Присутствующие заинтересованно смотрели на Эммануила. Он удовлетворенно кивнул, и продолжил:
– Каждый путешественник по веткам реальности, отдавая свою жизнь во власть квантово-механических вероятностей, рискует. Но он всегда остается живым, поскольку не замечает свою гибель в той ветке реальности, откуда он отправился в путь. Если посмотреть на ситуацию с точки зрения самого участника, остаться в живых – это невероятная удача. Ведь он мог погибнуть, но не погиб. Когда он совершает прыжок в следующий раз, в системе отсчета, связанной с ним, вероятность выжить еще меньше. Но он выживает благодаря законам квантовой механики. В системе отсчета, связанной с путешественником, каждое следующее благополучное перемещение – это невероятное везение. А для везения нужна удача.
Публика явно начала скучать. Но Эммануил, увлеченный логикой своего рассуждения, не замечал этого:
– Введем переменную «удача», характеризующую путешественника, и определим ее как наступление благоприятного исхода при уменьшении его вероятности. Поскольку в системе отсчета, связанной с путешественником, вероятность выживания при каждом следующем перемещении меньше, чем при предыдущем, в пределе мы получаем бесконечно малую вероятность благополучного для него завершения следующего путешествия. Но, подчеркиваю, это так только в системе отсчета, связанной с путешественником. Переходя в систему отсчета, связанную с ученым-экспериментатором, мы понимаем, что путешественник всегда остается жив. Снова возвращаясь в систему отсчета, связанную с путешественником, можно констатировать, что при каждом следующем перемещении удача путешественника увеличивается. В пределе она становится бесконечно большой величиной. А теперь ответьте на простой вопрос: удача какого существа в этом Универсуме может быть бесконечно велика? Уверен, Вы уже понимаете, к чему я клоню. Вы можете возразить, что эта удача также увеличивается только в системе отсчета, связанной с путешественником. Но разве удача Создателя Универсума не связана с системой отсчета «Создатель»? Таким образом, путешествуя по веткам реальности, мы будем увеличиваем свою удачу, до тех пор, пока наша удача не станет бесконечно близка к удаче самого могущественного существа в этом Универсуме. Что потом? Означает ли увеличение удачи так же и рост личного могущества путешественника? Я не знаю. Но мне интересно попробовать.
– Почему Вы решили, Эммануил, что удача путешественника растет? – спросила дама с голубой тросточкой. – Ведь Вы сами сказали, что он не может погибнуть из-за этой вашей квантовой механики.
– Видите ли, мадам, если Вашей жизни опасность угрожает сотни раз, и каждый раз Вы по своим личным ощущениям, оказываетесь живой и невредимой, разве это не является признаком того, что удача на Вашей стороне?
Дама с тросточкой, очевидно не знающая, что такое система отсчета, недоуменно пожала плечами.
– Я приглашаю каждого из вас шагнуть в будущее, к своей удаче и везению. Давайте перестанем отправлять туда кошек. Отправимся туда сами! Кто-нибудь! Есть желающие? Или мне придется все же отправить туда очередное бесстрашное животное?
Белый кот, сидящий на руках Эммануила протяжно мяукнул и попытался спрыгнуть на пол. Но Эммануил не отпустил его.
Толстячок с бегающими глазками привстал со стула, и снова тяжело сел в него.
– Я бы, наверное, хотел, – сказал он, – отправиться в другую ветку реальности. Но я боюсь.
Эммануил поднял белого кота над головой. Кот с вялым презрением осматривал с высоты окружающих и молчал.
– А он не боится, – сказал Эммануил. – Я бы с радостью шагнул в этот ящик сам, но кто же завершит эксперимент? Кто подготовит следующий? Пока мое место здесь.
– Очень впечатляет, – сказала дама с голубой тросточкой.
При этом ее тросточка ярко блеснула в тусклом свете электрических ламп, прячущихся в запыленной люстре под потолком. – Вы, сударь, весьма красноречивы. Но я тоже пока воздержусь от такой формы путешествий.
Публика зашумела, зрители либо обсуждали сказанное Эммануилом, либо обрадовались окончанию его лекции.
– Я бы тоже хотел шагнуть в ящик, – негромко сказал Алекс друзьям.
– Даже не думай, – прошептал в ответ Макс.
Честно говоря, Макс уже жалел, что привел Маню на это скучное сборище обеспеченных городских сумасшедших. Лучше бы они просто валялись голыми в постели и слушали щебет птиц за окном.
– Давай уйдем отсюда, – прошептал он ей.
– Еще чуть-чуть. Мне интересно.
Между тем Эммануил, гордо выпрямившись, встал около своего ящика и произнес пламенную речь, обращаясь к обладательнице драгоценной голубой трости.
– Ваш отказ ничего не решает. Прямо сейчас в других ветках реальности мои двойники ведут этот разговор с вашими двойниками. И все возможные исходы реализуются в любом случае. Поэтому я принимаю ваш выбор как должное. И сажаю в ящик кота.
Кот мяукнул, но позволил посадить себя в ящик и закрыть за собой дверь.
– Какое-то сумасшествие, – сказала дама с тросточкой. – Просто безумие. А если кот погибнет?
– Кот этого не заметит, – сказал Эммануил. – Он будет жить в другой ветке реальности.
Проверив еще раз, герметично ли закрыт ящик, Эммануил нажал на кнопку, которая выглядела как обычный настенный выключатель. Все помолчали.
– Когда путешественников по веткам реальности станут тысячи, Вы осознаете, что я предлагаю Вам путь, который стоит пройти. Но скорее всего, в это время меня уже не будет в этой ветке реальности. Сейчас нам остается только ждать. Один час.
– Браво! – сказал Виктор Холливуд. – Брависсимо!
Эммануил вопросительно посмотрел на гостя.
– Извините, я не представился. Меня зовут Виктор Холливуд. И я здесь, чтобы внести свою скромную лепту в Ваши исследования, Эммануил.
– О чем Вы говорите? – спросил начавший волноваться экспериментатор.
Виктор Холливуд хлопнул в ладоши, и из прихожей вышел человек с двумя чемоданчиками в руках.
– Я передаю в Ваше полное распоряжение один миллион долларов США, – сказал Виктор Холливуд. – И пусть удача всегда будет на Вашей стороне, Эммануил.
Человек с чемоданчиками поставил их на пол, рядом со слегка ошалевшим Эммануилом, присел, открыл их один за другим, и присутствующие увидели ровные банковские пачки зеленых купюр.
– Восхитительно! – сказала дама с голубой тросточкой. – Какая неслыханная щедрость. Вероятно, все-таки небескорыстная.
– Отчасти Вы правы, мадам, – Виктор Холливуд картинно поклонился в сторону собеседницы. – Я действительно небескорыстен. Мне нужно, чтобы Вы, Эммануил, сделали для меня некоторое количество таких ящиков.
