и прочих ненужных условностей – могу себе позволить не церемониться).
Выглядит она растерянно. И, по всей видимости, уже собиралась ложиться спать – на ней лишь ночная сорочка надета. Помешал ей… Осталось только спросить, что я тут делаю и зачем пришёл.
Согласен, причины для удивлений есть. Даже примерно не вспомню, как давно заходил сюда. Женившись во второй раз, о Халиме совсем позабыл, хотя угрызений совести и вины не испытываю. Она просто комфортный во всех смыслах человек, а главное – покорная, послушная, молчаливая, с правильным религиозным воспитанием, и её всё устраивает, любые мои решения – принимает как должное. Важнее детей для неё никого не существует. А наш брак, как это обычно бывает, был заключён по договорённости между семьями. Я никогда не любил эту женщину, у нас обоих нет особых чувств друг к другу. Уважаю, как мать моих старших дочерей, но не более того. Ну а она, скорее, побаивается меня, чем относится с почтением, и предпочитает вести затворнический образ жизни.
Иногда не видимся с ней по нескольку дней, несмотря на то, что живём под одной крышей, а дом не очень-то большой по меркам состоятельных людей, чтобы затеряться здесь и не найти кого-то при необходимости. Пересекаемся периодически, да и то по случаю. Например, как это было сегодняшним днём: она присутствовала на родах Алии, там мы и встретились, когда приходил по просьбе младшей жены.
«Об интиме – не упоминаю вообще… чего нет, того нет… причём, давно» – не знаю, отчего так происходит, зачастую раздражаюсь при виде Халимы. Бесит, с чем я не в силах бороться и контролировать это не получается.
Вот и сейчас не сдержался:
– Почему Ясмина и Лабиба спят на твоей кровати? – возмутился. Подобный подход к воспитанию мне не по душе. Не одобряю.
И моё поведение объясняется просто: невольно ищу повод придраться, потому что не вижу в ней женщину, воспринимаю как сестру, и раньше-то относился ничуть не лучше. Кроме общих детей нас ничего не связывает. Десять лет семейной жизни прошло, а кажется, будто все пятьдесят, и словно мы уже состарились, не интересны друг другу и, наверное, даже противны. Поэтому с моей стороны всегда возникает недовольство, по сути – на пустом месте, поэтому она старается не показываться на глаза и избегает меня. Хотя специально обижать и унижать старшую жену никогда не стану. Опять же, изменить что-либо я тоже не в состоянии, точнее – не хочу. Бессмысленно это и бесперспективно. Так или иначе, ей приходится мириться с таким положением дел и, конечно же, терпеть. Нравится или не нравится – выбора нет и не будет.
– Нам удобнее жить вместе в одной комнате… – оправдываясь, пояснила она.
– У девочек имеется своя спальня. Они уже немаленькие, не надо с ними нянькаться и потакать всем капризам. Привыкнут и отучить потом будет сложнее. Заботы – заботами, а какие-то границы и рамки дозволенного всё равно должны быть. Гиперопекой и безумной материнской любовью добьёшься единственного результата – дочери обнаглеют.
– Пожалуйста, говори тише, не разбуди их, – Халима посмотрела виноватым и одновременно умоляющим взглядом. Едва не расплакалась, но быстро смахнула рукой выступившие слёзы. – Завтра наши дочки у себя будут ночевать. Обещаю. Прости, это больше не повторится. Только не наказывай нас – прошу.
«Наказать?» – ну и заявление…
Не собирался делать этого. И лишь сейчас осознал, как сильно она боится меня. Чего опасается? Того, что могу разлучить с детьми или того, что внезапно ударю? – чего и в мыслях не было. Неужели, я похож на монстра – бесчувственного бездушного чудовища в людском обличье? Не задумывался об этом глубже, какое впечатление произвожу. Вероятно, и Диана считает точно так же…
Ладно, оставлю фразу без внимания. Разбираться с этим нет желания. В данный момент это волнует и заботит в последнюю очередь.
– Накинь на себя что-нибудь. Пойдёшь со мной. Разговор есть, – сказал сквозь сомкнутые зубы. Злюсь, хотя пытаюсь не показывать, насколько раздражён.
Жена кивнула. Надела халат и покрыла голову объёмным платком.
***
Мы пришли в мой кабинет.
– Располагайся, – указал ей на кресло.
Сам присел на край стола, скрестив руки на груди.
Халима послушно выполнила приказ – наверняка именно в таком контексте восприняла мои слова. Молча, смотрит в ожидании продолжения.
– Ты ведь уже в курсе: сегодня мне привезли женщину в качестве подарка, – начал с главного.
– Тема номер один. Об этом говорят все в доме, в том числе прислуга… – ответила она с безразличием, как успел заметить.
В принципе, ничему не удивлён: жена ко всему происходящему вокруг относится спокойно, без претензий и эмоций, если это не касается детей, разумеется.
– Тебе необходимо втереться в доверие к той девушке. Дружить с ней я не предлагаю, только общение. Будешь внимательно наблюдать и следить за любыми изменениями в её поведении. А потом докладывать обо всём.
– Я сделаю так, как захочешь, ты же знаешь: можешь всегда рассчитывать на мою помощь, если надо…
– Но что? – нотки сомнений отчётливо уловил в голосе Халимы.
– Зачем? – спросила она, поставив в ступор.
Какой простой и, в то же время, сложный вопрос…
– Зачем тебе это надо? – повторила Халима. – Есть какие-то проблемы, с чем не можешь справиться сам? Но при чём тут я?
«Как точно подмечено…» – да, возникли трудности, но признаться открыто в этом – ни за что не признаюсь.
Даже не знаю, как объяснить ей, для чего мне необходима более подробная информация о Диане, ведь ничего от этого не изменится в глобальном смысле – не откажусь от девушки и не отпущу, ни при каких условиях, как бы ни умоляла и ни рвалась на свободу. Для себя всё уже решил, в чужом одобрении моих поступков не нуждаюсь.
И помощь требуется не с точки зрения советов другого человека, а, как ни странно, интересует мнение именно старшей жены, которое я пусть и не обязан учитывать, хотя готов выслушать любые выводы. Она единственная в доме, кому могу полностью доверять, кто не станет плести интриги за моей спиной, кто не предаст и не осудит, несмотря на наши довольно прохладные взаимоотношения. А какие мысли её посетят, когда познакомится с Дианой, всё-таки важно понять, иными словами – хочу узнать женский взгляд на ситуацию.
Кто как ни Халима будет честна со мной.
Помимо этого, есть у неё
