Сашка, не ожидавший такой бурной реакции, растерялся. Несколько минут в трубке царило молчание, наверное, ждал, что я ещё добавлю, или не знал, как реагировать, но помочь я ему не могла. Похоже, сегодня у меня был «плаксивый» день, и сейчас я мужественно боролась с подступившими в очередной раз слезами.
— Прости… не вовремя я… — кашлянув, произнёс приятель. — Не хотел тебя расстроить, просто позвонил сообщить, что хата твоя в порядке. Родственники съехали, Аня всё отмыла, отчистила, ремонт и уборку я оплатил. Так что по приезду найдёшь свой «храм» в первозданном виде. Только вот… — Сашка замялся, — дети Хамедорею сломали… вроде, Анюта так назвала… но мы её пересадили, может, приживётся… И цветы ваши исправно поливаются…
— Надеюсь, не с потолка? — удручённо спросила я, ещё сильнее расстроившись. Не знаю, из-за чего больше, из-за поломанного цветка, или что не сдержалась и наорала на Сашку.
— Ну что вы, как положено, из леечки.
— Спасибо тебе, Саш… — мне стало совсем совестно — И ты меня прости.
— За что? Я давно тебе всё простил.
— Ну не знаю… за друга своего тогда прости. Ты такой хороший!
— Продолжай. Я заинтригован.
— И я так тебя люблю!
— Вот это да! Ради этого стоило жить, — приятель с готовностью вернулся к привычному между нами полушутливому тону.
— Сашка! — строго сказала я. — Кончай цепляться к словам, я люблю тебя исключительно как друга.
— Конечно, родная, я давно всё понял. Чай не даун. Просто беспокоюсь за тебя.
— Саш, да нормально у меня всё.
— Не уверен. Волнуюсь я за вас, ребята. И за тебя, и за Митьку… Может, всё-таки поговоришь с ним?..
А вот это он зря сказал. Утихомиренный было гнев в мгновение вспыхнул с новой силой.
— Да отстань ты от меня со своим Митькой! Саш, давай закончим этот разговор, иначе мы поругаемся. Серьёзно, занимайтесь своими делами! У меня всё в порядке! Можешь даже передать своему обожаемому другу пламенный привет с «большой земли»! Можешь даже подарок ему от меня купить! На долгую память! — раздражение захлёстывало, и каждая следующая фраза выходила язвительней предыдущей.
— Рит…
— Всё, Саша, всё! До свидания! Или мы точно сейчас поссоримся! Если понадобится ваше участие, я немедленно телеграфирую.
— Обещаешь?
— Клянусь!
Я бросила трубку, унеслась в свою комнату и наконец дала себе волю. Слёзы градом покатились по щекам. Бедный Сашка! Уж он-то точно ни в чём не виноват! Просто попал «под горячую руку». Не знаю, как ему удалось так легко всколыхнуть во мне все, с таким трудом похороненные чувства, но у него получилось. Тем не менее, виноватым я его не считала. Ей-богу, ну не винить же человека в том, что его друг не оправдал моих надежд?! Да и кого винить?.. По большому счету, никто ведь и не обязан соответствовать моим «хотелкам»… Как и я — не обязана мириться с тем, что мне не нравится.
Но какое ж «наивное чукотское дитя»… Думала — всё, нашла своё счастье. Ага, сейчас…
Ну почему так? Полгода, год, два, максимум три человек от тебя в полном восторге, ты — идеал, в котором преступно что-либо менять… А по истечении этого, в общем-то совсем небольшого срока, тот же человек начинает кромсать свой недавний идеал с таким маниакальным упорством, будто поставил себе целью уничтожить все до единой прежние чёрточки. Более того, оказывается, все твои взгляды ему попросту чужды!
Что происходит? И главное, почему? Слепая любовь принимает всё «на ура»? Без сомнения. А потом? Проходит, и наступает прозрение? Хорошо, допустим. И всё начинает раздражать — те же самые привычки и черты, которые недавно приводили в восторг? Тоже понятно. Необъяснимо другое: почему люди не расстаются сразу, как только начинается период взаимных обид и упрёков? Зачем они терзают и мучают друг друга годами, а иногда и десятилетиями. Ради чего? Боятся перемен? Срабатывает привычка? Или рады-радёшеньки, что есть на ком отвязаться? Ведь яснее ж ясного: это просто был не «твой» человек. А твой, возможно, ходит где-то рядом, в надежде тебя отыскать. Вот только если не избавиться от прежних, никому уже не нужных отношений, можно так никогда и не встретиться с ним… пройти мимо судьбы…
М-да. В теории всё стройно, понятно и правильно. Но на практике! Трудновато вот так, в одночасье всё забыть…
Магистр тронул меня лапой, заглянул в глаза.
