Ознакомительная версия.
Надо сказать, что за Веней не заржавело. Он привстал на цыпочки и заголосил о том, что так издалека, с такой любовью, с таким талантом, с такой красотой, с такой мужественностью… в тексте были даже нотки про гордость и желание подражать и быть похожим на Мишу, сквозь которые стежками шло про наши с Мишей глубокие, высокие и многозначно однозначные отношения. Миша пружинисто вылетел на сцену, взмахнул рукой и начал страстно открывать рот под фанеру. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подпевать, поскольку данную пошлятину он пел при мне раз двадцать и даже моя кошка выучила слова. «Спокойно! – сказала я себе. – Сейчас по сценарию изображаешь воодушевленную бабищу поющего эмигранта. Народу хочется узнать, с кем ты спишь. Вот пусть и получает. Конечно, всех интеллигентных людей сразу стошнит. Но потом простят, решат, что и на солнце бывают пятна…»
Как человек, писавший первую половину жизни для театра, я не лишена сценической гибкости. Так что, несмотря на совершеннейшую китчевость происходящего, заставила сделать из себя пьяную расслабленную милашку и послать Мише воздушный поцелуй из своего угла сцены, заваленного цветами, как надгробие. Конечно, это было перебором, потому что Миша мгновенно скакнул в мой отсек сцены, хозяйски схватил меня за что-то округлое и ровно в этой позе допел свое гениальное произведение до конца. Так что фотографы сумели взять нас с самых вкусных ракурсов, а физиономия возлюбленного за близлежащим столом стала темно-багрового цвета, и он начал демонстративно вливать в себя предполагаемую литрусю водки, ликвидирующую последние предрассудки.
Получив ожидаемое подтверждение слухов, народ утопил зал в овации; фотографы, сняв это самое подтверждение, свалили из зала, чтобы успеть снять что-нибудь подобное на параллельном мероприятии. Миша засиял, как начищенный самовар, и пошел клеить нужных людей, а я кубарем скатилась со сцены и заискивающе потащила танцевать возлюбленного.
– Что это за хрен американский? – угрожающе спросил возлюбленный.
– Да ладно, он тебе в отцы годится, – защебетала я.
– То есть не хочешь отвечать… – набычился возлюбленный. – Тогда я у него спрошу.
– Успокойся, это чисто пиаровская акция! Неужели ты думаешь, что я могу иметь отношения с подобным типом?
– Я сначала тоже так подумал, но он тебя так хватал… И было видно, что ты не против.
– Я не против? А вот что за девка танцевала с тобой все это время, когда ты был не против? – пошла в наступление я, отслеживая ужасающие Венины экзерсисы на сцене.
– Представляешь, это была проститутка! – испуганным шепотом просвистел на ухо возлюбленный. – Мы с ней пару танцев потанцевали, смотрю, прет как танк. Я сделал дистанцию. Тут она говорит: «Ты такой симпатичный, я готова сделать скидку!» Я чуть не рухнул.
– А откуда она взялась за твоим столом? – нахмурилась я.
– Так их сразу три. Мы с ребятами сначала подумали, что это какие-то твои подружки. Потом разобрались… Их тут ползала.
– А где мои гости?
– Кто где. Кто в баре, кто в соседний зал свалил, не выдержав наездов, кто еще сидит…
Я начала нервно оглядываться. Прямо у стойки бара от трех девиц отбивались самый крутой пиарщик страны вместе с президентом крупнейшего бизнес-сообщества. Присев на высокие табуретки с целью обсудить кремлевские перестановки, бедняги оказались в плотном кольце сладкоголосых сирен. На момент моего наблюдения одна из них расстегивала пиджак одному, а вторая терлась молодым задом о колени другого. Оторопевшие от такого сервиса, два несчастных гостя шарили по залу глазами в поисках специально обученных людей, способных защитить от сексуальных домогательств. Но напрасно!
За другим столом шло аналогичное побоище. Мой приятель, крупный бизнесмен, добропорядочно пришел на день рождения с женой и сыновьями. Сыновья были лет семнадцати и восемнадцати, но многообещающие гребец и баскетболист, так что выглядели вполне взросло. Какая-то глубокообкуренная проститутка в джинсовых шортах мило рухнула младшему на колени и начала было расстегивать «молнию» на его брюках, тут папа вышел из ступора и обратился к ней с доходчивыми заявлениями.
– А ты, мужик, если будешь мешать мне клиента снимать, получишь от моих людей по кумполу, – раздраженно предупредила проститутка.
Но тут из ступора вышла мама, а мамы, как известно, защищая деточку, могут смести стены. Однако, ретировавшись, обиженная проститутка начала носиться вокруг стола и сбрасывать с него рюмки и приборы. В результате чего мне через некоторое время передали:
– Господин Н. был на твоем дне рождения с семьей, жена у него симпатичная. Мальчики – красавцы, вот только младший привел свою девку-наркоманку, и она такое устроила, что всему залу было стыдно.
Собственно, весь пиар так и получается…
Моя – на тот момент – невестка, красавица Нина, помогала Вене в организации автопробега и вечера. Как всякая отличница, а особенно отличница психфака, она честно отвечала на вопросы мужчин в зале, только к финалу осознав суть диалога.
Мужчины спрашивали:
– Эй, ты тут работаешь?
Нина честно отвечала:
– Работаю!
Мужчины спрашивали:
– И почем тебе платят?
– Четыреста долларов! – отчитывалась Нина.
– Чего-то много… – недовольно отвечали мужчины, подробно разглядывая ее безукоризненную внешность.
Короче, от микста дня рождения и ярмарки секс-услуг в результате пострадали все, кроме меня, поскольку проститутки жеманно подходили ко мне, дарили шикарные букеты, купленные в фойе, и говорили:
– Ой, вы мне так нравитесь! Я все ваши книжки купила! Хочу быть похожей на вас!
Я улыбалась и обиженно думала про себя: «Лучше бы, дуры, сказали „спасибо“, что я на всех углах выступаю за легализацию проституции! Чтобы вас не убивали, не калечили и не заражали!»
Сумбур вечера помню лоскутами. Ювелир Милютин за что-то вручал мне золотой герб России с мелкими брюликами. Деть его было некуда, разве что в бюстгальтер, и я сунула его Вене в карман. Шоколадная королева Ира Эльдарханова вынесла шоколадного рака ростом с собаку, откусив от которого через день Веня сломал зуб. «Волга», обещавшая оснастить нас для автопробега всеми типами своей продукции, расшаркиваясь, подарила самовар… Мы с Веней сияли со сцены, как полноценные Остап Бендер и мадам Грицацуева; а гора цветов все росла и росла возле нас на сцене… и представители властной элиты в зале причудливо перемешивались с богемой, бандитами и проститутками под песни Салтыковой, Кемеровского, «На-Ны»… и мои сыновья, тогда еще начинающие барабанщик и бас-гитарист группы «Инки», морщились, что им придется играть свой хит в таком бардаке.
Ознакомительная версия.
