– Мне это не нужно, – я категорически не соглашаюсь с бывшим.
И даже обида берет за то, что Макса оценивают всего лишь как орудие мести.
– Послушай, так было нужно, – запинается Влад, а я поражаюсь, как раньше меня могло в нем что-то привлекать. – Инга – дочь генерального.
– Инга? – переспрашиваю я зачем-то и кривлю губы в саркастичной улыбке. – Прекрасный выбор. Хорошая женщина, породистая. Свекр при бабле. Совет вам да любовь, а тебе скорейшего карьерного роста.
– Не язви, Оля. Я и сам себе противен, – совсем уж жалостливо просит Влад и понуро добавляет: – мы с ней всего-то две недели до того как … с тобой разошлись. Нас директор застукал, пришлось импровизировать. Я думал, все получится по-другому.
– Как, по-другому?
– Покуролесим месяцок. Продвинусь по службе, и разбежимся.
– Серьезно? – я захлебываюсь возмущением и не верю собственным ушам. – Ты врал нам обоим. Говорил, что любишь.
– Я не врал.
– Хватит!
Абсурдность ситуации начинает зашкаливать.
Я резко вскидываю ладонь, прерывая поток очередной лжи. И не успеваю посоветовать Меркулову, куда ему лучше сходить, потому что у меня за спиной возникает Макс.
Белов по-хозяйски обнимает меня за плечи, а мне становится так хорошо-хорошо, словно крылья выросли и распрямляются.
– Избавь нас от своего общества, – по слогам произносит Максим. Он не угрожает, но по тону ясно, что он готов стереть Влада в порошок. – И чтобы на работе рядом с Олей тебя я не видел.
Влад порывается что-то сказать, но проглатывает примерзшую к языку реплику. Он недолго буравит нас злым взглядом и уходит в сторону лифтов. Я же запираю дверь на замок и поворачиваюсь к Максу.
– А это еще что за аттракцион невиданной щедрости? – мне до мурашек по коже приятен его поступок, но я хочу, чтобы он объяснил его причину.
– Ты моя женщина, – Макс умещает в три коротких слова все то, что меня тревожило, и замолкает, как будто этим все сказано.
– Повтори еще раз, пожалуйста, – я приподнимаюсь на цыпочки, уничтодаю разделяющие нас с Беловым сантиметры и тону в спокойной глади его немигающих глаз.
– Ты. Моя. Женщина, – чеканит он по слогам и крепко сжимает меня в объятьях.
Глава 16
Макс
Я беру с Оли обещание улететь через месяц на какой-нибудь курорт и рисую беспорядочные дорожки вдоль ее позвоночника, нарочно оттягивая момент, когда нам придется вылезти из кровати.
Мне вовсе не хочется расставаться с ней ни на минуту. Но она обещала заскочить в гости к родне. А я, несмотря на всю мою браваду и показное хладнокровие, к знакомству с ее отцом-военным и старшим братом-бизнесменом с взрывным характером пока что не готов.
Поэтому, шумно выдохнув, я все-таки отвожу ее к самой обычной панельной многоэтажке и прямо у входа в подъезд терзаю мягкие губы голодным поцелуем, собирая с них так сильно полюбившийся мне мятный аромат.
Я наскоро запихиваю Авериной в руки шикарный букет для мамы и, убедившись, что улыбка не сползает с ее лица, прыгаю в салон автомобиля. Вдавливаю педаль газа и эффектно срываюсь с места, отправляясь за город.
– Мам, я дома!
Спустя полтора часа я оглашаю восторженным криком просторную прихожую дачи, которая еще пять лет назад была для нас пределом заоблачных мечтаний.
В полутемной гостиной загадочно мерцает камин, елка светится огоньками гирлянды, а запах запеченного мяса расползается по всему первому этажу, заставляя мой пустой желудок громко урчать.
Кажется, мы с Олькой слишком увлеклись друг другом и забыли сегодня не то что поужинать – позавтракать.
– Привет, сын.
Моя мама, очаровательная женщина в модном спортивном костюме цвета бургундского вина, вполне может сойти за мою старшую сестру, если не всматриваться в морщинки, собирающиеся в уголках темно-карих глаз, когда она смеется.
Она подходит ко мне, пару минут изучает мой внешний вид, начиная от наспех приглаженных, но все равно торчащих в беспорядке волос, заканчивая смешными носками с Дедом Морозом, и ухмыляется, прижимаясь носом к моей небритой щеке.
