Я не могу объяснить, что чувствую, когда смотрю на картины Шагала. Это как окошко в иные миры и в то же время в себя. Люди на полотнах плывут по небу, и такое ощущение, что их удерживает лишь ниточка моего взгляда. Хочется ложкой есть его ночь, стаканами пить его небо и – лететь, лететь, лететь…
Ночью мне приснился чудесный сон. Будто я держу за ножки бабочку, тельце которой скорее напоминает маленького слоненка, чем насекомое. Слоненок улыбается мне, а его крылья переливаются всеми цветами радуги. Веет ветерок, вокруг голубое небо, а внизу огромное ромашковое поле… Говорят, если летаешь во сне, значит – растешь. Вернувшись домой, надо будет измериться на дверном косяке. Этот косяк весь испещрен черточками почти от пола. Как только я встала на ноги, мама начала «зарубать» на нем каждый год моей жизни. Я, конечно, против вандализма, но традиция затягивает.
Погода продолжала радовать теплом и ясным небом. Позавтракав свежими пончиками (с Розочкой мы всегда питаемся вкусно и неправильно, точнее, она говорит, что только вкусная еда и есть правильная), мы отправились гулять в Летний сад.
Почему-то статуи в Летнем саду навевают на меня грусть. Мне хочется согреть их в холод и укрыть от солнца в жару. В любую погоду они обнажены и беззащитны перед птицами. Под их каменными слепыми взглядами мы шли по аллеям, пока перед нами не засверкала Нева.
Я сразу побежала ко львам. Вот львов я люблю! Даже больше, чем Петра. Если стоять под памятником Петра, видны только копыта и хвост лошади. Возможно, мне ближе малые формы, но львы – очень обаятельные! Я даже стишок сочинила:
Нева! Нева! Неважно,
Что каменные мы!
Мы бережем отважно
Безудержность Невы!
Когда-нибудь я обязательно обойду всех львов в Питере – по следам «Итальянцев в России».
Последний день мы провели в выборе памятных сувениров.
Сначала Розочка долго перебирала художественные альбомы в Доме книги, а я перелистывала их хрустящие страницы и вдыхала запах – очень люблю, как пахнут новые книги. Этакий сладковатый аромат новорожденной глянцевой тайны…
Потом Гостиный Двор встретил нас забитыми туристами узкими коридорами. И только к вечеру, увешанные разноцветными пакетами, полными безделушек, мы вырвались из тисков магазина.
Конечно, все это вполне можно было купить и в Москве, но, думаю, само воспоминание о месте приобретения впитывается в сувенир и делает его неповторимым.
По поводу нашего отъезда дядя Родя устроил романтический ужин при свечах.
Розочка надела красивое платье. (Какой-нибудь шикарный наряд всегда случайно оказывался в ее багаже, куда бы она ни отправлялась. А Розочка только и делала, что куда-то ездила, став свободной в передвижениях после смерти деда-домоседа.)
Мои потертые джинсы как будто даже сели от восторга перед разодетыми по случаю расставания Розочкой и дядей Родей. Но я была самой счастливой внучкой на свете – никого красивей моей бабушки даже представить невозможно. Розочка, как всегда, была королевой!
Я немного посидела за столом, а потом, захватив фруктов, ушла читать, позволив Добросердову насладиться общением с бабушкой.
После долгого ужина дядя Родя отвез нас на ночной поезд в Москву.
Родной город обнял нас духотой и пробками – вот мы и дома!
Весь день я отсыпалась под вентилятором.
Набравшись сил, взяла пастель и села рисовать свой недавний сон про полет на бабочке. Выходило очень красиво, как будто за моим плечом стоял сам Шагал и одобряюще кивал головой. Обернулась и поняла: там был вовсе не Шагал, а всего лишь папа.
– Неплохо, Соня, очень неплохо, – сказал он, почесав трехдневную щетину.
Я чуть не залила слезами радости ромашковое поле и пеструю бабочку, что несла меня по небу, – услышать от папы «неплохо» дорогого стоит! Пойти, что ли, на Арбат со своим шедевром? Только надо взять кого-нибудь в охрану – думаю, мне предложат столько денег, что одной до дома опасно будет нести. Преступность сейчас такая, что я удивляюсь, как у мирных граждан еще не украли все наличные.
Решила не продавать картину. Говорят, со временем цена на шедевры мирового искусства только возрастает. Это будет моим вложением в семейный бюджет!
Вечером проверила свою электронную почту. Оказалось, меня уже несколько дней ждет письмо от Ромки.
Он рассказывал про остаток отдыха без меня: про то, как одна из страшилок поскользнулась на своих двадцатисантиметровых каблуках и кувыркнулась в бассейн; про то, как дядя Коля снес пузом тарелку с салатом со шведского стола; про то, как он скучал без меня.
Я отправила Ромке нашу совместную фотографию. Хотела описать поездку в Питер, но потом решила, что Ромке это будет неинтересно. Так что ограничилась фразой: «Спасибо за письмо. Тоже скучаю. С приветом, Соня».
Я сидела на пережевывающей мою одежду стиральной машинке, когда вернувшаяся с работы мама сообщила, что по дороге домой встретила Женю.
Женька – моя лучшая подружка, мы сидим за одной партой с первого класса. Я очень по ней соскучилась. Да и столько всего хотелось рассказать! Но мама ввела диктатуру – встретиться с Женей я смогу только после того, как разберу свои вещи. А пока у меня есть право на один телефонный звонок.
Я понеслась к аппарату, но вместо долгожданного Жениного голоса услышала низкий бас ее бабушки.
– Здравствуй, Соня. Женя сейчас занята и перезвонит тебе, как только выполнит работу по дому. Все бы вам порхать без дела! – Потом голос бабушки смягчился: – Приходи к нам завтра на обед, я пирожки испеку. Выросла, поди, – два месяца тебя не видела!
Бабушка у Женьки строгая до невозможности, но пирожки печет отменные.
Весь вечер я усиленно разбирала свои вещи, чтобы побыстрее освободиться и успеть пообщаться с Женькой, пока меня опять на дачу не отправили до конца лета.
Внутри все клокочет – видимо, после посиделок на стиральной машинке. Хочется то кричать, то смеяться, то плакать. И неприятно ноет низ живота. Посмотрела на календарь – ну, конечно! Уже полгода я пожинаю тяготы женской жизни. Как раз подошло время «критических дней». Что ж, придется неделю не носить белого и обтягивающего. Хотя, чтобы не носить белое и обтягивающее, его для начала надо купить. Видимо, все порядочные женщины так и делают. Надо же как-то давить на жалость мужчинам, которые могут рассекать в белоснежных лосинах круглогодично!
Мама сказала, что у меня есть два будних дня на общение с Женей, а на выходные у нас запланированы покупки к школе (чтобы в конце августа не бегать с выпученными глазами) и отъезд на дачу.
