— Минутку, — крикнула Мэриел. Пицца была ее любимым блюдом и, если коммунисты захотели бы выведать у ней государственные тайны при помощи этого блюда — у них не было бы проблем. Ругая себя за подобную слабость, молодая женщина открыла дверь. И в изумлении застыла на пороге.
Перед ней стоял Томас Сексон. С иронической улыбкой и смеющимися глазами. На нем была белая футболка, черный, как уголь, пиджак и джинсы «Левайс».
— Знаю, я должен был позвонить, — как бы случайно, сказал он. — Но тон вашей записки не оставлял мне место для аргументов. Окей, если я зайду на минутку, — Томас обвел глазами прихожую.
Ошеломленная Мэриел прошла в комнату. Знаменитый Сексон осторожно последовал за ней.
— Обычно я не обижаю хорошеньких женщин, — усмехнувшись, произнес он и одобрительно окинул взглядом просторные апартаменты, не упуская из виду ничего, даже цветов. — Это было грубостью — послать вам браслет. Надеюсь, вы поверите, что это была не моя идея. Тем не менее, я отвечаю за поступки людей, которых нанимаю. И давайте согласимся, что они просто здраво рассудили.
Неуютно чувствуя себя в халате, Мэриел была в замешательстве и никак не могла понять, что делает в ее гостиной этот мужчина, известный всему миру. И, если верить своим ушам, извиняется перед ней. Она отчаянно пыталась вникнуть в его слова.
— Извините, что забрал ваш фотоаппарат.
Раздался звонок в дверь и Мэриел испуганно вздрогнула.
— Пицца, — пробормотала она и, обойдя Томаса, снова открыла дверь. От посыльного мальчика она взяла горячую коробку, потом начала запихивать ему ее обратно, чтобы найти в кармане деньги.
— Возьмите, — Сексон порылся в кармане тертых джинсов, достал тощий бумажник и извлек оттуда двадцать долларов. Он взял у нее коробку и протянул деньги посыльному:
— Держи.
Глаза мальчика расширились и рот округлился:
— О, Том Сексон! Привет, как поживаешь? Я тебя всегда смотрю, — он прирос к порогу. — Можно взять автограф? Здорово, никто не поверит в это.
Пока Сексон подписывал посыльному карточку, Мэриел влетела в спальню и натянула на себя первое, что попалось на глаза — джинсы и свитер. Она выхватила из кармана халата деньги и вернулась в гостиную. Томаса Сексона там не было. Без пиджака он стоял на кухне и возился с духовкой.
— Как вы включаете ее?
Не осознавая, что происходит, Мэриел стала показывать, как она включается.
— Ненавижу холодную пиццу, — улыбнувшись, произнес он. Потом увидел у нее в руках деньги. — Пожалуйста, не надо. Мне кажется, эта слишком ничтожная плата, за то, что я причинил вам столько огорчений. Кроме того, будем считать, что вы пригласили меня на обед. Или вы кого-нибудь ждете?
Остаться на обед? Мэриел положила деньги обратно в карман и силилась вспомнить, где она хранит тарелки и салфетки. Потом долго искала в холодильнике содовую. Пытаясь прийти в себя, Мэриел ухватилась за дверную ручку и молча наблюдала, как Сексон готовит им обед. Наконец, она смогла говорить и предложила ему стакан вина.
— У меня есть приличное «Бардолино», но это, пожалуй, все.
По сравнению с босой Мэриел Томас казался великаном. Ее макушка едва доставала до его подбородка. Жгучие глаза сверкнули и неподвижно уставились на ее голые ступни.
— «Бардолино», это замечательно.
О, боже, неужели он опять пытается флиртовать с ней? Она улыбнулась и медленно отошла, не отваживаясь зайти слишком далеко на неизвестную территорию.
— Я предпочитаю «Кристалл», — прохладно сказала она. — Но мне по карману только «Бардолино», — Мэриел налила вино и Томас последовал за ней в гостинную.
Съев половину пиццы, мисс Мак Клири почувствовала себя значительно комфортней. И присутствие Томаса уже больше не смущало ее. Через час, который пролетел как мгновение, Мэриел обнаружила, что Ширли была права. Красивый актер оказался искренним и открытым человеком и отвечал на все вопросы с обезоруживающей честностью.
— Некоторым кажется странным, что такой красавец, как ты, неженат, — с любопытством спросила она. Его лицо слегка изменилось — испытывающий взгляд — и в мгновение ока все исчезло. За этим взглядом скрывалось больше, чем обыкновенная настороженность.
— Семья, — медленно произнес он, — требует огромного количества времени. А карьера забирает больше времени, чем ты думаешь. Я реалист. Мне осталось всего лишь несколько лет, а потом меня начнут выдавать лицо, тело. А пока я могу, мне приходится гнаться за этой радугой.
Он устроился на диване, положив нога на ногу.
— Я талантлив, но не гениален. Подряд два плохих фильма и хорошие сценарии начнут уходить к другим.
Мэриел забавляло, что будучи не совсем скромным, он был честным.
— Я не могу жениться второй раз, — медленно произнес он. — Хотя я люблю детей…
На какое-то мгновение лицо Томаса потеплело.
— Но мне пришлось сделать выбор. Бизнес требует от твоей жизни двести процентов. И я поклялся, что ради карьеры не заведу второй раз семью. Никогда…
Пока он молчал, Мэриел с задумчивой улыбкой внимательно рассматривала его стакан.
— Нужна очень сильная женщина, чтобы вынести то напряжение, в котором проходит моя жизнь. Даже мои родители понимают это. Все знают о твоей личной жизни и судят по-разному, — он наклонился вперед и серьезно посмотрел на нее.
— Если я кого-то не приглашаю, находясь в городе, или не преподношу подарки по разному поводу, то на меня обижаются. Мне это все уже надоело.
Мэриел почувствовала, что он хочет что-то сказать.
— Думаю, что у такого знаменитого, как ты, должно быть больше власти. Иметь все, что ты хочешь — это легче, а не тяжелее.
— Я общаюсь со многими людьми, моя жизнь хаотична и всегда на людях, — Томас остановился, чтобы она поняла, что он имел ввиду. — Ты можешь удивиться, но каждый, кто меня знает хорошо, понимает, как я уязвим. Если мое лицо появляется в бульварных газетах, то это очень дорого обходится для моей карьеры, моих родителей и людей, которые материально зависят от меня.
Его глаза нашли ее лицо. Почему он так смотрит? Неожиданно она связала все сказанное им в одно целое. Конечно, в его словах был подтекст. Он как будто спрашивал, может ли он ей доверять. Теперь она поняла, почему он остался на обед.
— Ты говоришь о том, что случилось в Палм Дезерт? Казалось, он сбросил гору с плеч. Мэриел попала в точку.
— Я очень много выпил и у меня была настоящая паранойя, раз я пошел в незнакомую комнату. Когда я услышал, как ты говоришь кому-то, что я здесь…
— Уверяю тебя, тут не о чем беспокоиться. Я разговаривала с Ширли, — оправдывалась Мэриел.
— Она сказала мне, — Томас жестом показал, что ему уже все рассказали.
