Мозг усердно работал, не позволяя его хозяину отвлечься хоть на что-то. А все эта курносая! Чтоб её! — долбанул рукой по рулю.
Он должен ее убрать с универа! Просто обязан! Что она возомнила о себе? Так опустить его при всех! Сука! — и снова рука со всей дури опускается на руль, от чего парень морщится.
После ее «искреннего» совета посетить венеролога Милана устроила скандал, парни начали переглядываться, а остальные, кто слышал этот идиотский монолог… да кто его знает, что подумали остальные. Да по сути плевать. Если кто посмеет открыть рот, он всегда сможет его захлопнуть. Поправочка — мог. Всегда мог…но появилась эта долбанутая.
Откуда она, блин, свалилась на его голову?! Безбашенная! Один ее прикид тупорылый, чего стоил! Это надо додуматься! Хэллоуин вроде еще впереди, а она вырядилась в парик рыжий, в юбку эту сумасшедшую. В зеркало что ли посмотрела бы — юбка явно ей не по размеру. Точнее не по размеру длине ее ног — слишком короткая.
В ней все дешевое: и парик этот, и юбка, и духи яблочные, и даже вкус ее… Вкус… Чего его дернуло ее кусить? Сам не смог себе объяснить тогда, да и сейчас не может. Потащил ее в подсобку, чтобы избежать лишних свидетелей их разборок. Он был зол. И курносая видела это. Но все равно перла, продолжала подкалывать, всковыривать. Первый раз в жизни появилось желание как следует встряхнуть бабу. А потом она близко и что-то пошло не так, втянул носом воздух около ее шеи и этот укус. Зачем? Бл*ть! Зачем он это сделал? Да наказать хотел. Не бить же ее, в конце концов, — сам же себе ответил. И сам же себе не поверил.
После шикарного сольного выступления Швед около его столика, выволок ту из клуба, чтобы прервать словесный понос, а потом… С*ка! Как так получилось?
Завел за угол, дабы без свидетелей заставить ее заткнуться и свалить по-хорошему.
— Ну? — ухмыльнулась Швед раскосой улыбкой.
Если в клубе было видно, что она изрядно подвыпившая, то сейчас он констатировал факт, что не прав — она просто «в дрова». Охереть! Она еще и алкоголичка!
— Макааааарооов! — помахала рукой, пытаясь привлечь внимание. — Ты какого меня сюда притащил ик…Ой, — прикрыла рот ладошкой и глупо захихикала.
— Швед, я сейчас вызову тебе такси и вали по-тихому. Поняла? И учти, обратно в клуб тебя не пустят, — на удивление спокойно проговорил, пытаясь поймать ее расфокусированный взгляд.
— А п-п-почему это не пустят? Я что, не люди… ик… что ли? Ик…Да чтоб тебя. Подержи, — впихивает какую-то тряпку в руку и пытается открыть сумочку. Та не поддается. Оставляет это гиблое мероприятие, вновь поднимает мутный взгляд. — Слышь….ик…. брильянтовый, — издала смешок, — у тебя вода есть?
— Кто? Брильянтовый?
— Ну да. Брильянтовый. Брильянт — камень такой, — вздохнула, посмотрела на свои руки, и задумчиво спросила. — Дан, а у тебя есть брильянты?
Богдану понравилось как его имя прозвучало из ее уст. Он не торопился с ответом, а просто рассматривал ее. Наверное, первый раз за день без желания придушить. Просто проводил глазами по ее волосам, что завивались на кончиках, придавая ей забавный вид, благо этот дешевый парик обратно она не водрузила; по густым ресницам, что были опущены вниз; по губам, похожим на кукольные, очень и очень четкий контур. Такие губы любой нормальный парень захочет поцеловать… Но тут ее голос нагло вторгся в его размышления:
— Хотя, о чем это я? Конечно, есть. А у меня не было никогда.
И посмотрела в упор.
— Что есть? — потерял на минуту нить разговора. Вернуться обратно из фантазий о ее губах к пьяным рассуждениям, оказалось крайне нелегко.
— Да какая, впрочем, разница, — вздохнула, махнула рукой куда-то в сторону.
У Богдана же возник новый вопрос: «Куда девать эту весьма наклюковшуюся особу?» Оставлять ее здесь — не вариант. Он, конечно, не нянька, но и не урод моральный.
