Но мобильник Валентина Рудольфовича молчал, как ни гипнотизировал его взглядом хозяин. Ирина не плакала.
Когда она услышала шум отъезжающей машины, она выбралась из своего угла, постояла возле кровати, потом ушла в гостиную и легла на диван, с головой укрывшись пледом. Через пару минут в дверь не то постучали, не то поскреблись. Ирина с выскакивающим из груди сердцем на цыпочках прокралась в коридор и в панике посмотрела в дверной глазок. Неужели Валентин все-таки вернулся?! Но перед дверью маячила соседка. Ирина открывать не стала, вернулась на диван. Опять повернулась носом к стенке, чтобы ничего не видеть. Но, полежав, вдруг снова вскочила и, усевшись на ковер перед елкой, принялась не спеша снимать игрушки, гирлянду, дождик. Аккуратно сложив все в коробки, разобрала пластмассовую елку на лапы и ствол, обернула их отстиранной тряпкой и обмотала скотчем, делая все так старательно, как будто назавтра у нее могли потребовать отчета о проделанной работе. Покончив с праздничными атрибутами, улеглась обратно на диван и мгновенно провалилась в сон.
Часть вторая
ГОД БЕЗ ВРАНЬЯ
– …потому что он у них скип! — объясняла Маргарита, наклоняясь к Ирине. — Это тебе не поросячий хвостик!
– Какой скип? — не поняла Ирина, дыша на озябшие руки. Знала ведь, что в этот — как его? — кёрлинг играют на льду, и хватило же ума заявиться в тонкой курточке. На улице уже припекало обманчивое мартовское солнце, и одеваться хотелось по-весеннему.
– Скип — это капитан на их жаргоне. Он у них скипидарит, — ехидно пояснила Маргарита. — Что ты смеешься? Это все на полном серьезе, он мне словарик приносил. Еще есть вице-скипы, гарды, антислайдеры — это не люди, это галоши такие, еще тэп-бэк, фриз и свиппинг. Это я не знаю что, не запомнила. Тебе смешно…
– А хвостик при чем поросячий? — Ирина старательно вникала в тонкости новомодной забавы.
– Хвостик — потому, что я злюсь!
– Это я поняла, — кивнула Ирина, оторвавшись от происходящего на ледовой арене, и посмотрела на подругу внимательно. — А чего злишься-то?
– Так это он у них — скип. А дома — поросячий хвостик и скипидарить не желает, — отрезала Рита.
– И кто недавно хвастался, что у нее мужик — ух? Я прямо уши развесила, — поддела Ирина.
– А я и не отказываюсь. В постели — да, если бы можно было из нее вообще не вылезать, я была бы владельцем чемпиона в своей породе, — злилась Маргарита. — Вот прямо на кровати и ездила бы на работу, как Емеля на печи. А так — дело, знаешь, нехитрое.
И замолчала, уставившись на игроков. Команда кёрлеров из Воронежа проигрывала с прискорбным счетом, поэтому скип екатеринбуржцев, атлетически сложенный молодой мужчина с надписью «Bulikov — Russia» на теплом зеленом жилете, выглядел вполне довольным собой и своей командой и был, что называется, в ударе. Обе женщины невольно залюбовались тем, как красиво, с небрежной уверенностью в каждом движении он направляет отшлифованные гранитные камни в круг-«дом», как четко и безошибочно они приходят на место, выталкивая камни соперников. Ирина думала, что этот сильный, стремительный и даже грациозный Bulikov совершенно непохож на знакомого ей ленивого увальня Буликова, по словам Маргариты, по стариковски дремлющего на самых интересных встречах и судебных заседаниях. Кажется, Маргарите в голову пришла та же самая мысль, потому что она демонстративно отвернулась от игроков, напустила на себя скучающий вид и занялась своим сотовым телефоном.
Когда игра закончилась, Буликов подошел к скипу команды гостей, произнес что-то традиционно-утешительное и вознамерился пожать руку, но воронежский скип позорно разрыдался от досады на проигрыш. Поскольку скип был девушкой, к тому же довольно симпатичной, растерявшийся Буликов какое-то время смешно ходил кругами, поскальзываясь и взмахивая руками, потом и вовсе ретировался, предоставив команде утешать свою незадачливую капитаншу.
– Ну что, девочки, как? — сияя, как начищенный самовар, подошел он к Ирине и Маргарите.
– Супер… — пробормотала Марго, не отрываясь от телефона.
– Мне понравилось! Так интересно все, и ты здорово играл, — искренне сказала Ирина. — Ты один и играл, команда у тебя… пока не очень. Только и умеют швабрами.
– Не швабрами, а щетками! — поправил ее польщенный Буликов.
– А зачем? Лед ведь и так гладкий? — заинтересовалась Ирина.
– Лед в кёрлинге натирают не потому, что на нем образовалась какая-то пыль или наледь, а для того, чтобы на поверхности льда создать тонкий слой воды, по которому будет скользить камень, — охотно пустился в пояснения Буликов. — Таким образом можно не только существенно увеличивать путь камня, но и менять траекторию его движения. И потом…
– Володя, это никому не интересно, — перебила его жена. — Поехали домой, Ирину отвезем, и у нас еще дела есть. У тебя процесс завтра — ты хоть в курсе? И потом, мы замерзли, это вам там на льду тепло скакать, а мы тут сидим, чуть от скуки не умерли.
– Рита, ну чего ты зря говоришь, — укоризненно начала Ирина, увидев, как счастливая улыбка победителя сползла с лица бравого скипа, но Марго толкнула ее локтем в бок, и Ирина замолчала, оставив при себе свое удивление.
– Ритуля, я не могу, ты же знаешь, — залепетал супруг, как-то сразу ссутулившись и заметно уменьшившись в размерах.
Ирина с недоумением наблюдала за разительными переменами в облике отважного капитана, героя камней и швабр, пардон, щеток — он сдувался на глазах и покрывался морщинами, как проколотый воздушный шарик.
– Ничего я не знаю! — вздернула брови Марго.
– Я же тебе объяснял, Ритуля: команда победителей приглашает проигравших в бар. Всегда так делается… — В голосе Буликова звучало все меньше уверенности, как у малыша, который препирается с мамой, не желая возвращаться домой со двора и прекрасно зная, что обречен подчиниться.
– Еще чего не хватало! — возмутилась Маргарита. — Я же тебе понятно сказала: у тебя в понедельник процесс. К нему надо го-то-вить-ся! А ты придешь непонятно когда и непонятно какой. Да тут и бара-то никакого нет, тут, к твоему сведению, детская школа фигурного катания.
– А мы хотим в «Градару»… — совсем скиснув, сообщил скип Буликов.
– Чего-о? Дороговато тебе встанет всю эту… — Марго замялась, подбирая слово пообиднее, но так ни на чем и не остановившись, ограничилась многоточием. — В «Градаре»— то поить… Губа не дура! Давай извинись перед ними — и поехали!
– Рита, я…
Буликов замолчал, и Ирина поняла, что малыш, покапризничав, уже готов забрать игрушки из песочницы и подчиниться справедливым требованиям старшего. Но тут пришла помощь.
