Возле прутьев послышалось шорох соломы. Изабель медленно повернула голову и увидела, высокого молодого юношу в рясе, внимательно рассматривающего её. У него были красивые большие глаза, полные печали, тоски и темного, глубокого гнева. Она уже встречала подобные, кажется, это был одинокий кузнец, который приходил к ним навестить умирающего сына. У ребенка была странная болезнь, которую не лечила ни одна трава. Она буквально сжигала все его внутренности, распространяясь на всё новые и новые участки. Мальчик сильно кричал, и они еле справлялись с его болью. Кузнец не мог его убить, не мог облегчить ему жизнь и тогда обратился к ним, к единственным кто мог ему помочь.
Изабель поняла, что этот монах, тоже потерял своих близких. Боль осталась внутри, и теперь она медленно сжигала его. Она улыбнулась, ей не хотелось, чтобы они знали насколько ей страшно, пусть видят лишь улыбку, которая преображает её.
Растрёпанные волосы, изодранное платье, грязь, снова прилипшая к ней, всё это неестественный образом, обезображивало её, делало из неё дикарку. Дикую девушку из лесов, где за ней охотились словно за животным. Она вспомнила слова матери – «Только достоинство, с которым мы встречаем даже самые страшные беды, делает из нас людей». Как же она была сильна и умна, как же теперь ей не хватает её доброго слова. Она скучает по ней, ей хочется снова увидеть морщинистое лицо, родные глаза, сказать, как сильно она её любит.
Инквизитор все ещё не отрывал от неё взгляда. Гладкая кожа, крепкий подбородок, нос с небольшой горбинкой, он почти не показывал эмоций, лишь полный молчаливой ненависти взгляд. А затем он вытащил руку и положил перед ней миску с водой. Спокойно, размеренно, ничем не нарушая своего нежелания понимать её беды.
– Вас ждет суд. Вы должны быть в здравом уме – сказал он холодно – выпейте, это вам поможет восстановить силы.
Издевательство, снова издевательство над ней, Изабель попыталась сдержать эмоции, но не удержалась и со всей силы пнула деревянную миску ногой, отчего та отлетела к стенке. Молодой инквизитор вздохнул и неторопливо начал подбирать посудину.
– Гори в аду, ублюдок – зло бросила Изабель.
На этих словах инквизитор на мгновение замер, затем выпрямившись, подошёл к ней поближе, задумчиво рассматривая свой крест.
– Я хотел увидеть твое подлинное лицо ведьма, и вот теперь я вижу его. Ты умрешь, как все язычники, жаждущие творить зло на нашей земле. Я видел, что вы делаете с людьми, я видел ту кровь, которой вы орошаете землю. Женщины, мужчины, вы все заслуживаете лишь смерти, а вместе с ней очищение. Отец Кристоф мудрый человек, она знает, как бороться с такими как вы и я до конца буду ему помогать в этом. Ни юный принц, ни его друг, никто не можете тебе, пусть даже ты будешь самой красивой и самой могущественной ведьмой.
– Красивой? Ты сказал самой красивой? – Изабель улыбнулась, этот странный комплимент, вдруг полностью изменил её настроение – так ты считаешь меня красивой?
Молодой монах растерялся, но тут же спохватился и вновь принял сосредоточенное выражение лица, пытаясь выработать новую линию поведения и как можно быстрее правильно ответить на её вопрос. Наконец он справился с собой и сказал.
– Ты красива. Да.
Тут Изабель перебила его – И это не смотря на грязь, изодранное платье, растрепанные волосы?
– Да, но это не важно, ты всё равно сгоришь на костре.
– Да не боюсь я вашего костра, я же не грешница, которая боится предстать перед богом, это всё вы трясетесь за свои животы и пугаете лишь тем, чего сами боитесь.
Молодой монах покраснел. По его бледному лицу сперва прошло замешательство, затем гнев, затем всплыла молодость и растерянность. Он переливался всеми светами радуги, пока в попытках сдерживания хотел подобрать столь необходимые для правильного ответа слова.
– Всё иди, похотливый развратник, я не хочу разговаривать с тобой, все, что ты видишь перед собой это лишь красавицу. Твоя похоть затмевает тебе глаза, ты мне отвратителен, мерзкий прелюбодей.
Сжигая её глазами, монах молчал. Наконец он развернулся и ушел. А оставшись одна, Изабель уткнула голову в коленки и заплакала, понимая, что ей никто не поможет и что, чтобы она не говорила этому монаху, огонь всё равно вырвет из неё всю смелость и торжество, заставив, что есть силы орать от боли.
Когда монах ушел, и огонь факела стал чуть слабее, из клетки напротив донесся едва различимый шепот. Присмотревшись, Изабель смогла различить старика, в чьих пустых глазницах уже успела запечься багровая кровь. Подобравшись поближе к прутьям, он тихо назвал её по имени, улыбаясь изувеченным беззубым ртом. Изабель узнала его, это был пастух, которому, она относила снадобья для его больной старухи. Смертельно измученный, он был на грани смерти.