— Слушай, мне вот интересно, — вторгся ее голос в его сознание, — скажи, Дан, там, в кладовке этой ты хотел ударить меня или поцеловать? — замолчала, сделала пару неуверенных шагов, сокращая расстояние практически до нуля. Подошла настолько близко, что он смог четко разложить аромат ее духов и запах спиртного. Смотрел в ее блестящие от выпитого глаза, взгляд опустился на пухлые губы, поблескивающие в свете тусклого уличного фонаря.
Женя наклонила набок голову, подняла руку и провела пальцами по его лицу, и все это не отводя своих глаз от его. Хрен знает, почему не прекратил это, почему даже мысли не мелькнуло перехватить ее руку и откинуть.
— Знаешь, Богдан, — тихо проговорила Женя и замолчала, задумчиво наблюдая за тем, как ее пальчики ведут линию от скулы, проходят по его щеке. Чертовски медленно проводит указательным пальчиком по губам, на миг останавливаясь на нижней губе, вниз к подбородку, после чего спускается еще ниже и легко, почти невесомо, замирает над вырезом футболки между ключиц.
Тяжело сглотнул. Макаров не мог в тот момент сердится на нее или ненавидеть — не мог испытывать ни одной негативной эмоции по отношению к девушке. И вновь вернулся к первоначальному вопросу: «Как так получилось? Как получилось, что она практически одним словом, одним движением пальца смогла полярно изменить его настроение?»
— Что? — услышал, как собственный голос внезапно сел.
Напряжение стало осязаемым. Он это чувствовал и ждал, а потом…
— Я…мне… прости…
Парень только успевает сделать полшага назад, но недостаточно быстро, чтобы спасти свои кроссовки и брюки. И эту, секунду назад еще интересную девчонку, а теперь просто гадину, выворачивает на его любимые кроссы. ЗА-ШИ-БИ-СЬ!
Богдан смотрит на свои испорченные кроссовки, штаны, поднимает взгляд на ЭТУ.
— Упс, — выдает она. — П-п-прости.
Пару мгновений моргает, приходя в себя от гипнотического действия ее голоса, прикосновений. Понимает, что она только что его уделала как лоха, не прилагая к этому никаких усилий, и это осознание бросает его в пучину неконтролируемого бешенства.
— Бл*ть! Ты … Совсем охерела?! Твою мать! — начинает орать он.
Богдан готов был порвать Шведку. Спасибо Серому, внезапно появился, оттащил, вернул в клуб. Богдан залетел в туалет, включил на полную мощь кран, сейчас приведет себя в порядок, отыщет эту и, честное слово, просто надает по тупорылой башке! Но все мысли о расправе отлетели на второй план, как только он сфокусировался на тряпке Швед, которую она ему всучила.
Лифчик? Серьезно? Да вы издеваетесь?! Невесомый кружевной белый. Точно! Конкурс. Очевидно, она в нем участвовала. Ну и, что с этим делать? Подошел к мусорному ведру, нажал на педаль, крышка открылась, но в последний момент передумал. Фиг знает почему. И фиг знает, что он будет делать с этим, но кинув взгляд напоследок на предмет одежды, запихнул его в карман. Привел себя в относительный порядок и покинул помещение.
Богдан подошел к столику, Сергей тут же протянул ему добрую порцию коньяка. Опрокинув залпом, Макаров показал жестом «еще». Приятель «обновил» бокал, тот повторил действие — вновь залпом. Гнев отступил, а на место ему супротив всякой логике, пришел в голову вопрос: «И где эта? Осталась там, за углом?» Проводил глазами по толпе, выискивая девчонку. То ли для того, чтобы прибить, то ли, чтобы быть уверенным, что она не осталась в одиночестве раскладная рядом с клубом.
А на следующий день после тренировки Макс бросил, что она у него ночевала. Пи*дец! Она еще и шалава! Пять балов! Вначале разозлился на приятеля, но поразмыслив решил, что навряд ли Швед настолько не соображала, что делает. А скорее наоборот, решила таким способом обезопасить себя. Если это так и она переспала с Ветровым ради протекции, то она ох как ошиблась. Она не будет здесь учиться и точка!
И, возможно, он бы на следующий день и пересмотрел свое решение. Увещевания Серого, возможно, и подействовали бы. Пьяная девчонка, первоклашка — в целом, один ходячий несуразный неадекват. И не с руки об такую пачкаться. Но вот снова она, и снова смешивает его с дерьмом, давая повод друзьям подкалывать его. Теперь Ветрова не заткнуть, то и дело всплывает в разговоре этот «олень» с волшебным копытом. Достал со своими подколками! Если бы не многолетняя дружба с этим говнюком, послал бы на три советских.
