охранять дом.
– Ага. Он будет, – закатывает Юра глаза. И с удовольствием зачерпывает ложкой брусничное варенье. Приготовить Катька и впрямь ничего не успела, поэтому метнула на стол все что было: сушки, варенье, мед.
– Будет-будет, – сухо обещает Имана, виском чувствуя, как в нее буквально вгрызается взгляд соседки, которая, не будь дурой, уже прикинула в уме примерный список тех, на кого Имана могла работать.
– Девочки, я на две минуты, припудрить носик, – шутит Юрка, выбираясь из-за стола.
– Дверь в туалет направо, – широко улыбается Катюха, но взгляда так и не отводит, а когда Ежов скрывается за дверью, шипит: – Ты работаешь на какого-то олигарха, и ни полслова мне?! Да как тебя после этого подругой звать?
– Не зови, – равнодушно пожимает плечами Имана.
– Ах ты коза! Вот так, да? Как бельишко твое развесить, так мы подруги, а как что-то стоящее мне сказать…
– Ну, сказала бы. И что с этого?
Катька подвисла, не находясь с ответом.
– Да мало ли. Может, как-то удалось бы познакомиться… – Катя шевелит бровями.
– С кем? С моим шефом? Ты шутишь?
– Или с его друзьями.
– Ка-а-ать! Ты опять? Да спустись ты с небес на землю! Они на таких, как мы, даже не посмотрят.
Имана специально говорит «как мы», чтобы Катя все на свой счет не приняла. Хотя она-то в эту сторону вообще не думает. С мужчинами у нее еще более сложно, чем со всем остальным в этой жизни. Они ей просто не интересны. Ну… в большинстве своем.
– Откуда тебе знать?
– Оттуда. Они себе подобных ищут. Изысканных, образованных, холеных…
Раздосадовавшись, Имана закрывает глаза. И на обратной стороне век Елену видит. Ей до этой женщины нет никакого дела. Она просто отстраненно фиксирует тот факт, что внешнее в ста процентах случаев превалирует над внутренним. Ведь если бы было наоборот, у Елены не было бы ни одного шанса. Вот просто ни единого. Имана это понимала еще до того, как Елена вызверилась на нее из-за какого-то пустяка прямо посреди аэропорта, куда они ее сопровождали. И маска, за которой эта женщина пряталась, на секунду отклеилась от лица.
– Ну, знаешь. Этот Юра тоже ведь ничего. Он женат, не в курсе?
Прежде чем открыть глаза, Имана проходится по лицу ладонями:
– Женат. Кать…
– М-м-м?
– Отпусти ты эту тему. Оно само придет, когда отпустишь.
– Много ты понимаешь. Время-то идет. Мне уже двадцать два!
– Старость, конечно. Песок еще не сыплется? Если так, пройдись у нас по дорожке. Там скользко, а дворник, кажется, опять в запое.
– Да неужели ты шутишь?! Я отмечу этот день в календаре!
В этот момент возвращается Юра.
– Ну что, будем ехать? Ты взяла что хотела?
– Ой, а можно я с вами?!
– Куда? Мы же потом на объект, Кать. Да и стирка опять же. Развесь, ладно?
Быстренько собравшись, прощаются. Топают к машине.
– Это что за пиздец? – кивает на тулуп в руках Иманы.
– Это подстилка. Или ты хотел, чтобы волчонок тебе весь багажник уделал в шерсть?
– Не волчонок, а пес.
– Он волчонок, – без тени сомнения парирует Имана. – Откроешь? Я постелю.
До питомника доезжают на удивление быстро. Почувствовав их приближение, псы оживляются. Заходятся лаем. Из приземистого дома, где располагается контора лесничества, выходит статная женщина. Еще по прошлому визиту Имана поняла, что в лесничестве и бухгалтер, и делопроизводитель, и кадровик в одном флаконе.
– День добрый. Вам кого?
– Здравствуйте. Мы за щенком. Договаривались вчера со Степанычем, что приедем.
– А, от Глухова, что ли?
Имана бросает короткий взгляд на напарника. От Глухова? Ну, наверное, логично. Только не ожидала она, что вопрос с волком будет решаться на самом высоком уровне.
– Да вы проходите. Я вас проинструктирую. И счет выставлю. Вы как оплачивать будете?
Ох ты ж... Об этом она вообще не подумала! Смотрит настороженно на протянутую бумажку. А там столько нолей… В общем, приходится побеспокоить Михалыча, уточнив, что да как. Тот ругается на чем свет стоит. Видно, тоже не ожидал, что так попадет на бабки.
Имана равнодушно выслушивает его причитания. Ее дело – забрать волчонка. И попытаться его воспитать. Шеф обещал, а как он будет выкручиваться – вопрос, которым она определенно не станет забивать голову.
За время, что их не было, щенок подрос. Лапы вытянулись. Если раньше он был просто пушистым комком шерсти, то теперь в нем проступили вполне узнаваемые черты. Волка… Ага.
Имана о зверье знает побольше многих. С такими питомцами надо быть всегда начеку. Поэтому, когда Зинаида Сергеевна, стряхнув снег, открывает засов в вольер, Имана осторожничает.
Хотя братья волчонка ведут себя приветливо и игриво, он сам не проявляет к ней никакого интереса. Лежит на лапах мордой и палит себя лишь тем, что изредка бросает на нее короткие, полные отнюдь не щенячьего превосходства взгляды. Если бы кто спросил ее, то она бы ответила – из всего выводка именно Волк – истинный лидер. Даже сейчас он всеми силами стремится к доминированию. И это очень тонкая грань. Его ни в коем случае нельзя ругать за это. Но в то же время…
Имана приближается вплотную к псу, а тот неожиданно ка-а-ак зарычит, как оскалится! Секунда, и Юра достает ствол.
– Ты что, спятил? – ровным голосом интересуется девушка у напарника. – Убери оружие. Все под контролем.
– Уверена?
Имана садится на корточки. Дает псу себя обнюхать, а потом, схватив его за холку, броском переворачивает на спину и прижимает к земле, демонстрируя, кто тут главный. Иначе авторитет у волка ей не завоевать.
– Ты отбитая на всю голову! – рычит Юра, когда они таки выводят пса из вольера. – Я все расскажу Михалычу, так и знай.
– Что расскажешь?
– Что он на тебя кинулся!
– Ага. Я была прямо в смертельной опасности.
– Он совершенно дикий!
– Слушай, хоть ты не начинай. Это животное. Иногда его агрессивная сущность как-то проявляется, но она вполне контролируема.
– И сколько же волкособов ты выдрессировала?
Имана закатывает глаза.
– Много разговоров. А нам еще в магазин. Нужно ему купить всякого.
– Михалыч будет счастлив, – оскаливается напарник.
– Миску я ему и за свои куплю, да, Волк? Эй! Фу!
– Он мне сейчас сожрет кресло!
–
