— Все в порядке? — бормочет он, его теплое мятное дыхание нежно касается моих губ.
Я приподнимаю подбородок и отвечаю на его вопрос целомудренным поцелуем.
Ной касается моих губ, смеясь. Он ложится ко мне лицом, убрав одну руку под голову и обнимая меня второй. Держится на расстоянии. Джентльмен… Пока, во всяком случае.
Его губы снова медленно накрывают мои. Ни языка, ни зубов, ни большого давления, только приятное ощущение от взаимной сладкой уступки. Я расслабляюсь, и моя нервозность сменяется более приятным чувством.
Все совершенно очевидно. Ной пытается не испугать меня своим напором, хочет убедиться, что мне комфортно. От этого мне становится легче, но я понимаю, что надо и самой действовать. Настало время повысить ставки.
Я обнимаю его за талию, чувствуя приятную твердость его мышц, и открываю рот. С низким рыком одобрения Ной немедленно отвечает на мое приглашение. Кончик его языка пробивается через мои губы. Не уступаю ему в дерзости и тихо вздыхаю от ощущения мягкого скольжения его языка. Низ живота мгновенно откликается на это прикосновение. Мои трусики становятся влажными, и сейчас я задыхаюсь в этой чертовой флисовой пижаме. Его полные мягкие губы умело атакуют мой рот.
Мое тело непроизвольно прижимается ближе к Ною… Все эти ощущения оказались намного лучше, чем мне запомнилось.
И тогда я чувствую это. Его полуэрегированная длина трется о мое бедро.
Мысль о Ное, которого я представляла в каждой своей фантазии еще подростком, готовом для меня здесь и сейчас, почти невыносима. Импульсы возбуждения отдаются внизу живота, и я в шаге от того, чтобы потереться о Ноя бедрами…
Какого черта я творю?
Это же Ной Тейт, который переспал с половиной Манхэттена, который, вероятно, делает все это, чтобы выиграть пари и добавить еще одну зарубку на спинке кровати.
Я замираю от этой мысли, и он тут же отстраняется.
— Что случилось? — спрашивает он в замешательстве.
— Думаю, пора остановиться, — удается ответить мне, не заикаясь.
Ной хмурит брови в явном раздражении.
— Серьезно?
— Да, серьезно. Спокойной ночи, — я выпутываюсь из его объятий и переворачиваюсь на бок. — Но спасибо. Это было забавно.
— Просто забавно? — недоверчиво переспрашивает он. — Черт. Не забудь оставить двадцатку на моей тумбочке.
— Хочешь сказать, что уже бывал в такой ситуации?
— Да пошла ты.
Ной переворачивается, и я слышу, как он встает и выходит в коридор.
Я заставляю себя закрыть глаза и дышать глубже. И почему я никогда не замечала, как душно в этой пижаме?
Мне становится интересно, куда же он пошел — прошло уже пятнадцать минут, как его нет. Может, он все же решил спать на диване? Надеюсь, что нет… Чувствуя за собой вину, встаю и отправляюсь на его поиски.
В гостиной пусто, но в ванной закрыта дверь, и сквозь щель пробивается луч света.
Надо было подумать о ванне в первую очередь, глупость какая…А вдруг он упал или еще что?.. Но чувство тревоги быстро проходит.
Я поднимаю руку, чтобы постучать, но резко останавливаюсь… Мои щеки горят, пульс ускоряется… Я слышу стон удовольствия. Однозначно.
Широко распахнув глаза, стою и не верю в то, что могу быть такой идиоткой. Что, черт возьми, я ожидала от человека, которому обеспечила стояк?
Я должна его оставить. Прямо сейчас. Просто вернусь в постель и притворюсь, что ничего не слышала. Та-а-ак. Почему же я не двигаюсь?
Низкое хриплое рычание доносится из ванной, отчего у меня сбивается дыхание.
Бессознательно я склоняюсь ближе к двери. Мне становится слышно его тяжелое дыхание, он очень громкий… Интересно, близок ли он к кульминации? Скорее всего, ведь он там уже пятнадцать минут. Если он не слишком вынослив…
Еще один стон — этот громче и вибрирует. Слишком легко представить себе сцену, разворачивающуюся по другую сторону двери. Я не могу остановить поток образов, обрушивающихся на меня: Ной стоит со спущенными до бедер штанами, его футболка задралась, демонстрируя подтянутый живот и темную дорожку волос. Грудь вздымается, ноги дрожат. Темные глаза полуприкрыты или вовсе закрыты, он сконцентрирован на получаемом удовольствии. Разгоряченный и потный, откинув назад голову, он покусывает полные губы, чтобы сдерживать стоны, или, наоборот, приоткрывает их, задыхаясь. И его огромный твердый член (сейчас он бы впечатлил меня больше, чем тогда, в баре), гордо приподнимающийся, опухший и жилистый с влажной розовой головкой, он напрягается, сжатый в кулаке, которым Ной дергает себя быстро и грубо.
