне тонко не намекнул, что, сколько бы я ни старалась, все места давно куплены и распределены. Плюс без должного образования все мои чертежи и рисунки — филькина грамота.
— Вы с ним говорили? Что он здесь делает? — громким шёпотом интересуется Тая, продолжая оборачиваться на машину.
Парень за рулем, красуясь, поддает газу, отчего мои глаза сами закатываются под веки, а язык презрительно щелкает. Позёр.
Машина быстро нас догоняет и начинает двигаться рядом со скоростью улитки. Спешащие мимо ученики средней школы притормаживают и, порывшись в своих объёмных рюкзаках, вытаскивают наружу огромные телефоны, явно собираясь заснять четырехколёсное механическое чудо передвижения. А то в нашем городе так мало классных тачек…
— Понятия не имею. Но немотой я не страдаю.
— Он что, тебя клеил?
Мне не нравится, каким тоном она это спрашивает. Пренебрежительно и неверяще. Словно меня вообще никто не может “склеить”. И я отчасти придерживаюсь такого же мнения. Рядом с Таей на меня обычно никто не смотрит, не замечает, а если я открываю рот, так и вообще стремятся убраться подальше.
Наш контраст во внешности слишком бросается в глаза. Милая миниатюрная блондинка, предпочитающая платья, блузки и юбки, и девчонка с непослушной копной тёмных волос, всегда закручивающая их в тугой хвост, скрываяющая фигуру в объёмных вещах.
У всех своя зона комфорта. Я не пытаюсь выпрыгнуть из кожи и кому-то что-то доказать, просто живу и существую, так, как удобно мне.
— Ага. Клеем ПВА. Не отодрать теперь. Видишь, как пристал? Теперь преследует.
— Очень смешно, — обиженно пыхтит Тая, но, видимо понимая, что сморозила глупость, виновато улыбается. — А чего хотел?
— Я всё ещё тут, — кричит мажор, взмахивая рукой.
Игнорировать его присутствие становится всё сложнее. Есть у них с Громовом что-то общее. Только Матвей более наглый, резкий в своих движениях и явно не отличается примерным поведением. Совсем не лощёный и не заботящийся о своём внешнем виде.
Чего не скажешь о его терпеливом лучшем
