Ознакомительная версия.
– Мистер Колдуэлл!
По-прежнему никакого ответа. Ее живот сжался.
– Мистер Колдуэлл, я не собираюсь играть в прятки, и если вы здесь…
В дверях смежной комнаты – в ярком солнечном прямоугольнике – появилась темная фигура.
– Здравствуйте, Сейдж, – произнес хрипловатый мужской голос.
Ей был знаком этот голос. Каждую ночь он преследовал ее во сне.
– Нет, – пробормотала Сейдж, чувствуя, как у нее в горле застучал пульс.
– Вот мы и встретились.
– Нет, – повторила она, отступая назад. – Калеб?
Улыбка, холодная и жесткая, делала его лицо похожим на маску.
– Умная девочка, – сказал он.
Она еще раз произнесла его имя, но потом ее глаза закатились. Ругательство сорвалось с его губ. Он успел подхватить ее.
Она действительно потеряла сознание или это игра? Сейдж была неплохой актрисой, что доказала еще тогда, в ту ночь, которую он провел с ней в постели.
В постели другого мужчины.
Нет, похоже, обморок был настоящим. Тело обмякло, на лбу выступили капли холодного пота.
Калеб хотел удивить ее. Застать врасплох. Заставить признать, что она надеялась выбить максимальную компенсацию…
Вместо этого она получила шок. Теперь ему придется иметь дело с истерикой или с чем-то похуже. Но это на него не подействует.
Она казалась такой хрупкой. Такой худой. Ее лицо было белым, как бумага, с темными кругами под глазами. Но запах кожи остался таким же. Мягким. Очень женственным. Деликатным. Ее голова упала Калебу на плечо и коснулась его шеи. Шелковистые волосы были такими, как он запомнил.
Воспоминания одной ночи. Какое они имеют значение? Ему известно, что она носит ребенка ее умершего любовника. Что она пытается выдоить миллионы из его нового клиента.
А он – чертов идиот, взявшийся за это дело.
Сейдж застонала. Это вернуло его к реальности. Калеб закрыл локтем дверь и положил женщину на обитую парчой кушетку.
– Сейдж. – Никакого ответа. – Сейдж. – Тон резкий, как лезвие ножа. – Черт возьми, – выругался он сквозь зубы, прошел в спальню, потом в ванную, взял полотенце, намочил его в холодной воде, отжал…
Он делал это и раньше. Принес мокрую ткань. Промыл ее рану. Беспокоился, переживал.
Черта с два он сейчас будет беспокоиться! Сейдж должна быть в сознании и в адекватном состоянии – вот и все, что требуется. То, что она плохо выглядит и что у нее в животе ребенок, для него ничего не значит.
Кроме того, несмотря на худобу, она была достаточно крепкой.
Сжав губы, Калеб вернулся в гостиную, присел на корточки рядом с кушеткой, смочил полотенцем ее лицо. Движения быстрые, автоматические. Ничего личного.
– Ну же… давайте… открывайте глаза.
Ее ресницы затрепетали. Глаза, темные и влажные, встретились с его глазами. Он бросил мокрое полотенце на кофейный столик и встал.
Прошло несколько секунд, прежде чем Сейдж пришла в себя, судорожно вздохнула и села.
В ее глазах замелькал страх. Калеб был удовлетворен. Именно это ему и нужно. Чтобы она смотрела на него и трепетала.
– Что… вы тут делаете?
Он обнажил зубы в улыбке, похожей, скорее, на волчий оскал.
– Разве вежливо так встречать старых знакомых, Сейдж?
– Что вы тут делаете? – Голос женщины обрел силу, но, когда она откидывала с лица волосы, ее рука дрожала. – Ведь вы не Томас Колдуэлл!
Калеб похлопал в ладоши.
– Браво! Вы исключительно догадливы. Нет, я не Томас Колдуэлл. – Он достал из кармана пиджака визитку и бросил ей на колени. – Я Калеб Уайлд. Адвокат мистера Колдуэлла.
Сейдж взяла карточку. Посмотрела на нее, потом на него. Ее глаза расширились. «Мужчина может утонуть в этих синих глубинах», – подумал он, ненавидя себя за то, что опять теряет контроль.
– Его адвокат? Но каким образом? Как вы?..
– Счастливый подарок судьбы, – холодно бросил он.
– И я должна этому верить?
– Я и сам не сразу поверил. – Его рот скривился. – Возможно, у судьбы извращенное чувство юмора.
Она не ответила. Потом сделала длинный прерывистый вдох и встала. Ее покачивало.
Ему захотелось обнять Сейдж. Это была автоматическая реакция. И все же она разозлила Калеба.
– Сядьте.
– Я ухожу.
– Хотите снова грохнуться в обморок? – Он взял ее за руку. – Да сядьте же, черт возьми!
Сейдж бросила на него гневный взгляд, вырвала руку и опустилась на кушетку.
– Где Колдуэлл?
– Я что, нарушил ваши планы? Вы ожидали увидеть человека, скорбящего о потере сына?
– Скорбящего? – Сейдж рассмеялась. – Для адвоката вы, мистер, – она посмотрела на его визитную карточку, – мистер Уайлд, не слишком проницательны.
– Ваша жертва не придет.
– Моя что?
Калеб сел в кресло напротив нее.
– Сколько? – спросил он.
– Что?
– Сколько вы хотите за ребенка?
– Вы с ума сошли?
– Послушайте, давайте не будем терять время. Вы заявили Колдуэллу, что не отдадите ребенка ни за какие деньги. Мы оба понимаем, что это блеф. Назовите сумму, и я скажу, насколько реальны ваши притязания.
Сейдж встала. Он тоже встал.
– Прощайте, мистер Уайлд.
Калеб смотрел на нее, прищурившись. Она хорошо играет, но ведь она актриса.
– Давайте начнем сначала, мисс Далтон. Последнее предложение было пять миллионов. Мне разрешили поднять сумму до шести, но не выше. Соглашайтесь или отступитесь.
Она рассмеялась:
– Вы просто жалки. Вы и ваш босс.
– Он мой клиент.
– Да будь он вам хоть родным дядей, мне-то что? Я пришла сюда, чтобы подписать бумаги и избавиться от него навсегда. Нечего подписывать? Тогда и обсуждать нечего. И передайте вашему клиенту, или боссу, или как вы там его называете, что, если он еще раз меня побеспокоит, я обвиню его в домогательстве.
Она обошла Калеба. Он не стал ее задерживать и смотрел, как она идет к двери.
Леди умеет держаться. Она это доказала еще в тот вечер, когда они встретились. Интересная комбинация – сталь и шелк. Если моральные принципы мисс Далтон оставляют желать лучшего, ее можно уважать за почти мужскую твердость.
– Мисс Далтон, – окликнул ее Калеб, – вы называете поведение моего клиента преследованием и домогательством, но он потерял единственного сына. Теперь он потеряет и своего единственного внука.
Она повернулась и посмотрела на него:
– Почему бы вам не спросить у него, мистер Уайлд, когда он действительно потерял своего единственного сына?
Калеб предполагал, что отношения между отцом и сыном были непростыми. Ему вообще не нравился Колдуэлл. Было что-то отталкивающее в этом человеке. Хотя какое ему дело? Он адвокат, а не психолог.
– Семейные неурядицы, споры, ссоры меня не касаются.
– Очевидно, правосудие тоже.
Он тонко улыбнулся:
– Поверьте мне, Сейдж, вам не удастся заставить меня расчувствоваться.
Ознакомительная версия.
