За три минуты Маша рассказывает мне куда больше, чем я бы смогла подчерпнуть за месяц нахождения в университете, и я не без усилий укладываю полученную информацию в свою многострадальную черепную коробку. Украдкой тру виски и благодарю всех святых за взятую собеседницей паузу, не подозревая о том, что в следующую секунду на меня полетит стакан со свежевзбитым молочным коктейлем.
Белая жидкость испачкает жирными кляксами тонкую ткань, лед будет медленно таять, а я буду хлопать ресницами, как идиотка, и глупо пялиться девчонке, опрокинувшей на меня напиток, в переносицу.
– Пойдем, я помогу!
Первой после случившегося отмирает Ефремова, вскакивает из своего кресла и на буксире тащит меня по длинному коридору, в конце которого мы ныряем в темную неосвещенную комнату. Проморгавшись, я вижу задернутые шторы на окне, очертания двуспальной кровати и небольшой компьютерный столик в углу.
– Снимай, я брошу в стирку и найду, во что ты сможешь переодеться.
– Спасибо.
Благодарю решившую меня выручить одногруппницу и стремительно избавляюсь от липнущего к телу платья, оставшись в одном нижнем белье. Вручаю Маше бесполезную сейчас тряпку и надеюсь, что скоро инцидент будет исчерпан и Иришка не заметит моего отсутствия.
Успеваю досчитать до ста, прежде чем зафиксировать звук приближающихся шагов, и слепо щурюсь, потому что дверь открывается нараспашку и помещение заливает яркий свет.
Глава 13
Мот
– Мальчики, вам чай-кофе сделать?
Спрашивает Настя, когда мы небольшой компанией вваливаемся в объект ее гордости – люксовый пентхаус, который родители обещали переписать на нее, если она без троек закончит год. Небрежно сбрасывает бежевые лодочки на острой шпильке в угол и не видит, как меня косит от этого ее ванильного «мальчики», оседающего приторным облаком на нёбе.
Опустив пару предъяв, норовящих соскользнуть с языка, я провожу ладонью вдоль ее позвоночника и, подтолкнув вперед, великодушно разрешаю.
– Сделай.
Девчонка гибкой ланью срывается с места, Ленька с Илюхой двумя медведями топают за королевой красоты, как привязанные, мы же с Крестом прыгаем на принимающий нас в свои объятья диван и закидываем ноги на подлокотники. Скоро в квартиру Шаровой припрутся остальные одногруппники, врубят какую-нибудь отвратную попсу и будут давиться бесплатными коктейлями. Но до этого момента еще полчаса, так что можно выдохнуть и перекинуться с другом парой слов, пока хозяйка не притащит обещанный капуч.
– Как с мачехой дела продвигаются?
– Без изменений.
– До сих пор не собирает чемоданы и не уматывает со скоростью света? Не узнаю тебя, брат.
– Батя в нее походу гораздо сильнее, чем я предполагал…
Игнат – единственный, кто в курсе моих семейных перипетий, и отчасти осведомлен о вынашиваемых мной наполеоновских планах, правда, о том, кем мне приходится Саша Баринова, он еще не знает.
– Давай бахнем?
Блаженно потянувшись, предлагает Игнат, вытаскивая меня из размышлений, и кивком головы указывает на бар, заставленный элитным алкоголем. А я в красках представляю, как Настюха будет объяснять отцу, что случилось с двумя бутылками кубинского рома семилетней выдержки. Перспективна заманчивая, но…
– Я за рулем.
– И что?
– Ты можешь остаться с ночевкой.
Перебивают друг друга Крестовский и вернувшаяся Шарова, успевшая переодеться в облегающее синее платье с пайетками и вырезом-лодочкой. Ее бровь вопросительно изгибается, кофе в кружках колыхается и грозит залить пол, только меня эта демонстрация ни разу не впечатляет.
– Не кайф.
Я скрещиваю руки на груди, на раз считывая досаду, плещущуюся в блестящих Настиных глазах, и едва заметно веду плечами. Не удивлюсь, если девчонка вчера приобрела новый комплектик белья или шелковую ночнушку, рассчитывая на продолжение вечера. И проверять верность пришедшей на ум догадки мне точно не хочется. К счастью, от дальнейших уговоров и возможных бонусов меня спасает трель дверного звонка, ввинчивающаяся в барабанные перепонки и заставляющая Шарову скрыться в коридоре.
