— В детский дом, например, — ответил он так просто, словно бы говорил что-то типа “пожила у мамы, теперь поживи у бабушки”.
— В детский дом? — подняла я глаза на него. — Ты понимаешь, что ты говоришь, Матвей?
— А ты понимаешь, что тебе тут никто нихрена ни разу не рад, приблудыш? — сузил парень глаза.
Меня буквально передёрнуло.
Какой же он жестокий, бессердечный и…мерзкий.
Он всё больше вызывал внутри меня отвращение несмотря на то, что и лицо, и тело у него были…красивыми.
Я редко о ком могла бы так сказать. Меня в принципе парни не интересуют…
Но Матвей… Внешне мужественный и надёжный. Крепкий как скала.
Кажется, что такой способен защитить от всего на свете, словно эти мускулистые спина и широкие плечи призваны в этот мир для того, чтобы защищать свою любимую от бед и сложностей этой жизни… Но на деле мне, слабой беззащитной девушке, приходится защищаться от него же.
— Прекрасно понимаю, — ответила я спокойно, несмотря на то, что сердце уже просто кровоточит от ран, так несправедливо нанесённых ему Матвеем. — Только я тебе уже говорила: я ничего не решаю. Я не имею права жить одна до окончания школы. Твой отец оформил опеку надо мной, он сам сделал такой выбор, никто его к этому не принуждал, и уж точно я не просила его об этом, хотя очень благодарна. Он-то как раз вовсе не желал мне жизни в детском доме, в отличие от тебя!
— Правильно, — кивнул он. — А мне совершенно искренне плевать на твою судьбу, понятно? Я желаю лишь одного — чтобы ты убралась из моего дома, и я больше никогда тебя не видел.
— Но…куда я уйду? И как? — спросил я практически в отчаянии.
— Мне плевать — куда, — ядовито улыбнулся Матвей так, что меня страх пробрал до самых пальцев на ногах. — Но если ты не свалишь сама — я найду способ от тебя избавиться. Хочешь в тюрьму?
— Ч…что? — совсем выпала в осадок я. Неужели он серьёзно? Неужели он и на такое способен?
— То, — ответил он жёстко. — Тря дня тебе отсюда убраться. Или в игру вступлю я. И тебе эта игра нифига не понравится. Поняла?
21
МАТВЕЙ.
— Но куда я пойду, Матвей? — в отчаянии спросила она.
— Я тебе уже сказал, что мне…плевать, — ответил я, запнувшись.
Так и тянуло коснуться её пухлых губ.
Что это со мной происходит?
Это же Ангелина, подброшенный нам под дверь щенок…
Ну да, девчонка она миленькая на личико, фигурка, как выяснилось, ничего, но это всё ещё она.
Так какого чёрта я вдруг задумался о её губах?
Совсем с катушек от стресса съехал.
О чем я думаю вообще?
— Короче. Куда хочешь — туда и вали. Мне пофиг. Я тебе всё сказал.
Я вышел и как следует хрястнул дверью об косяк.
Достала…
Как же от неё избавиться? Отец ведь будет вступаться за неё.
Прошёл к себе в комнату, закрыл дверь ногой и плюхнулся на кровать в подушки прямо в одежде.
Что бы такое придумать, чтобы девчонки и след дома простыл?
Для начала её надо, конечно, на весь класс опозорить — неужели она думает, что я дам ей спокойно учиться в МОЁМ классе? Не дам, конечно.
Никто с ней даже общаться не станет, все будут отворачивать носы, едва будет входить Ангелина.
Скоро она так завоет, что слышно будет в Караганде, и станет молить отправить её в детский дом. Ну, как минимум, попросит забрать документы из лицея — нафиг она мне там не нужна.
Уже представляю рожи одноклассников и их тупые вопросы:
— А это твоя сестра сводная?
— А вы будете жить в одном доме?
— А зачем твой отец взял ее на воспитание?
— Она что — дочь любовницы твоего отца, которую он притащил в ваш дом?
Просто позорище… И я вынужден буду на все эти гадкие вопросы отвечать.
Спасибо, па — удружил, нечего сказать!
Шикарное начало учебного года, между прочим, выпускного и такого ответственного — мне только подброшенной под бочок пигалицы рядом не хватало!
