Зак постарался как можно скорей отделаться от Пита Мюррея, потому что хозяину паба явно хотелось обсудить в подробностях полицейский рейд, устроенный минувшей ночью. Зак пожал плечами и притворился, будто ничего не знает. Хотелось поскорей отправиться в путь, чтобы повидаться кое с кем, способным пролить свет на тайну, разгадать которую ему было необходимо. В течение двухчасовой поездки на север он с трудом мог сконцентрироваться на дороге, постоянно прокручивая в голове варианты разговора, в ходе которого предстояло наконец узнать правду, которую от него скрывали всю жизнь.
Его бабушка жила в старинном городке неподалеку от Оксфорда, в небольшом доме для престарелых, выстроенном еще во времена королевы Виктории. Стоящие впритык опрятные коттеджи с традиционными фасадами, отделанными кирпичом и камнем, обступили полукругом безупречный большой газон, тщательно отделенный от улицы оградой, вдоль которой цвели поблекшие поздние розы. Зак назвал свою фамилию охраннику у ворот и прошел к знакомой двери. Она оказалась незапертой. Он постучал и сам открыл ее, чтобы бабушке не пришлось лишний раз вставать.
– Привет, – поздоровался он, войдя в гостиную.
Бабушка посмотрела на него немного хмурым взглядом и улыбнулась, только когда он поцеловал ее в щеку.
– Милый мальчик, – сказала она и прокашлялась. – Как славно, что ты заехал меня навестить. Напомни, кто ты.
– Я Зак, бабушка. Твой внук. Сын Дэвида.
При упоминании имени отца старушка улыбнулась уже более уверенно.
– Ну конечно же, это ты. Вылитый отец. Садись-садись. Я приготовлю чай. – Она попыталась встать с кресла, опираясь тонкими трясущимися руками сразу на две трости.
– Я все сделаю сам, бабушка. Сиди.
Из маленькой кухоньки он продолжил за ней наблюдать. Прошло четыре месяца с тех пор, как он видел ее в последний раз, и за это время она стала еще более бесплотной, чем раньше, похожей на бледную тень прежней женщины. Ее поредевшие волосы не шли ни в какое сравнение с кудрями, которыми она некогда обладала. От стройной пластичной фигуры остались одни кости. Она увядала с каждым днем, перемены становились все более разительными, а он был чересчур поглощен своими собственными заботами, чтобы это замечать. Только почувствовав неожиданный укол совести, он понял, что ему следовало приехать в гости к бабушке вместе с Элис до того, как девочка уехала в Америку. И Зак пообещал себе, что непременно привезет сюда дочь, как только она снова вернется в Англию. Оставалось только надеяться, что бабушка до этого доживет и сможет увидеть правнучку. Впрочем, это было весьма вероятно. Она выглядела немощной, но глаза ярко сияли. Зак принес чай, после чего они минут десять болтали о его работе и о том, как живут члены семьи.
– Ну ладно, давай, можешь спросить, – неожиданно разрешила бабушка после того, как в разговоре наступила пауза.
Зак посмотрел на нее:
– Спросить о чем?
Она ответила ему лучезарным взглядом. Казалось, ситуация ее забавляла.
– О том, что так сильно тебя интересует. Я же чувствую, что вопрос так и вертится у тебя на языке. – Она улыбнулась, увидев на лице внука виноватое выражение. – Не тревожься, дорогой. Мне не важно, зачем ты приехал. Я тебе все равно рада.
– Мне очень жаль, бабушка, но я хочу тебя спросить о… Чарльзе Обри.
Он думал, что бабушка улыбнется, или покраснеет, или посмотрит на него тем счастливым, таинственным взглядом, который в прежние времена у нее всегда появлялся при упоминании этого имени, но вместо этого старая женщина лишь поглубже уселась в своем кресле, словно хотела отодвинуться подальше и тем самым уйти от ответа.
– Вот как, – проговорила она.
– Помнишь, когда я был маленьким, ты всегда намекала… позволяла предположить… что, возможно, Чарльз Обри был моим дедушкой.
Сердце у Зака учащенно забилось. Эти слова показались чудовищными, когда он их произнес.
– Да, я помню. – Это было все, что она сказала.
Выражение ее лица стало обеспокоенным, и Зак задумался почему. Ее муж, дед Зака, умер одиннадцать лет назад, и правда уже не могла его расстроить.
– Знаешь, последние несколько недель я провел в Блэкноуле…
– В Блэкноуле? Ты ездил в Блэкноул? – перебила она его.
– Да. Хотел побольше узнать о тамошней жизни Обри, о его работе в этой деревне.
– И удалось? – Она с нетерпением наклонилась вперед в своем кресле.
– О да. То есть… – Зак колебался. Он чуть не рассказал обо всем, что узнал. Но делать этого было нельзя. Тайну, которую Димити столь тщательно скрывала в течение многих лет, нельзя выдать просто так, походя. Даже родной бабушке, которая пронесла любовь к Обри через всю свою жизнь. – Мне удалось там кое-что выяснить. И в связи с моими находками мне теперь очень важно знать… на самом ли деле я потомок Чарльза Обри. То есть являюсь я его внуком или нет.
Старушка снова откинулась назад и поджала сморщенные губы. Ее костлявые руки сжимали подлокотники кресла. В комнате было чересчур жарко, и Зак вдруг почувствовал, что у него вспотели подмышки. Он ждал, и на какое-то время ему показалось, что ответа не последует. Бабушкин взгляд блуждал где-то в прошлом. Подобное часто случалось и с Димити Хэтчер. Но в конце концов бабушка все-таки заговорила.
– Чарльз Обри. Ох, каким великолепным он мне казался. Теперь тебе уже не понять, какой он был удивительный.
– Я могу видеть, насколько удивительны его картины, – возразил Зак.
– Это может любой дурак. Нет, требовалось встретиться с ним, познакомиться, чтобы по-настоящему это почувствовать…
– Но разве ты не замечала, – проговорил Зак, ощутив внезапный прилив раздражения. – Разве тебе не ясно, чту эта история сделала с дедушкой? И с моим отцом? – (Бабушка моргнула и немного нахмурилась.) – Мой отец, твой сын Дэвид, вырос в семье человека, который его не любил, потому что не считал своим сыном!
– Любой порядочный мужчина любил бы мальчика независимо ни от чего, – отрезала она. – Я предлагала ему разойтись, оставить его в покое и забрать сына. Но он не захотел. Это, видите ли, скандал. Его всегда слишком заботило, что подумают другие люди. То, кажемся ли мы респектабельными, беспокоило его больше, чем то, счастливы мы или нет.
– А вы ими были?
– Кем, дорогой?
– Респектабельными людьми? Являлся твой муж отцом твоего ребенка или мой отец был незаконнорожденный сын и… дитя любви?
Услышав это, бабушка рассмеялась:
– О, милый мальчик! Ты выражаешься прямо как твой дед! Так же помпезно. – Она похлопала его по руке. – Однако я действительно впечатлена тем, что наконец один из членов нашей семьи спустя многие годы набрался смелости, чтобы спросить меня напрямик. Но какое все это теперь имеет значение? Постарайся меньше об этом думать. Каждому позволительно иметь свои тайны, а уж тем более женщине…