***
Виктор нетерпеливо смотрел на своего друга. Но Карл так и стоял в молчании, отвернувшись к окну. Вопрос, который был задан несколько секунд назад, так и остался висеть в воздухе, неприятный, и уже никому не интересный. Но только не ему, не тому, кто снова встретил её, спустя столько лет. Когда они ещё совсем маленькими сбежали в лес и там повстречали эту красивую, интересную девочку, которая не только вывела их из леса, но и до конца жизни влюбила в себя. Причём разом, и обоих.
Но это были мысли Виктора, Карл же размышлял о том, какое предложение сделал ему отец, как сидя в саду, он сказал, что отдаст ему корону, если он уступит инквизитору и отдаст ведьму на сожжение. Что это испытание, которое позволит увидеть в нём настоящего наследника, достойного сделать сложный выбор.
Странно лишь то, что этот выбор попал на эту очаровательную беглянку, которой он посвятил так много своих воспоминаний. На ту, которую он видел всего лишь несколько часов со своим другом в лесу, когда они совсем маленькими заблудились там. Красивую, умную и без сомнений ни в чем не повинную жертву обстоятельств и варварств, на которые в последнее время была способна инквизиция. Впрочем, он понимал, почему отец поддерживал их, слишком уж неурожайные года были в последнее время и без инквизиции, нельзя было найти более подходящего виновника.
Во всём виноват дьявол, во всём виноват сатана. Вот он истинный виновник всех бесчинств, именно его надо уничтожить и тогда всем будет хорошо. Таково решение инквизиции, такова воля самого короля. Впрочем, был и другой, пусть совести или войны где в первом стоило покинуть королевский трон, во втором следовало вторгнуться в ближайшее королевство ради добычи. Но оба пути были слишком опасны и глупы.
Чувствуя, что пора отвечать, Карл повернулся к своему другу. Влюбленный, очарованной ведьмой, он смотрел на него, не отрывая взгляда. То, за что он его ценил и уважал, сейчас играло на руку его врагам. Честность, преданность, вера в справедливость. Эти вещи часто подводили его к опасной черте, но и они же давали Карлу полную картину поведения своего лучшего друга, не давая повода усомниться в нём.
Его глаза пылали огнём и надеждой в то, что тюрьма для Изабель это всего лишь момент, часть его плана, что сейчас они всё изменят и вытащат её оттуда, спасут её жизнь. Что им не придётся почувствовать запах паленого нежного мяса. Карл выжидал, он знал, насколько неприятна правда и что сейчас Виктор не готов принять её, он хоть и добрый малый, но вполне может натворить глупостей. Ведь им движет любовь, а это сложно контролируемое чувство.
– Ты спрашиваешь, что с ней будет? – Карл развел руками – пока не знаю, на данный момент она находиться в тюрьме и только судья решит, чем всё закончиться.
– Да ладно, как будто ты не знаешь этих живодеров. Не знаешь их формы допроса. Сходи, посмотри, что они сделали с пастухом. Она как раз напротив его клетки.
– Ты был внизу? – Карл удивленно поднял левую бровь – но зачем?
– Хотел убедиться, что с ней всё хорошо. Только вот разговор не получился, там был этот молодой инквизитор.
– Брат Иннокентий.
– Да, да. Впрочем, не важно, они всё равно выбьют из неё признание, а затем казнят. Они же убийцы. Ты видел, как он смотрел на неё? Чертов садист не остановиться пока она не сгорит. Неужели ты забыл, как она спасла нас? Как вывела из леса? Как ты сам клялся, что обязательно отыщешь её и сделаешь своей королевой?
– Мы были детьми Виктор и это была часть нашего детства. Мы говорили смешные клятвы, верили в них, но потом пришла зрелость и увы, мы понимаем что некоторые клятвы даже принц не в силах выполнить.
– Возможно, возможно мы были детьми. Но честь всегда одна и та же. Хоть в детстве, хоть сейчас. Она неизменна. И бросить Изабель умирать – это значить пойти против себя, против того принца, которого я спас, когда убил первого своего волка.
– Ты слишком эмоционален, мой друг. Я же не говорю, что мы её бросим – миролюбиво сказал Карл, кладя руку на плечо Виктору – нет, это политика, мы просто возьмем время на обдумывание. Нельзя сейчас идти в атаку, нужно просто выждать удобный момент. Инквизитор не дурак, но и он совершает ошибки. Признаю – это крайне сложная ситуация и сидит она в тюрьме не потому что я так спланировал. Но если ты пойдешь туда и освободишь её, то ты убьешь себя и девушку не спасешь. Или ты думаешь, за побег её избавят от боли? Позволь напомнить тебе, что последнего сбежавшего пленника у нас сварили живьем, причем на медленном огне, чтобы мясо от костей отходило медленно. Сейчас ты мне говоришь о каком-то диком стремительном шаге, который не принесет никакой пользы, ты забываешь обо мне, своей сестре, я уж не говорю о себе. Глупо, просто глупо бросаться сейчас ей на выручку. Или быть может любовь, затмила тебе глаза?