– Есть будешь?
– Спрашиваешь! Я такой голодный, что готов загрызть кабана!
Мамуля звонко смеется, а я помогаю ей дотащить из кухни заваленный едой поднос.
Вместе мы усаживаемся прямо на ковре у камина и начинаем запоздалую трапезу. К счастью, маму не слишком заботят правила приличия, а я вполне могу себе позволить не париться и нанять клининговую службу.
– Мам, я такую девочку встретил.
Закончив с ужином, я мечтательно выдыхаю, устраивая голову на коленях у второй любимой женщины, и позволяю ее пальцам зарыться в мою непослушную шевелюру.
– С темно-каштановой косой до пояса и васильковыми глазами? Ну ты ей еще клубнику зимой таскал, да? – моя всезнающая родительница бьет точно в цель и до того, как я успеваю удивиться, сливает свою агентурную сеть: – Верка позавчера вас в «Метрополе» видела.
– Ничего от тебя не утаишь.
Я счастливо хохочу и в красках рассказываю об Оле и нашем походе в ресторан, плывя по течению вместе с ленивыми, вальяжными выходными. Которые полны уютного тепла, домашней кулебяки, глинтвейна и маминых историй.
Только вот в них отчаянно недостает одной очаровательной брюнетки, которая успела запасть мне в душу и прочно занять все мысли, которые упорно крутятся вокруг нее.
– Скучать не будешь?
Готовый сорваться обратно в город по истечении одного дня, хоть обещал дать Авериной больше, я мнусь на пороге. Запахиваю на родительнице тяжелую длинную дубленку дымчато-серого цвета и ищу признаки грусти на ее ухоженном аристократическом лице.
– Не буду. Езжай уже, – ухмыльнувшись, мама целует меня в подбородок и хвастливо сообщает: – Верку с Танюхой позову, эх оторвемся! Молодость вспомним.
Километры остаются за спиной, а настроение верно устремляется к высшей отметке, стоит мне только представить прильнувшую к моей груди Аверину. Так что я не отказываю себе в желании забить багажник продуктами, как будто на завтра обещают конец света.
Я нарушаю пару-тройку правил, спеша домой, и с шапкой снега на голове вваливаюсь на порог, где меня чуть с ног не сбивает моя нереальная Оля.
– Неужели соскучилась, Оль?
Я поддразниваю девушку, пока она виснет у меня на шее и обвивает ноги вокруг моих бедер, и забираюсь ледяными руками ей под футболку. От прикосновений моих холодных пальцев по ее коже расползаются мурашки, но ей все равно, она только теснее прижимается ко мне, пытаясь спрятать набежавшие на глаза слезы.
Кажется, мы и, правда, срослись за это время и одинаково страдаем вдали друг от друга.
Я ловлю себя на мысли, что впервые за много месяцев чувствую себя цельным. Испытываю такое счастье, которого просто не может быть. Утаскиваю Ольгу в кровать и выпускаю из объятий только на следующее утро. И то ровно для того, чтобы наскоро принять душ и выбраться из ванной в одном полотенце, чтобы вернуть Аверину в спальню.
Правда, мои радужные планы рушит премерзкая трель дверного звонка. И я неосознанно напрягаюсь.
Направляюсь к застывшей на пороге Оле, притискиваю ее к себе и испытующим взглядом изучаю замершего с букетом белых лилий курьера.
Парнишка нерешительно переминается с ноги на ногу и взволнованно размахивает планшетом.
– Принимать будете? А то у меня еще куча заказов. Праздники все-таки.
– А отправитель кто? – уточняю я, хотя и так знаю личность самоубийцы.
– Меркулов Владислав Сергеевич.
– Не будем!
Рявкаю я громко. Со свистом втягиваю воздух. И зарываюсь носом в Олину макушку.
Я крепко обнимаю Аверину за плечи, потому что в это мгновение мне жизненно необходимо чем-то занять руки. Ревную ее дико – до острого желания сломать ее бывшему пару ребер.
Правда, Оля очень тонко меня чувствует.
– Макс, – тихо шепчет Оля, перехватывая мои ладони, и устраивает их у себя на животе. Дарит такие необходимые гармонию и умиротворение. – Оно того не стоит.
