Спустившись на первый этаж, натолкнулась на кухню, где обнаружила Макса и Марину с похмельными лицами. Они пили кофе. Едва заметив меня, Макс поперхнулся:
- У меня, что такой большой зад?
Марина рассмеялась, наблюдая за братом:
- Вы мужчины всегда забываете о разнице в анатомии. Вам штаны шьют так, чтоб еще кое-что впереди поместилось.
Казалось, ее объяснение не полностью удовлетворило брата, а я же невольно дала зарок пойти со следующей недели на фитнес. Не хочу впредь слышать подобных замечаний, пусть и оправданных.
- Кофе будешь? - нарушила минуту молчания Марина, указывая на полный кофейник на столе.
- С удовольствием!
В дальнейшем за столом никто не вымолвил и слова, лишь только позвякивали чашки. Трудно говорить, когда у тебя голова не варит.
Я наблюдала тихонько за своим начальником, и думала, как мне теперь к нему обращаться, если столкнусь на работе? Привет собутыльник? Или: - Эг-гей! Чувак!
Ну ладно, пошутила и хватит. Понятно, что на вы и шепотом, никто другого и не ждет. Просто провела веселые выходные, благо хоть перестал меня долбать своей паранойей. Это надо было с ним напиться, чтобы узнать о каких именно матримониальных планах он говорил при приеме на работу. Видно у мужика крыша совсем поехала на фоне всех домогательств. Хотя я понимаю, чего барышни на него вешаются: высокий рост, хорошо сложен - торс приличный, бицепсы - ням-нямка... А как поет! Просто таки Григорий Лепс и Сережа Лазарев в одном флаконе. Да и личиком он тоже вышел, я бы обязательно в него влюбилась студенткой. Только теперь я тетя взрослая, и понимаю, что чем красивее фасад, тем козлистее существо, скрываемое за ним. Хотя исключения попадаются, и пока что у меня нет поводов считать Макса нехорошим человеком... Пусть и назвал он меня толстой, некрасивой, алкоголичкой... Ладно, если продолжать в том же духе, тогда поводы появятся.
Я вызвала такси, повторно содрогнувшись озвученной ими сумме. Хм! Зато могу себя утешить мыслью, что за эти деньги я увидела своего начальника в неглиже. Макс извиняющимся тоном на прощание пропел:
- Я бы отвез тебя, но сама понимаешь, что сегодня мне за руль еще рано садиться.
- Спасибо за гостеприимство!
Едва я села в машину, таксист заполнил своей болтовней все пространство. Вот неудача! Придется целый час слушать этого болвана. Природная вежливость не давала мне закрыть глаза и отключиться от внешнего мира.
К концу поездки я уже знала всю нелегкую историю его жизни: и что с предыдущей работы уволили, кредит оформили на машину, выплачивать нечем, вот и подрабатывает в такси, старший сын от рук отбился, дочка отхватила хорошего жениха, жена подхватила простуду и кучу другой совсем ненужной мне информации. Поэтому едва завидев родной район, я заранее приготовила деньги и пулей выскочила из такси, влетев в свое парадное. Сразу же с разгону вбежала на второй этаж, вставила ключ в замок, не успела его даже провернуть, как дверь под моим нажимом распахнулась и я ввалилась в свою квартиру. От неожиданности у меня полностью пропала способность мыслить, и я только обшаривала взглядом царивший вокруг разгром и беспорядок. Отойдя от двери, медленно двинулась по коридорчику, чтобы заглянуть в комнату и оценить масштабы всего действия. Когда за моей спиной раздался шорох, я даже не успела обернуться, как получила удар чем-то тяжелым по темечку и взломщик, толкнув меня, бросился прочь из квартиры. Звон в голове стоял невыносимый, упала я на ковер в своей единственной комнате, на который было вывалено все содержимое моих шкафов, так что, хоть приземление было мягким. Я перевернулась на спину, нашарила в недрах одолженных джинсов свой мобильный телефон и набрала вначале милицию. И поскольку звон в голове никуда исчезать не собирался, вызвала также скорую. Набирала Амелию, но ее телефон был отключен, так что придется обойтись без помощи подруги. Родители мои уже давно обитали на даче в маленьком селе в 100 км от города, их мне на ночь глядя беспокоить не хотелось.
Дальше было как в кошмарном сне, приехала скорая, обработала мне голову, рана оказалась рваной и кровоточила. Стали дожидаться милицию, чтобы иметь возможность отвезти меня в больницу. Приехали доблестные представители внутренних органов, начали осматривать все вокруг, обнаружив, что я в состоянии передвигаться, заставили проверять все ли на месте. К своему собственному удивлению, я нашла свою скромную заначку там, где и оставляла. Один из милиционеров, спросил меня, что означает надпись? К кому она относится? И только тут, я поняла, что на единственной голой стене моей комнаты баллончиком краски выведено: "Оставь его". Я в виду вышеописанных событий как-то не обратила на это внимание.
- Н-не знаю, - пробормотала я. В голове разорвался какой-то снаряд, звон, который никуда все это время не девался, стал просто невыносимым, все это превратилось в сплошную какофонию и я начала потихоньку сползать по стенке.
- Эй! Гражданочка... вы чего?
Меня передали на руки врачам скорой, и мы покатились по ночным дорогам в больничку. Старенькую газель нещадно трясло на наших ухабах, носилки были немного перекошены, и сквозь окно постоянно мелькал свет фонарей и неоновых вывесок. Головная боль была просто ужасной, к ней присоединилась тошнота. Меня радовал только тот факт, что мой желудок пуст, соответственно, мне нечего будет выворачивать наизнанку перед бедными эскулапами.
Полчаса катились, еще час стояли, ждали своей очереди в приемном отделении, чтобы на меня воззрились заспанные очи дежурного доктора. Он постучал меня молоточком по суставам, поводил им же перед глазами, отправил на рентген костей черепа и радостно сообщил, что переломов не выявлено, могу ехать домой.
Я его слушала сквозь непрекращающийся звон в голове, пытаясь бороться с тошнотой, из-за которой мой рот был полон слюны, и под конец его радостного монолога меня начало рвать этой самой слюной ему прямо под ноги.
- Что ж... придется, видимо, оставить вас под наблюдением хотя бы на денек, - вся его бравада куда-то делась. Лицо моментально стало озабоченным, он повторно заставил меня последить за молоточком, вызвал санитарку, которая проводила меня в палату.
При входе в палату мне ударил запах немытых тел и мочи, я от неожиданности поморщилась. Санитарка, нисколько не заботясь о том, что на дворе поздний час включила общий свет. Увидев мое замешательство, она пояснила:
- Тут палата лежачих и полубессознательных... в других - мест нет. Если что - только в коридоре могу положить.
Я выглянула в коридор, узрела вереницу кроватей, занятых асоциального вида личностями, и решила не перебирать харчами.
