– В чем цель представления? – осведомилась Ева.
– Представления? – переспросил Логан, распахивая перед ней дверцу машины.
– Вы перекормили мою простодушную маму патокой. Она просто прилипла к месту.
– Обыкновенная учтивость.
– Нет, это сознательная попытка очаровать, пустить пыль в глаза.
– Опыт подсказывает, что любезность действует лучше любого смазочного масла. У вас есть возражения?
– Ненавижу ложь!
– Откуда в вас столько… – Он понимающе кивнул. – Фрейзер! Слыхал про этого серийного убийцу и его сладкие речи. Только я не Фрейзер, Ева.
Она была далека от того, чтобы ставить знак равенства между Логаном и казненным душегубом. Того можно было сравнить разве что с Люцифером.
– Ничего не могу с собой поделать. Он постоянно у меня перед глазами.
– Нам предстоит работать вместе, поэтому таких аналогий лучше избегать. Обещаю проявлять максимум неотесанности, даже грубости, если вам так больше нравится.
– Так-то лучше!
– У вас обо мне превратное впечатление. Я известен вспышками хамства. – Он завел машину. – Можете справиться у Маргарет.
– Судя по тому, как вы ее описываете, она вряд ли это терпит.
– Не терпит ни минуты. По части грубости она может дать мне фору. Но я не поддаюсь и отвечаю тем же. Представляете, во что превращается наше общение?
– Куда мы едем?
– А какой пункт назначения вы назвали своей матушке?
– Никакого. Я сказала, что ваша штаб-квартира расположена на Западном побережье, и она решила, что мы направляемся туда. На всякий случай я оставила ей и Джо Квинну номер своего мобильного телефона. Так куда мы едем?
– В данный момент – в аэропорт. Чтобы вылететь на моем самолете в Виргинию, где у меня дом.
– Мне потребуется различное оборудование. Почти все, что у меня было, уничтожено проклятым вандалом. Уцелело совсем немного.
– Никаких проблем. Я уже оснастил для вас лабораторию.
– Простите?
– Я ведь знал, что вам надо где-то работать.
– А если бы я отвергла ваше предложение?
– Пришлось бы искать другого специалиста вам под стать. – Логан улыбнулся и закончил с мелодраматической интонацией:
– Но скорее всего я был бы вынужден вас похитить и держать в лаборатории взаперти, пока вы не согласились бы с моими предложениями.
Еве почему-то показалось, что он не шутит.
– Вы уж меня извините. Я просто проверял ваше чувство юмора. Как вам моя грубость?
– Никак. А с чувством юмора у меня полный порядок.
– Что-то я не заметил. – Он подъехал к посту оплаты за проезд по скоростной магистрали. – Но не беда, делу это не помешает.
– Мне совершенно все равно, что вы обо мне думаете. Моя цель – побыстрее выполнить работу. Вы мучаете меня неведением. Когда мы?..
– Поговорим об этом в Виргинии.
– А я хочу прямо сейчас!
– Придется подождать. – Он встретился с ней глазами в зеркальце заднего вида. – Это арендованная машина. Ее не проверяли специалисты-электронщики…
Сначала она недоумевала, куда он клонит, потом сообразила.
– Хотите сказать, что нас могут подслушивать?
– Мало ли что… Лучше не рисковать.
Она долго молчала.
– Обычно в ваших машинах можно ездить, не боясь подслушивания?
– Да. Я часто веду деловые переговоры в пути. Утечки информации способны оборачиваться крупными убытками.
– Представляю… Особенно когда на вас находит блажь позабавиться с чьим-нибудь скелетом.
– Это не блажь и не забава. – Он опять посмотрел на нее в зеркальце заднего вида. – Верьте мне, Ева!
Он то и дело смотрел в зеркальце, хотя движение на трассе было неинтенсивным. Ева оглянулась.
– Нас преследуют?
– Все может быть. Хотя пока что я ничего не замечаю.
– А если бы заметили, то предупредили меня?
– Если бы захотел вас напугать, то предупредил. Или вас не запугаешь?
– Ни за что! Я продиктовала вам свои условия и теперь намерена добросовестно исполнить свой долг. Единственное, что принудило бы меня пойти на попятный, – уверенность, что вы водите меня за нос. Учтите, Логан, этого я бы вам не простила.
– Уже учел.
– Я не шучу. Вы якшаетесь с политиками, не знающими, что такое откровенность. Я из совсем другого теста.
– Звучит очень ханжески.
– Можете говорить, что угодно. Я от вас ничего не скрываю. Не хочется, чтобы вы обманывались на мой счет.
– Учту и это. Можете не волноваться: ни за политика, ни за дипломата вас никто никогда не примет, – сказал он сухо.
– Для меня это комплимент.
– Полагаю, политики вам не по нутру?
– По-моему, их никто не выносит. Но они ставят всех нас перед необходимостью выбирать меньшее из зол.
– Тем не менее некоторые из них стараются не за страх, а на совесть.
– Хотите меня переубедить? Не выйдет! На дух не переношу республиканцев вместе с демократами.
– За кого вы голосовали на последних выборах?
– За Чедберна. Но не потому, что он демократ. Просто он сумел меня убедить, что будет приличным президентом.
– Он не обманул ваших надежд? Она пожала плечами.
– По крайней мере он протащил через конгресс законопроект о помощи неблагополучным детям.
– Конгресс выставил на пути законопроекта такой прочный заслон, что ему пришлось прибегнуть к взрывчатке.
– Ваша политическая активность вряд ли может претендовать на роль взрывчатого вещества.
– Это как посмотреть… Я делаю то, что могу. Я всегда считал, что человек должен занимать активную жизненную позицию. Если хочешь перемен, воздействуй на систему изнутри.
– А я не желаю иметь с системой ничего общего. Достаточно того, что я посещаю избирательный участок.
– Конечно, ведь вы хороните себя в лаборатории, вместе с чужими костями!
– Там вполне уютно. – Ева саркастически покосилась на Логана. – Все лучше, чем иметь дело с политиками.
Ева надеялась, что Логан клюнет и начнет огрызаться, но этого не произошло.
– Наверное, у вас все-таки есть чувство юмора, хоть и довольно своеобразное. Зафиксируем наши разногласия и пойдем дальше. Я следую советам своего отца: он завещал мне не спорить с женщинами о религии и о политике.
– Мужской шовинизм!
– Отец был очень славный, но жил в другом мире. Он бы не сумел справиться с вами или, скажем, с Маргарет.
– Он жив?
– Умер, когда я был еще студентом.
– Вы познакомите меня с Маргарет?
Он кивнул.
– Я позвонил ей днем и велел ждать нас в доме.
– Какой вы безжалостный! Заставили ее лететь из самой Калифорнии!
– Она мне нужна.
Лучше не скажешь! Сколько он ни разыгрывал либерала, от Маргарет по старинке ожидалось беспрекословное подчинение.
