Сердце ее затрепетало, когда увидела не мальчика, но мужа в элегантном белом костюме, направляющегося через лужайку к руководителю группы музыкантов. Волосы его отливали на солнце серебром. И тут она сообразила, что это вовсе не Хьюби, а Тедди, уже одетый к свадебному торжеству, хотя до начала оставалось еще целых два часа.
Услышав стук в дверь, она отошла от окна. Это была Сэм в одном из своих многочисленных зеленых халатов. Она хотела на сегодня надеть изумрудно-зеленое платье, но Нора, на правах мачехи, не позволила ей.
— Мы должны придерживаться общей гаммы. Решено, что женщины будут в розовом разных тонов, а мужчины в белом, — сказала она, и Сэм, бормоча себе под нос что-то про манипулирующих мачех, вечно настаивающих на своем, вынуждена была уступить.
— Но, Нора, ты до сих пор не одета, — заметила Сэм, на что Нора не преминула ответить, что Сэм и сама до сих пор ходит в неглиже.
— Я знаю, что я вынуждена была сидеть на телефоне. Пыталась отыскать Хани. Когда она сказала, что вряд ли сможет приехать раньше, чем сегодня утром, она только подтвердила мои опасения — я так и знала, что она опоздает. И я уверена, что, когда она наконец приедет, платье ее будет измято и его надо гладить. Да будет тебе известно, Джошуа уже внизу — ходит туда-сюда и сводит всех с ума. Я подумала, может, ты мне подскажешь, как отыскать Хани?
— Подскажу. Поскольку Джошуа здесь единственный, кто слоняется без дела, попроси его посидеть на телефоне и поискать Хани, а сама тем временем одевайся.
— Прекрасная мысль. Я знала, что наш выдающийся организатор что-нибудь да придумает. Кстати, я говорила с Бейб. Она приезжает вместе с Прессом и хотела узнать, может ли она привести с собой еще двоих человек. Я сказала ей «хорошо», но опасаюсь, что эти двое — чета Трейси. А кому они здесь сегодня нужны?
— О, Сэм, будет замечательно, если сегодня они окажутся здесь! Это как раз то, на что я надеялась… Что она помирится с ними. Знаешь, как говорится — лучшая подруга для девушки — ее мать.
— Знаю. Так что ты затеяла на этот раз, моя любезная мачеха? Надеюсь, это не связано с матерью Хани. Это может испортить праздник для Тедди.
— Мне бы меньше всего хотелось испортить праздник для Тедди, — рассмеялась Нора и стала выдворять Сэм, чтобы та шла одеваться. Сэм не спешила уходить, и, решив, что она хочет спросить что-то еще, Нора добавила: — В чем дело, Сэм? Ты хочешь что-нибудь добавить?
Сэм, закатив глаза, стала было что-то говорить, но потом передумала и выбежала из комнаты.
В голове Норы пронесся образ: рыжеволосая девушка и светловолосый юноша-мужчина занимаются любовью на белом изразцовом полу дома на побережье Малибу. Интересно, то, что хотела сказать Сэм, имело какое-нибудь отношение к этому мимолетному образу?
Зазвонил внутренний телефон, и Нора сняла трубку. Голос в трубке запел:
— «Твои глаза не должны блестеть, как мои… Иначе все скажут, что мы влюблены…»
Она рассмеялась:
— Ты просто невыносим!
— Собственно, я звоню тебе не только для того, чтобы спеть. Приехал твой бывший — мистер Тони Дэшин Нэшем, в самом шикарном лимузине, который я когда-либо видел.
— И как он выглядит?
— По краям слегка обтрепался.
— Как и все мы, правда?
— Да, но кто-то больше, а кто-то меньше. Но что мне с ним делать? Он требует доступа в твою спальню. Мне послать его к тебе или направить в комнату к Сэм?
— Ни ко мне, ни к Сэм. Мы одеваемся. Ты что, не знаешь, что сегодня свадьба? Кстати, Джошуа уже здесь, и ему, наверное, чертовски скучно, так что почему бы ему не поговорить с Тони? Они могли бы основать клуб «Мэксез».
— «Мэксез»?
— Сложи вместе «мужчины» и «экс-супруги» — увидишь, что получится.
— У тебя светлая голова, Нора. Не удивительно, что я так давно добиваюсь твоей руки. Я ведь тоже не дурак. Когда ты спустишься? Я скучаю по тебе.
Прошло не больше часа, как все стало вставать на свои места. Снова зазвонил внутренний телефон, и Нора сняла трубку. Услышав все тот же голос, она рассмеялась:
— «Твои вздохи так похожи на мои, что все решат, что мы влюблены…» Звоню тебе, чтобы сообщить, что я влюблен и что приехала Бейб. На ней уже лилово-розовое платье, и она в компании очень симпатичной парочки. Она поднимается к тебе, а Пресс Рудман остался внизу. К несчастью, потому, что у Джошуа такой вид, словно он готов кого-нибудь убить. Рудман не похож на слабака, и думаю, сумеет постоять за себя. Но ты не волнуйся. Я поставлю между ними стремительного Нэша в качестве буфера.
— А сам ты куда собрался?
— Хьюби только что спустился, и так как бар уже открыт, я подумал, почему бы не угостить его чем-нибудь. Ты не беспокойся — я оставлю себе один бокал шампанского, чтобы выпить за невесту.