Мои трусики еще больше промокают.
Теперь Ной задыхается, каждый выдох сопровождается стонами, в которых слышны обрывки слов. Что он говорит? О чем он думает? Я прислушиваюсь, сжимая бедра вместе, стараясь облегчить ноющую боль внизу.
— Оливия… — стонет он.
У меня отвисает челюсть. Киска сильно сжимается, и теперь мои трусики промокли насквозь. Ной звал меня по имени так рьяно, с таким отчаянием — это самое горячее, что я слышала в своей жизни.
Он достигает пика и медленно затихает.
Во рту все пересохло, и я чувствую, как мое сердце колотится где-то в горле.
Очнувшись, я понимаю, что Ной может в любую минуту выйти из ванной и застукать меня тут, подслушивающей под дверью.
Я бегу назад по коридору, запрыгиваю в кровать, и дергаю на себя одеяло. И тут дверь в ванной открывается. Закрываю глаза. Ной быстро и тихо шагает по ковру, приближаясь к кровати. Матрас под ним прогибается с тихим скрипом.
Лежу смирно, стараясь дышать как можно медленнее и ровнее. Это не легко, так как меня одолевает похоть. Однако если Ной и понимает, что я притворяюсь спящей, то он никак не реагирует на это.
Я лежу, чувствуя себя идиоткой, — мое сердце все еще трепещет, тело на взводе и готово к неземным удовольствиям. Ну а удовлетворенный и умиротворенный Ной погружается в спокойный сон.
***
На следующее утро настойчивый звук будильника застает меня в пустой кровати — я одна. Странно… Я не относила Ноя к жаворонкам. Потом я слышу лязг металла и чувствую запах кофе. Должно быть, Ной готовит. Он даже не пьет кофе, значит, сварил его только для меня. Мой желудок одобряет эту идею. Может, Ной и не сильно расстроился из-за моего отказа вчера? Надеюсь.
Не желая пропускать горячий завтрак, я выбираюсь из постели, быстренько принимаю душ, чищу зубы и одеваюсь.
Ной действительно стоит у плиты, но я никак не ожидала, что он будет без рубашки, с растрепанными и влажными после душа волосами. Мышцы на руках красиво и притягательно перекатываются под слегка загорелой кожей. Не могу не пялиться на него. Выпендрежник. Придурок точно знает, насколько хорошо выглядит.
Он оборачивается с улыбкой, прерывая мои похотливые мысли:
— Хорошо спала?
— Да, без задних ног, — отвечаю я легкомысленно. Ага, уснула, но только спустя час. Влажная больше, чем река Гудзон.
Возможно, я могла бы взять пример с Ноя и найти свое облегчение, но в тот момент я думала только о том, что он проснется и поймает меня. И тогда пришлось бы мириться с его самодовольством… Бог знает, как долго. Вечность, скорее всего.
Свист чайника избавляет меня от необходимости продолжить эту тему:
— Я возьму.
— Спасибо, — говорит Ной через плечо, поскольку сконцентрирован на сковороде, наполненной шипящими яйцами. Мой желудок сразу же откликается — завтрак почти готов.— Я уже положил листья чая в заварник.
Я наливаю кипяток в наш новый чайник, беру чашку кофе для себя и несу все к столу. Ной подает две тарелки, в каждой из которых лежит аппетитный омлет с грибами и шпинатом.
Мы едим в столовой с эркерным окном, наслаждаясь ранним солнечным утром и видом на Манхэттен. Мы приятно проводим время, разговаривая о работе, подкидывая друг другу различные идеи для нашего нового бизнес-плана. Мне хорошо, спокойно. Возможно, у нас получиться ужиться. У нас была только одна ночь в этой квартире, но она уже начинает ощущаться как дом.
С довольным вздохом я проглатываю последний кусочек омлета. Свежий, горячий завтрак — это определенно хороший способ начать утро. Мой обычный распорядок состоит из рогалика или маффина по дороге на работу. Если это попытка Ноя подлизаться ко мне, то она сработала.
Девушка может привыкнуть к этому...
Мы опаздываем — незаметно завтрак отнял у нас слишком много времени. Нужно добраться до офиса как можно быстрее. Я складываю свою тарелку и кружку в посудомоечную машину и собираюсь пойти в ванную, чтобы нанести макияж. Как только я поворачиваюсь, Ной ловит меня за плечи и разворачивает к себе лицом. Его сильные руки крепко обнимают меня. Я даже не успеваю понять, что к чему, как он уже сминает мои губы.
Я задыхаюсь. Это совсем не похоже на вчерашний поцелуй. Тот был мягким и сладким, с самыми легкими прикосновениями, словно попытка не спугнуть зверька. Этот же другой вид приручения — жесткий, грубый, огненный. Малыш настроен решительно? Ной поймал меня и унес в мир всепоглощающего возбуждения, поражающего мое тело жаром раскаленного железа.