— Плохо тебе? — заботливо спросил любимый кот.
— Плохо, — честно сказала я и прижала к себе преданное пушистое тельце. — Но это ничего, пройдёт с годами… — и мне так живо представились эти долгие-долгие годы тоски, что я снова заплакала.
Кот повздыхал, но решил не мешать моим страданиям, и через некоторое время меня осенило:
— Мне срочно, просто-таки срочно нужен роман! Лёгкий, ни к чему не обязывающий. Как там говорится? Клин клином? Вот и правильно. Хватит с меня обещаний и клятв, чепуха всё это!
— Виктор, — тут же услужливо предложил Магистр.
— Нет уж, сначала посмотрим всех кандидатов на открывшуюся вакансию.
— Жаль. Хороший парень.
— Вот именно. А для нашей цели хороший не нужен, мы же его всё равно бросим? Значит, надо выбрать самого распаскудного, чтобы заслуженно портить ему жизнь.
— Ой, да ладно, — фыркнул Магистр, — будто ты сможешь кому-то сознательно жизнь портить.
— Да мне и в бессознательном равных нет!
— Ага, — хихикнул кот. — Спорим? На дыню? В самом дерьмовом человечишке отыщешь что-нибудь хорошее, триста раз оправдаешь, ещё и жалеть начнёшь. Я-то тебя знаю.
— А вот посмотрим! Нашёлся бы только достойный объект!
Приняв столь «мудрое» решение, я несколько поостыла, сама позвонила родителям и поочерёдно поговорила с дочкой, мамой и папой. Причём, мама провела со мной ещё одну душеспасительную беседу на тему бренности бытия, в заключение заявив, что ни минуты не сомневается, что там, на небесах, в тысячу раз лучше, чем здесь. Не знаю, чем лично ей так не угодило «здесь», но почему-то хотелось верить.
В общем, то ли выплеснутые эмоции оказали целебное действие, то ли мамины речи были убедительны, но в эту ночь я спала почти спокойно, а утро следующего дня встретила с ощущением новой жизни.
Андрей тоже выглядел гораздо лучше. Мы в кои веки нормально позавтракали и против обыкновения отправились не на кладбище, а к нотариусу.
— Очень солидный человек, — предупредил Андрей, кивнув на позолоченную вывеску с фамилией Полянский, — лучший в городе специалист. Магистра оставим в машине.
— А чего не лучший в мире? — съязвил кот, презрительно глянув в сторону нотариальной конторы, и демонстративно отвернулся, уставившись в противоположное окно.
— Мы скоро, — пообещала я и чмокнула кота в затылок, чувствуя, что «великий» нотариус мне уже не мил.
Как и предполагалось, товарищ с первого взгляда вызвал у меня антипатию.
«Отлично, вот и первый кандидат», — злорадно подумала я, после того как Андрей нас представил.
— Здравствуйте. Присаживайтесь, — пригласил «великий», неодобрительно сверкнув очками в сторону моей короткой юбчонки и простенького топа.
«Ах ты ж боже мой, какие мы важные!»
— Здрасти, — с вызовом пискнула я в ответ и тоже посмотрела на него с неодобрением.
В такую-то жару в тёмном костюме и галстуке при его комплекции запросто можно тепловой удар получить. Хотя… вряд ли он когда-нибудь передвигается по улицам на своих двоих, в своей-то золотой оправе и ярко выраженными амбициями на лице. Вон, какой упитанный в свои лет тридцать с небольшим, аж лоснится весь. Когда же это он успел стать лучшим специалистом? Впрочем, может, просто молодо выглядит, работа-то — не мешки ворочать. Приехал, наверняка, в машине с кондиционером, уселся в офисе с кондиционером в обнимку, помощница снуёт туда-сюда, ему и вставать не надо. Годам, этак, к пятидесяти, килограммов двести ему обеспечено, если срочно спортом не заняться. Будут его в офис на каталке возить. Я засмеялась своим дурацким мыслям и намеренно поставила подпись не там, где нужно. Громко ахнула и «случайно» смахнула со стола подставку с ручками.
