— Я так хотела вернуть этому строению былое великолепие, — сказала Ромина, жестом указывая на гобелены и мраморные камины. — Мы постарались сохранить все, что смогли, в подлинном виде. На это ушло два года напряженной работы. Твой отец и я вложили в это всю свою душу, не говоря уже о кругленькой сумме. Так… А где же мой дорогой гость?
Люк последовал за матерью в гостиную, застекленные двери которой открывали вход на террасу, ведущую в парк. Его удивило, что там в кресле сидел какой-то старик в костюме-тройке, внимательно читающий «Таймз». Он взглянул на Люка поверх очков и очень официально кивнул головой.
— Познакомься, Карадок, это мой сын, — произнесла Ромина, и ее брюки-клеш раздулись, как паруса, когда она скользнула ему навстречу. — А это, Люк, наш дорогой профессор Карадок Макослэнд. — Профессор протянул костлявую руку, настолько скрученную артритом, что она скорее напоминала клешню.
— Прошу, не сочтите за грубость, что я не могу стоя поприветствовать вас, молодой человек, — извиняющимся тоном произнес он с четким английским акцентом, характерным для 50-х годов. — Я хожу с тростью, но она, кажется, убежала от меня! Должно быть, все дело в этой очаровательной девчонке.
— Вентуре, — сказала Ромина, театрально вздохнув. — И она еще наивно полагает, что делает все, как надо, прислонив трость к стене, когда до нее нельзя дотянуться!
— Так вы и есть тот самый знаменитый Люк? — произнес профессор. — Ваши родители о вас очень высокого мнения.
— Они необъективны, — ответил на это Люк, сожалея, что ему приходится утруждать себя разговорами с этим чудаковатым старикашкой.
— Было бы странно, если бы они были объективны. Ну разве здесь не прекрасно?
— Абсолютно с вами согласен. — Люк заметил, как по-домашнему профессор выглядел в этом кожаном кресле. — А сколько вы уже находитесь в замке? — спросил он.
— Да пару недель, наверное. Здесь просто теряешь счет времени. Ваша мать такая превосходная хозяйка, что я не вижу смысла возвращаться домой.
— А профессором чего вы являетесь?
— Истории, — ответил Карадок. — Я специализируюсь на античности. Этот замок, должно быть, представляет собой богатое наследие. И я сказал Ромине, что если я найду переводчика, то приложу все усилия, чтобы раскрыть тайну прошлого. Видите ли, я не говорю по-итальянски, только на латинском языке. Латынь сейчас пригодна лишь в специфических областях, а вообще она бесполезна. Местные жители, похоже, ни слова не знают по-английски.
— Да, это серьезная помеха, — сказал Люк.
— Ну, препятствия можно преодолеть, если для решения вопроса использовать всесторонний подход. И вы как раз оказались в поле моего зрения, молодой человек. Вы ведь наверняка говорите по-итальянски?
— Ну конечно.
— Очень хорошо. Тогда я могу рассчитывать на вашу помощь. Из нас двоих получится отличная команда. — Он причмокнул губами. — Как Холмс и Ватсон! Ну и повеселимся же мы! Мне так нравится распутывать всякие тайны.
Люк уже собирался потихоньку смыться, как вдруг услышал голос матери.
— Дорогой, поторапливайся. Профессор любит перед ленчем немного побыть в тишине, — сказала Ромина, жестом приглашая сына следовать за ней дальше по террасе. Карадок вернулся к чтению газеты, а Люк продолжил осмотр окрестностей, выйдя за матерью на свежий воздух, к солнечному свету.
Там, за длинным столом, откусывая маленькие кусочки гренок по-итальянски, сидела группа незнакомых людей. Люк упал духом. Он ведь уехал прочь, чтобы по возможности избегать общества людей. Он планировал провести время, пытаясь наполнить свою жизнь хоть какой-то значимостью, а не рассиживаться здесь без толку, болтая со стариками.
Люк огляделся вокруг. Вид моря и города был откровенно захватывающим, открывающим сердце Инкантеларии. Ромина легко, как на крыльях, подлетела к гостям.
— Друзья, позвольте представить вам моего сына Люка. — Люк взглянул на людей, так удобно расположившихся здесь, в тени, за бокалом вина, и ему вдруг стало интересно, а сколько времени тут околачивается вся эта компания: так же долго, как и профессор, или еще дольше?
Ромина принялась представлять их по очереди, начав с изящной блондинки с вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Она была одета в бледно-розовую шифоновую блузку с завязанным на шее бантом.
— Познакомься — Диззи и ее муж Максвелл, они родом из Вены, а это прелестное маленькое создание на ее коленях — Смидж. — Длинными пальцами с ухоженными ногтями Диззи поглаживала белую пушистую собачку.
— Привет, Люк. Мы так много слышали о тебе.
— Привет, — сказал Максвелл, проводя рукой по лысеющей голове. — Я рад наконец-то с тобой познакомиться! С человеком, который выступает на стороне той же команды, что и я!
— Максвелл тоже работает в области финансов! — воскликнула Ромина. Люк с трудом скрывал раздражение. Все в Максвелле и Диззи вызывало у него откровенную антипатию.
— А это Ма Хемпл. — Ромина положила руки на мягкие плечи пожилой леди. Ма была абсолютно седой, лишь на макушке волосы, окрашенные в ярко-черный цвет, были связаны смешным пучком, из-за чего она напоминала енота. Когда она сняла свои огромные в красной оправе солнцезащитные очки, Люк увидел, что ее глаза имели удивительный оттенок зеленого цвета. Темно-красные губы были в тон макам, изображенным на ее платье, которое она надела поверх широких черных брюк. Ма была дородной женщиной, обладающей циничным чувством юмора, которое многие зачастую ошибочно принимали за проявление грубости.
— Почти вовремя! — сказала она, не улыбаясь. — А то мы уж начали подумывать, что твоя мама тебя не пускает. — Ее манера говорить выдавала в ней даму из высшего общества. Тембр голоса был мягким и приятным.
— Вот поэтому-то я и поспешил, чтобы спасти ее репутацию! — торжественно ответил Люк.
— Ну, как раз вовремя! Пожалуйста, присоединяйся к нам. Еще осталась брушетта, а на ней — твое имя. — Люку не оставалось ничего иного, как влиться в эту экстраординарную компанию, искренне удивляясь тому, где его мать умудрилась их всех откопать. Ее пристрастие заводить новые знакомства просто поражало.
— Ну разве не здорово придумано? — произнесла Ромина, бросив взгляд на прозрачные двери в надежде, что в проеме наконец-то появится Вентура с освежающими напитками. — Что за глупая девчонка! Пожалуй, я лучше пойду и приведу ее сама. Нам нужно еще вина. Вина для моего сына!
Когда Ромина исчезла внутри, в дверях показался профессор, опираясь на руку отца Люка.
— А, вот и мой мальчик, — сказал Билл, улыбаясь Люку. Он был высоким и худощавым, с жиденькими седыми волосами, частично скрытыми под тугой панамой, привлекательным мужчиной с широкой очаровательной улыбкой. Одновременно сдержанным и веселым, что было идеально для брака с темпераментной и капризной Роминой.