Нора быстро повесила трубку, так как раздался стук в дверь и Бейб стала требовать, чтобы ее впустили. Не дожидаясь, когда ей ответят, она ворвалась в комнату: руки ее были широко раскрыты для объятий, на лице играла улыбка, глаза блестели.
— Ха-ха! Вот и она, ребята! Бывшая миссис Райан со своим папашей — величайшим комиком всех времен и пародов — мистером Джеки Уайтом и его спутницей Бланш Вейс. Ты ее, кстати, остерегайся, Нора. Как мачеха, она составит тебе конкуренцию, уж поверь мне.
Тут Нора разрыдалась, и Джеки Уайт разрыдался, и Бейб тоже. Единственной, кто не рыдал, была Бланш Вейс — она похлопывала Бейб по плечу, называла ее «дорогая» и умоляла не залить красивое розовое платье слезами.
Вскоре в холл влетела Хани. Она неистово помахала Норе рукой через открытую дверь и, прижимая к груди свое нежно-розовое платье, скрылась в комнате Сэм. Но уже через десять минут она вышла оттуда нарядная, как с картинки, и готовая к торжеству. Она собралась было сбежать вниз, но Нора окликнула ее:
— Куда это ты так спешишь? Ты даже не поздоровалась!
— О, Нора, извини. Я так люблю тебя! Ты сегодня такая красивая! Но я должна срочно найти своего отца. Мне нужно ему кое-что сказать, прежде чем я скажу это другим.
— Что именно, любовь моя? Что-то не так? — Что бы это могло быть таким срочным, подумала Нора. У нее неприятности? Она беременна? Или, может, она клюнула на уловки Джошуа и теперь подумывает о том, чтобы снова выйти за него замуж? Сэм говорила ей, будто узнала от самой Хани, что Джошуа летает туда-сюда между побережьями как минимум раз в месяц с того самого дня, как Хани переехала в Нью-Йорк, хотя Хани настаивает на том, что они просто друзья… И всегда останутся друзьями.
— Должна тебе сказать, Нора, что ты ведьма. Еще до того, как кто-нибудь что-нибудь сделает, тебе уже все об этом известно. Нет, никаких неприятностей нет! Но есть радость! — Кажется, я получила роль в одной небродвейской постановке, и знаешь какую? Я на сцене в течение всех трех актов и без единой капли грима! Разве это не замечательно?
— Великолепно, Хани! Твой отец будет тобой гордиться!
Все почти готово к началу церемонии, пианист исполняет лирические песни в качестве прелюдии к свадебному маршу. Гости занимают свои места, и Нора ничуть не удивилась, когда услышала звуки знакомой мелодии — «Все скажут, что мы влюблены». Пришло время всем участникам церемонии собраться, как и решено, в оранжерее — лишь она и Сэм все еще оставались наверху.
Раздался стук в дверь, и Нора решила, что это Сэм проверяет, спустилась ли она. Но это оказался Хьюби. Он схватил ее и крепко обнял:
— Я решил подняться к тебе до начала церемонии, чтобы сказать, как я тебя люблю, мама.
Она подняла руку, чтобы погладить его по голове, вспомнив о маленьком мальчике, который никогда не мог удержаться перед соблазном прыгнуть в лужу, просто из чистого удовольствия, а затем сказала:
— Хьюби, дорогой, я это знаю и тоже очень тебя люблю. Я надеялась, что ты поднимешься ко мне. У меня для тебя кое-что есть.
— Кое-что для меня? Но ты и так уже дала мне столько, я только теперь начинаю понимать, что это значит для моей жизни.
— Да, но я хотела бы произвести кое-какие изменения, а точнее, замену. Родовой дом, в котором я уже давно отказала тебе. Если бы тогда я этого не сделала, ты мог бы сейчас быть лордом и жить в замке. Теперь я возвращаю все это тебе, — сказала она и передала ему стопку бумаг. — Твое наследство.
Он смотрел на бумаги и никак не мог понять, что происходит.
— Но это же документы на поместье Грантвуд. Я не могу принять их. Это же не мое наследство. Это наследство Сэм.
— Да, я знаю. Но если ты посмотришь внимательно, то увидишь, что бумаги оформлены на тебя и Сэм как на совладельцев.
— Но поместье Грантвуд — это твой дом, мама, и ни я, ни Сэм не можем принять его.
— Это больше не мой дом. В жизни все время приходится переезжать, Хьюби, — ты и сам это знаешь. Когда умер твой отец и я вышла замуж за твоего деда, он подарил мне поместье Меррилли и назвал это моим приданым. Но когда я выходила за Хью, мне пришлось оставить поместье Меррилли. Хоть я его и любила, у меня было теперь новое приданое — наш дом в Вашингтоне, который был мне очень дорог. Но и его мне пришлось оставить, когда я переезжала жить к отцу Сэм. А теперь пришло время расставаться с поместьем Грантвуд. Тедди хочет, чтобы у нас был свой собственный дом, его и мой, не связанный ни с какими историями. Мы купили замечательный дом на побережье, окнами выходящий на Тихий океан, — замечательное место для писателя-лауреата. Не знаю, следует ли давать ему какое-нибудь громкое название. Мы можем называть его просто «дом».
