Ознакомительная версия.
Таня посмотрела на него внимательно, прикрыла глаза и сказала сама себе:
– Хоть бы вас совсем не было, паразитов. Присосался, напился, отвалился. Все беды от вас. Пропади ты пропадом… – Она развернулась и медленно вышла на улицу.
Нет никакой любви. Потому что нет больше ни рыцарей, ни героев.
Есть только такие Денисы, которые идут по жизни, как биороботы, потребляя все необходимое для поддержания жизненной функции и оставляя после себя следы разрушительной жизнедеятельности.
* * *
В июне, доходив положенный срок, Оля родила маленького, очень слабого мальчика.
Она продолжала улыбаться чему-то своему и лучиться счастьем. Татьяна теперь работала и по ночам под крикливый писк маленького Вадика. Ему нужны были лекарства, массажи, витамины, памперсы и миллион прочих мелочей.
– Не переживай, – утешала ее Оля. – Видишь, все рано или поздно решается. Жизнь не такая сложная.
Очень хотелось поставить эту дуру на место, но теперь она была кормящей матерью. Ее психику следовало щадить. Так просила мама.
– А меня-то кто пощадит? – плакала иногда Таня, без сил падая под утро на постель.
Но плакала она все реже. Потому что ее щадить было некому.
– Татьяна Анатольевна! – надрывалась закройщица Лена, крича в телефонную трубку, как в рупор. – Там ткани привезли! Слышите? Привезли, говорю, ткани! Чего делать-то?
Татьяна тоскливо смотрела сквозь залитое дождем стекло на красные мазки чужих габариток. Пробка была знатная. Она стояла намертво, лишь изредка судорожно дергаясь на пару метров вперед и снова застывая.
– Лен, пусть Ольга примет, я не успеваю! – буркнула она, резко дернув машину вперед.
Наглый расписной джип справа норовил влезть вперед. Татьяна была не в духе, поэтому решила из принципа не пускать его. Тем более что блондинистый мужик за рулем, опустив стекло, с наглой ухмылкой поглядывал на нее, пуская колечки дыма. Колечки исчезали под проливным дождем, а дверца со змеиными головами притиралась все ближе.
– Так нету вашей Ольги! – орала Лена. – Опять загуляла, наверное! Вчера такой клиент красивый приходил, костюм забирал. Так она с ним уехала. Я сама ателье запирала. Слышите, Татьяна Анатольевна?
– Да слышу, слышу! – раздраженно отмахнулась Таня. – Ты ей звонила?
– Ага! – обрадовалась развитию темы закройщица. – Отключен телефон. Ну, ясное дело. Чтобы не мешали. – Лена осуждающе посопела и добавила: – Не дело это.
Таня подозревала, что Ольгу та недолюбливала. Хотя Ольга бесила всех. Она так и продолжала жить, как нежная фея, порхающая над цветочной поляной. Конечно, жизнь эту фею побила, пообтрепав крылышки, но так сложилось, что Ольга, несмотря на свою кажущуюся неприспособленность, крепко зацепилась за Танину холку и продолжала плыть по жизни на сестрицыном хребте. Ей все сходило с рук. И проблемы продолжали решаться без Лелькиного прямого участия.
Даже крошечные алименты, которые бывший муж в один прекрасный момент перестал выплачивать, Ольгу не беспокоили.
– Унизительно разбираться из-за каких-то копеек, – рассуждала сестрица, демонстрируя превосходство над мещанскими установками домочадцев.
Она так и не приобрела никакой профессии, продолжая малевать картины. Только уже значительно реже.
Татьяне пришлось взять сестрицу в ателье приемщицей, чтобы от нее был хоть какой-нибудь толк. И то это было вынужденной мерой, когда ее постоянная приемщица Кира ушла в декрет. И тут выяснилось, что человек творческий плохо адаптируется в суровой реальности будней ателье.
Если бы ателье не являлось Татьяниной собственностью, Ольгу выгнали бы в первый же день. Но это была Танюшина вотчина, ее территория, выстраданная многолетним трудом и полученная ценой невероятных усилий. Ее мечта. И в мечту пришлось впустить Ольгу, потому что об этом попросила мама.
– Танечка, хотя бы временно. Она же у нас, как бабочка в коконе, вообще не знает жизни. Пусть хотя бы попробует поработать. – Александра Семеновна умоляюще смотрела на дочь, и той пришлось согласиться.
Ольга влилась в коллектив так же гармонично, как в бокал с вином падает муха.
Сотрудники недоумевали и злились.
Неземное чудо, далекое от реальности, как эскимос от папуаса, смотрело на мир голубыми глазами пластмассовой куклы. Мозгов и опыта у новой приемщицы было примерно столько же, сколько у пластмассовой игрушки.
Оля постоянно влюблялась, пребывая в эйфории сплетения чувств и эмоций, перенося их на бумагу и сочувствуя сестре, которая была слишком приземленной, чтобы стать счастливой.
Татьяна мечтала, как разменяет квартиру и вышвырнет Ольгу из своей жизни. Не навсегда. На время. Чтобы эта взрослая тетка поняла, что жизнь – не медовый пряник. И никто ей ничего не должен.
– Ты отняла у меня молодость, время, я возилась с тобой, как с инвалидкой умственного труда, ты мне надоела! – злилась Татьяна по вечерам, а сестра примирительно улыбалась и никогда не спорила. Ссориться, когда с тобой не спорят, невозможно. – Хотя бы найди нормального мужика и уезжай! Сколько можно сидеть на моей шее? Я понимаю, что должна родителям! Но тебе-то я ничего не должна.
– Я ищу, – покорно соглашалась Лелька. – Но это все не то.
– Это ты – не то. Не можешь найти мужа, получи профессию. Научись себя обеспечивать!
– Тетя Таня, – басил Вадик. – Мать не может. Вы чего? Кто ее возьмет-то? Сейчас без образования никуда. Вот я вырасту и заберу ее. Не переживайте. Хотите, я буду мало есть?
Он знал, что после этих слов тетка всегда начинала хохотать, потом трепала его по голове и мирилась с мамой.
Вадик с самого детства знал, что мама очень добрая и бестолковая. Бестолковой ее называла бабушка. Потом он начал понимать, что мама такая же маленькая, как он, потому что все его проблемы решала тетя Таня. Она ходила в школу к директору. После того как в школу первый раз сходила мама, домой позвонил классный руководитель и попросил прийти кого-нибудь другого.
Тогда Вадик разбил окно. Получилось это случайно. Но он навсегда запомнил первый и последний разговор с теткой. Серьезный, взрослый разговор. Из него он вынес одно: семья надеется только на него. Скоро он вырастет и станет единственной опорой для всех. Ему так понравилось, что он будет опорой! С тех пор Вадик перестал хулиганить, и в школу никого больше не вызывали.
Когда мама отвела его на кружок рисования, куда Вадик категорически ходить не желал, тетка сказала, что не даст на это денег. Вадик обрадовался. А еще сообразил, что все стоит денег. И у его мамы денег почему-то нет. Все в доме решает тетя Таня. Но он однажды вырастет и тоже будет решать. Наравне с теткой, которую он любил, уважал и побаивался.
Ознакомительная версия.
