молчит, я продолжаю:
— Мне неприятно думать, что я использую Вас. Обращаюсь только тогда, когда мне требуется помощь, а потом сбегаю…
— Вы боялись, что я не приму Вас, когда позвонили мне в этот раз?
— Да, — быстро отвечаю я.
— Отвергну Вас, потому что, по вашему мнению, Вы плохо себя вели?
— Да, — киваю я, — потому что все всегда так делали… — добавляю тихо, не в силах сдержать слез.
Сначала родители, затем Виктор… Одна моя ошибка, и я лишаюсь хорошего отношения к себе.
— В тот момент, когда я бросила терапию… в моей жизни все рушилось… Мой муж мне изменил, с моей ассистенткой, — рука с зажатым в ней смартфоном дрожит, а другая прикрывает мокрое лицо. Слезы струйками бегут по губам и стекают по подбородку.
— И Вы изолировали себя ото всех, — нежный, как бархат голос без осуждения и оценок касается моей кожи. Любой другой человек, при возникновении проблем или сильных переживаний, обычно ищет помощи. Я же ухожу в себя, закрываюсь, чтобы зализать раны в одиночестве.
Я киваю и всхлипываю, не в состоянии остановить рыдания.
— Кажется, Вы не искали помощи. Вам нужно сначала разобраться в себе, спрятаться от всего мира…
— Да, — хрипло соглашаюсь я.
— Чтобы в самом хрупком и уязвимом состоянии Вам не смогли причинить боль…
Я тяжело дышу. Он чертовски прав. Порой даже жутко от того, как много видит мой психолог.
— Алиса, мы возвращаемся к тому, на чем остановились, к доверию.
К тому, что Вы не доверяете ни миру, ни людям. Он говорит без давления и обвинения. Годы терапии. Я не раз говорила, что не доверяю никому, даже своему психологу. Его это ничуть не смутило. Он просто принимает это как неотъемлемую часть меня.
— И когда Вы начинаете немного доверять другим, совсем чуть-чуть, сближаться, Вам становится страшно, и Вы убегаете.
Я тру кулаком глаза.
— Я развелась с мужем и уехала в Крым.
— Вы решили разыскать Вашего брата? — я часто говорила о нем и о том, что хочу найти его. Я долго ходила вокруг этой темы, пока в прошлом году не решилась и в тайне от бывшего мужа не наняла частного детектива.
— Да, отчасти да. Я хочу отыскать брата, очень хочу. Но я также просто сбежала от проблем. Я погружаюсь в себя. Перед мысленным взором всплывает белая разметка шоссе. Бескрайние поля и горизонт, который становится все дальше по мере того, как я приближаюсь к нему. Когда ум прокручивает аварию, я с силой зажмуриваю глаза и трясу головой, пытаясь прогнать неприятные
воспоминания. Страх и шок с новой силой вспыхивают в груди.
— Я взяла машину и поехала, одна, — немолодой мужчина молча слушает меня. В этой тишине нет неловкости или напряжения. Он действительно слышит меня и видит. Все его внимание сосредоточено на том, что я говорю и чувствую. — И я разбила машину. Глупое ДТП. Водитель вел себя неадекватно, прижимал меня, потом начал тормозить прямо передо мной…
— Вы в порядке? — наконец спросил психолог.
— Да, — я отмахнулась, будто мое состояние не так важно, как то, что случилось с автомобилем. — Но машина пострадала, и я застряла в Краснодаре неизвестно на сколько.
— Что Вы чувствуете?
— Я чувствую себя беспомощной. Я потеряла контроль над своей жизнью, — это мучительное состояние, знакомое мне с детских лет. Я беспомощная маленькая девочка и ничего не могу с этим сделать. На самом деле, я ничуть не изменилась. — На дороге у обочины остановился мужчина и помог мне, хотя я даже не просила его. Он вызвал эвакуатор, отогнал машину в автосервис, и даже дал мне свой телефон.
— Телефон?
— Ну, в смысле, не номер, а смартфон. Долгая история, но свой я забыла в Москве.
— Вы говорите о том, что незнакомец Вам помог.
— Да, и это меня пугает. Зачем ему мне помогать?
— Какие у вас версии?
— Ну, — я задумалась, не сразу заметив, что слезы перестали литься из моих глаз. — Он маньяк, мошенник, извращенец. — когда я проговорила это вслух, то поморщилась. Не знаю насчет последнего пункта, но Артур не выглядел как преступник или человек, который хотел у меня что-то украсть. Он же и отогнал мой порш в дилерский центр и снова не взял с меня ни рубля.
— Алиса, как Вы думаете, что Вы сейчас делаете?
— Легче легкого. Я ищу причины, чтобы не доверять этому человеку. Но подождите, как вообще можно доверять незнакомцу?
Повисло молчание.
— Ему явно что-то от меня нужно. Кто стал бы помогать случайному человеку? К тому же, я не хочу оказаться ему должной.
— Почему Вы можете оказаться должной?
— Если кто-то помог мне, то следует отблагодарить человека и отдать что-то взамен.
— А иначе что?
— Я буду чувствовать себя такой виноватой, что съем себя заживо.
— Этот мужчина, он что-то у Вас просил?
— Нет, он отказался от оплаты, и это напрягает меня еще больше.
Когда закончилась сессия с психологом, я ощутила облегчение во всем теле. Так бывает не всегда, но прямо в эту минуту я чувствовала, словно кто-то разделил со мной мешок весом в тонну, который я несла на своих плечах. Мои ноги затекли от сидения на кровати, и я встала размяться. Мне стало душно сидеть в номере. Я собрала рюкзак и вышла за дверь, торопливо шагая в направлении лестницы. Вылетев в холл, я спешно махнула рукой девушке за стойкой и вышла из отеля. Бесцельная прогулка по улице никогда не казалась мне настолько заманчивой. Я шагала по тротуару, опустив голову, пока знакомый голос не донесся до моих ушей. Я резко подняла подбородок и застыла на месте. Взгляд упал на знакомую фигуру с темными, как сажа, волосами. Мои руки инстинктивно сжались в кулаки. Какого черта он здесь делает?
Алиса
Я стояла, как вкопанная, не в силах поверить своим глазам. Затем резко развернулась на месте и быстро зашагала в противоположную от мужчины сторону, удерживаясь, чтобы не побежать.
— Стой! — низким грубым голосом крикнул он мне вслед. Я услышала торопливые звонкие шаги по асфальту и сорвалась с места.
— Алиса, — зарычал он. Я бежала трусцой и не оглядывалась, пока крепкая рука резко не вцепилась в мое предплечье. Виктор грубо развернул меня к себе, что я едва не влетела ему в грудь. Его пронзительный взгляд обжигал мое лицо. Я попыталась выдернуть руку, но он схватил меня сильнее. Я принялась извиваться.
— Отпусти, — грубо процедила я сквозь зубы, старательно отводя от него глаза. Виктор закипал, хотя и выглядел
