Остаток дня прошел совершенно бездарно, никто никуда не пошел, все были какие-то вялые, перебрасывались ничего не значащими фразами, листали журналы, смотрели телевизор. Ребенок против обыкновения не лип ко мне, часто посматривал в мою сторону, но не подходил, играл на ковре в гостиной новыми игрушками, что привез ему дед, и был каким-то тихим. Никто не проявлял беспокойства по поводу заторможенности ребенка, я тоже лезть не стала. За ужином Алексей Степанович обронил вдруг, что привез свою секретаршу сюда до завтра, она-де много работает, пусть подышит чистым воздухом. Ему никто не возражал, пусть дышит. Маринка, зондируя почву, сказала, что мы с ней думаем пойти сегодня на танцы. Мать повела глазами в сторону отца, а тот, слегка помолчав, выдал, что мы обе давно вышли из того возраста, когда бегают на танцульки. Что касается меня, тут он пас, я имею право идти куда хочу, но что касается Маринки, то им надо поговорить сегодня вечером. Маринка надула губы, но возражать отцу не стала. Я решила, что этот разговор он придумал только сейчас, как предлог, чтобы не отпускать дочь. По поводу самих танцев я не расстраивалась, просто с приездом хозяина дома атмосфера стала напряженной, а тут еще встреча на скамейке у обрыва. Не уехать ли мне завтра в Москву? Да, но как воспримет мой отъезд Маринка? Боюсь, она будет не в восторге, а еще мне совсем не хочется, чтобы ее деспотичный отец посчитал мой отъезд бегством от его бдительных и недобрых глаз. Утро вечера мудренее, завтра будет видно, как мне поступить. Кое-как добив вечер, все разошлись по своим комнатам. Готовясь ко сну, я вдруг задалась глупым вопросом: придет ночью Алексей Степанович в комнату к Миле или будет изображать примерного супруга? Опомнившись, я отругала себя за такие пошлые мысли и только протянула руку, чтобы выключить свет, как услышала в коридоре шаги. Я так и стояла, замерев с протянутой рукой, когда в мою дверь раздался легкий, но уверенный стук. Запахнув потуже халат, я отозвалась. Нет, не к Миле, а в мою комнату пришел сегодня ночью хозяин дома. Я пригласила его сесть на легкий табурет без спинки, а сама села на кровать, стульев в комнате не было. Он долго не начинал разговор, думал о чем-то, смотрел в пол, играя поясом шелкового халата, очень длинного, из-под которого виднелись такие же шелковые брюки.
Наконец, обдумав что-то, он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза жестким немигающим взглядом:
— Кто вы? Откуда и зачем появились?
— Я троюродная сестра Насти, она позвонила мне и попросила пожить у нее в квартире, пока она будет отсутствовать.
— Насколько я знаю, нет у нее никакой сестры. Ну хорошо, допустим, что ты и вправду сестра. Когда ты приехала и как смогла попасть в квартиру?
Судя по задаваемым вопросам, он, конечно, мог меня принять и за домушницу, правда, для домушницы я что-то слишком задержалась. Но нет, не так все просто. Я чувствовала, видела по глазам, что он не только не верит ни одному моему слову, но он знает, что Аська мертва, убита, может быть даже по его приказу. Вот влипла так влипла, попала в мышеловку. Недаром умные люди говорят, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках, я этим сыром уже две недели питаюсь, а теперь мне еще и хвост прищемят. При всем этом водовороте мыслей я была холодна и собранна, словно и в самом деле была Аськиной сестрой. А почему бы и нет? Зачем-то угодно было случаю свести нас вместе в кафе, кем-то же мне надо быть, буду сестрой. Я пожала плечами:
— Я приехала 23 июня, как мы с Настей и договорились. Живу за городом, приехала на электричке. Настя встретила меня на вокзале и повезла к себе. Дома она дала мне ключи, сказала, что холодильник полный, а если чего не хватит, то вот деньги, и что я могу пользоваться ее машиной, пока она не вернется. Вот и вся история, ничего таинственного в ней нет.
Алексей Степанович буквально сверлил меня взглядом, но я держалась стойко. Число я назвала настоящее, то число, когда я появилась в Москве и когда убили Аську, пусть попробует опровергнет.
— Почему же она оставила машину, на чем поехала и куда?
— Зачем оставила машину, я не знаю, куда поехала, тоже не знаю, она мне не говорила, а я не спрашивала, мы не слишком с ней дружны. Знаю только, что из дома она поехала на такси. Уходя, сказала: «Если что, не поминай лихом» — и засмеялась.
Сама не знаю, зачем я придумала Аське эту последнюю фразу, как-то она сама придумалась и вылетела. Услышав мои слова, Алексей Степанович словно бы вздрогнул внутренне, нет, по нему ничего видно не было, но я почувствовала.
— Насколько я понял, речь шла о двух неделях, они уже прошли, ну и где же она?
— Вы меня спрашиваете? Откуда мне знать? Мне она сказала, что постарается уложиться в две недели, наверно, не уложилась. Поскольку я не знаю ни куда она поехала, ни по каким делам, то и судить, почему она задерживается, не могу. Но думаю, что скоро она появится.
Тут у него в глазах что-то мелькнуло, и он спросил меня с безразличным видом:
— Что, она даже не звонила, не предупреждала, что задерживается?
— Нет, не звонила, да у нее и телефона-то нет.
— Есть у нее телефон, мобильный, если не взяла с собой, то где-нибудь в квартире валяется, может, отключен. Ну ладно. И что ты собираешься делать?
— Ждать ее приезда, я же обещала.
— Интересно, чем ты таким занимаешься, что спокойно можешь по первому зову сестры, с которой даже особенно не общаешься, все бросить, приехать и ждать неизвестно сколько времени? Ты что, не работаешь, тебя муж содержит или любовник, как же они отпустили тебя одну?
— Никто меня не содержит и не держит, как собаку на привязи. Обеспечиваю себя сама, я дизайнер по интерьеру квартир, свободный художник в некотором роде. А сразу согласилась приехать потому, что мне и по своим делам надо было в Москву, пора налаживать здесь связи, дома мне стало тесно, заказов нет.
— Ну и что, наладила связи?
— Пока нет, была на выставке стройматериалов, вроде бы появилась зацепка. Надо бы поездить по магазинам, а меня занесло сюда к вам на дачу, думала, на два дня, а закрутилась с ребенком и задержалась. Но надо ехать и по делам, и Настя могла уже приехать, а меня нет.
Я слушала, как легко мой язык переплетает большую ложь с маленькой правдой, и удивлялась сама себе.
— Ну-ну, дизайнер, говоришь? А если я закажу тебе кое-что отделать?
Опять влипла, но блефовать, так уж до конца.
— Если вы серьезно, то я буду очень польщена, такой серьезный клиент только упрочит мой деловой имидж.
— Не все так быстро, а что касается твоей Насти, то не дергайся, в квартире никого нет.
Он встал, собираясь уходить, ночной допрос был окончен, капкан разжал свои челюсти и отпустил жертву на волю, но вот надолго ли?