Конечно, я и без нее бы не кинулся в учёбу с головой и не принялся бы усиленно грызть гранит науки, но без Ангелины поблизости не учиться как-то спокойнее было бы. Мне эти оценки до фонаря — лишь бы закончил и аттестат получил. Папа всё равно пристроит туда, куда нужно, и всем эти оценки также до фонаря будут.
Перевернулся на спину и закинул голову за руку.
Перед глазами так и были пухлые губы девчонки.
В носу стоял сладковатый запах конфет…
Неужели я реально хотел её поцеловать?
В какой-то миг мне показалось, что я сейчас это сделаю, но вовремя остановился.
Что бы было, если бы я поцеловал её?
Как это выглядело бы?
Как бы я сам себя потом оправдал?
Я ведь хочу её спровадить отсюда, желаю ей отправиться в детский дом, в ад, в подземный мир — куда угодно, лишь бы не в моей семье, которую она планомерно рушит. Я не должен хотеть её целовать!
Что это за бред и блажь со мной приключилась из-за неё?
Решил принять контрастный душ и лечь спать, как следует выспаться.
Мне кажется, я от недосыпа и начал загребать…
***
АНГЕЛИНА.
Он ушел, а я с колотящимся сердцем осталась стоять посреди комнаты.
Ну и что ему взбрело в голову?
Я надеялась, что мы худо-бедно проживем этот год, не трогая друг друга, но моим мечтам не суждено было сбыться.
Он так и не оставляет меня в покое.
Куда же я денусь?
Хоть три дня бы он мне дал, хоть неделю — это неважно, потому что я всё равно ничего придумать не смогу! Мне некуда идти, не у кого помощи просить…
Точнее, есть — отец Матвея.
Но тогда я откровенно настучу на него, если решу просить у него помощи.
А если не стану говорить, то могу реально угодить в беду.
Кажется, Матвей настолько жесток и ведает, что творит, без тормозов и границ, что от него реально можно чего угодно ожидать…
Если бы я только знала, ЧТО ждет меня через эти три дня…
22
На завтрак я спускалась в особенном напряжении…
Сегодня первое сентября.
Мой первый учебный день в новом классе.
С Матвеем…
И его пакости могут начаться в любой момент.
Долго собиралась с духом, хоть уже и была одета на завтрак, но всё никак не могла заставить себя выйти из комнаты.
Эти завтраки в “семейном” кругу меня совсем не радовали.
Я там всегда была лишняя…
Как у собаки — пятая нога.
Но делать нечего, спуститься надо.
Есть от нервов мне не хотелось совершенно, но хотя бы выпить чаю с сахаром следовало, а то я начну падать в голодные обмороки прямо в первый учебный день в новом классе.
Я собрала волю в кулак и спустилась вниз.
Предстояло позавтракать в компании Матвея и его родителей, затем переодеться в форму, взять свой рюкзак и отправиться вместе со всем семейством на их крутом джипе в школу. Сегодня в честь первого сентября и в честь того, что я просто не знаю, куда ехать и идти, родители Матвея решили нас проводить и заодно посмотреть линейку с выпускниками, ведь для нас она последняя в школьной поре. Уже через год мы превратимся из школьников сначала в абитуриентов, затем в студентов. Только дожить бы до конца этого года спокойно…
Ох, чуяло моё сердце, что мне спокойствие не светит ни в этом доме, ни тем более в новой школе, где Матвей — царь и бог, а я новенькая, и папа его там меня защитить от нападок новых одноклассников и собственного сына не сможет. У меня было стойкое ощущение, что меня не в школу повезут, а в мир диких зверей — ну, как минимум, саванну!
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я со всеми и заняла своё место за столом.
— Доброе утро, Лина, — ответила мне Тамара и придвинула чайник. — Наливай чай, бери бутерброды.
— Доброе утро, — глянул на меня Роман Петрович, отвлекшись от новостей в телефоне. — Как настроение? С первым сентября!
— Спасибо, — попыталась я улыбнуться, но боюсь моя улыбка выглядела несколько вымученной. — Да нормально, спасибо, Роман Петрович. Волнуюсь немного…