Одним глотком допив остывающий капучино, я с грохотом ставлю чашку на тумбочку и равнодушно слежу за тем, как ребята группками появляются в гостиной. Кто-то восторженно рассматривает интерьер, кто-то первым делом несется к столику с закусками, кто-то уже вертит в руках джойстик и глазеет на диск с последней «ГТА».
Ну, а Настя вальяжно возвращается ко мне и усаживается рядом, зарываясь тонкими пальцами в густых прядях.
– Обещай подумать над моим приглашением.
– В другой раз.
Я достаточно резко отказываю одной девушке, испускающей вздох разочарования, и впиваюсь немигающим взглядом в другую, только что переступившую порог комнаты. Лежащие аккуратными волнами локоны обрамляют ее красивое лицо, румянец играет на щеках, а свет отражается в ярко-синих глазах, отчего они кажутся бездонными.
И я впадаю в привычное бешенство от того, что снова залипаю на ту, на кого залипать не стоит, и испытываю острую потребность вытравить ее из своей башки.
– Матвей…
Только и успевает прошептать Настя, потому что я раздвигаю языком ее губы и целую со злостью, которая полыхает внутри. Сублимирую по полной, забив на то, что Шарова потом прилипнет ко мне как банный лист, и наслаждаюсь болью от длинных ногтей, прочерчивающих борозды на моей шее. Сминаю ткань платья, намереваясь его задрать, и не сразу слышу звуки ажиотажа, пробивающиеся в сознание, как через плотный слой ваты.
– Что там?
Молниеносно прерываю едва не перетекший в нечто более серьезное поцелуй и ловлю подающуюся ко мне девчонку за запястья, очерчивая границы и возводя между нами барьеры.
– Не знаю.
Глухо, практически неразличимо шелестит она. И я понимаю, что врет.
Соскальзываю с молочно-белой кожи, поднимаясь на ноги, и на ходу одергиваю ворот толстовки. Тыльной стороной ладони вытираю губы и уверенно иду на шум, ледоколом разрезая сгрудившуюся в коридоре толпу.
– Исчезни.
– Подвинься.
Играючи освобождаю себе путь, расталкивая невысоких щуплых парней, и торможу, будто врезаясь лбом в бетонную стену. В центре спальни в одном белье и чулках с тонкой резинкой стоит Саша, обхватив себя руками за предплечья, по ее щекам медленно катятся крупными каплями слезы. А несколько самых отбитых и жадных до «хлеба и зрелищ» одногруппников снимают все это на телефон.
Баринова поднимает на меня глаза свои огромные, стараясь сфокусироваться, и бормочет «урод», захлебываясь от обиды. Я же стискиваю кулаки и делаю пару рваных выдохов, не испытывая и капли эйфории от ее унижения. Досчитав до десяти, я начинаю стаскивать через голову толстовку, только в написанный моим воображением сценарий бесцеремонно вклинивается третий.
– Дебилы!
Рядом с Сашей волшебным образом материализуется Илья, еще пару минут назад рубившийся в «Мортал Комбат», укутывает ее в свой бомбер, который достает девушке практически до колен, и смотрит на сгрудившихся в кучу клоунов исподлобья. И я не могу не признать, что образ доблестного идальго идет ему куда больше, чем мне.
По крайней мере, в его искренность моя будущая сводная сестра верит и роняет мягкое «спасибо» прежде, чем пулей вылететь из комнаты и задеть меня плечом.
– В благородного рыцаря решил поиграть?
Ловлю Латыпова за рукав в проходе и долго пытаюсь определить, зачем богатому мальчику и перспективному спортсмену понадобилось помогать перебравшейся в столицу провинциалке. Ради готовой домашки в будущем? Из внезапно проснувшейся симпатии? Или банальной жалости?
– Твоя какая забота, Мот?
Не слишком вежливо парирует Илья, избавляясь от захвата, и удаляется вглубь квартиры, пока я решаю не раздувать конфликт, торопливо натягиваю толстовку обратно и забираю забытые Сашей вещи. Стряхиваю с себя опустившиеся на локоть пальцы Шаровой и стремительно направляюсь к лифту, намереваясь догнать сбежавшую сестру. Которая вряд ли успела вызвать такси, учитывая, что ее разряженный телефон лежит в сумочке, болтающейся у меня в руке.
