Давнего друга Дымова зовут Сергеем. Его жену – Катей. Приятные люди. Дружелюбные, разговорчивые. Они знакомы с Андреем ещё со студенчества. Я предпочтительно и словно губка впитываю информацию о нем. Оказывается, он любил играть на гитаре и ни одни посиделки в общаге не заканчивались без его песен. И голос у него красивый. И ноты он чувствует. Я завороженно смотрю на Дымова и понимаю, что хочу, чтобы он когда-нибудь сыграл и для меня.
- Я на секундочку отойду, - шепчу Андрею на ухо, когда часы пробивают ровно восемь.
- Конечно, - кивает он и вновь включается в разговор с Сергеем.
Взяв с собой сумочку, поднимаюсь с места и выхожу из зала. Найдя уборную, закрываюсь на щеколду и глотаю таблетку. Каждый раз, когда я делаю это – меня трясёт. Не проходит ощущение того, что я поступаю плохо! Хотя умом понимаю, что плохо поступает как раз таки Дымов. Нельзя принудить женщину к беременности. Нельзя просто так взять и отобрать у неё ребёнка и вышвырнуть на улицу как испорченный товар.
Я выхожу из уборной и хочу вернуться в зал, но замечаю Андрея в холле. Он с кем-то разговаривает по телефону. Слегка улыбается, что-то отвечает. В груди колет ревность. Неужели он разговаривает с женщиной?
Заметив меня, Дымов кладёт трубку и машет рукой. Я быстрым шагом направляюсь к нему и неожиданно спотыкаюсь о порожек и с позором падаю навзничь.
Колени болят, ладони счёсаны. Содержимое сумочки валяется по всему холлу. Андрей тут же помогает мне встать и прижимает к себе.
- Больно?
- Угу, - почти плачу.
- Где болит? Покажи? – заботливо спрашивает он. – Поедем к врачу?
- Не надо. Сейчас всё пройдет.
Дымов отстраняется и быстро собирает выпавшую помаду, зеркальце и телефон. Затем наклоняется над упаковкой противозачаточный таблеток. Меня будто высоковольтным ударом тока бьет.
- Не трогай! – кричу истеричным голосом.
Андрей поднимает упаковку, внимательно читает название и вскидывает на меня взгляд. Меня пробирает до мурашек.
- Что это за таблетки, Юля?
Глава 20
- Юля, почему ты молчишь? - повторяет Андрей. В глаза мне смотрит. Слегка прищуривается.
Меня же берет такой дикий ужас, что я не могу и звука из себя выдавить! Пару дней назад я купила специальную баночку для лекарств, собиралась пересыпать туда таблетки. Но всё время то забывала, то откладывала. Какая же я дура! Боже, вот бы отмотать время назад!
- Юля? - Андрей начинает хмуриться.
- Это от боли, - выдаю я, сама понимая, как жалко звучат оправдания.
- Ясно, - он кладет блистер в карман.
- Отдай! Это мое!
- Нет.
- Ты не имеешь права! Андрей, если ты не отдашь мне таблетки, мы поругаемся!
Он смотрит на меня, и я опускаю глаза.
- Я многое могу простить и понять. Но только не ложь, - чеканит слова. - Молись, чтобы они были от боли.
Меня начинает натурально трясти.
- Идем. Нужно закончить вечер, - говорит Дымов, на что мне остается только кивнуть.
Остаток вечера я борюсь со слезами, что наворачиваются на глаза. Откуда-то я точно знаю, что это конец. Что это наш последний вечер вместе! Мы сидим рядом, Андрей болтает с приятелем. Я то и дело касаюсь его руки своей. Наклоняюсь, чтобы вдохнуть в себя аромат его туалетной воды. Чтобы запомнить на всю жизнь!
Я понимаю, что люблю его. А еще, что никогда ни один мужчина с ним не сравнится. И что я... его потеряла. По собственной глупости. Так быстро потеряла!
Мне хочется проникнуть рукой в его карман, стащить таблетки и съесть их вместе с упаковкой. Я на всё готова, чтобы изменить собственный опрометчивый поступок! Но... это сделать невозможно.
Андрей ведет себя естественно, даже смеется. Но я успела слишком хорошо узнать этого мужчину, чтобы понять, как сильно он напряжен.
В какой-то момент приятель Андрея отлучается в туалет, мы болтаем с его женой о пустяках. Андрей остается будто не у дел. Краем глаза я наблюдаю за тем, как он украдкой достает блистер из кармана, читает название. А затем гуглит на телефоне.
Мое сердце кровоточит, душа рвется на лоскуты, а щеки обильно краснеют.
Андрей читает в интернете, что мои таблетки не от боли. Это противозачаточные. И понимает, что я лгала ему. Долго, умышленно. Господи!
Я наблюдаю за тем, как сереет его лицо. Каменеет. В воздухе витает разочарование. Оно горчит на языке, впитывается в мою кожу, отравляя кровь в венах.
Он больше никогда не сможет мне доверять. Всё кончено. Я не оправдаюсь.
И одному богу известно, что он со мной сделает!
Я смотрю на него. Тянусь и обнимаю за плечо. Робко, наивно, искренне. Дымов не отталкивает, но и не обнимает в ответ.
Мне вдруг становится всё равно, что со мной будет. Самое страшное уже случилось — он во мне разочаровался. У меня больше нет времени, чтобы растопить его сердце. Нет шансов, построить настоящую семью! Всё кончено.
- Может быть, проложим вечер в кальянной? - весело спрашивает друг Дымова, который как раз усаживается за стол.
- Наверное, не получится, - начинаю я.
- Да, едем, - резко отвечает Андрей.
Я смотрю на него и киваю, не представляя, что в голове у этого человека.
В кальянную мы едем в такси на заднем сиденье. Друзья Андрея взяли другую машину, поэтому мы наедине. Практически, если не считать водителя. Андрей молчит, хмурится, смотрит в окно.
- Может, нам лучше поехать в гостиницу и поговорить?
- Нет.
- Тогда, может, поговорим сейчас?
- Я не хочу.
- Андрей, мне жаль. Пожалуйста, позволь мне оправдаться.
- Нет.
Я обессиленно опускаю голову и закрываю глаза. Сердце стучит в ушах. Мне никогда не было так горько. Никогда в жизни!
В кальянной Андрей много выпивает и громко смеется. Я раньше не видела его пьяным, и мне становится не по себе. Почему-то кажется, что ему тоже плохо. И больно. Что он не готов со мной расставаться, что он страдает... Но иного выхода не видит сам.
А может, это просто моя больная фантазия. И мне хочется, чтобы жесткий, потрясающий, идеальный бизнесмен Андрей Дымов влюбился в меня.
- Расскажите, как вы познакомились? - расспрашивает у меня жена его друга. - Андрей так редко появляется с кем-то на людях, мне не терпелось увидеть тебя вживую, Юля!
- Я пришла устраиваться на работу в его фирму, - говорю честно. - А потом... я попала в беду, и он помог мне. Очень сильно. Я всегда буду ему благодарной.
- Андрей щедрый, это правда. Ты знаешь, что у него есть благотворительный фонд?
- Нет.
- Андрей много делает для детей. И мы всегда с Сергеем шутим, что ему давно пора завести своих собственных! Хватит уже помогать чужим! Но Андрею всё время некогда. Надеемся, ты сумеешь его переубедить. Андрей будет потрясающим отцом.
- И я надеюсь, - вздыхаю.
Домой мы едем уже совсем поздно. Заходим в номер, разбредаемся по ванным комнатам.
- Завтра поговорим, - бросает Дымов через несколько минут, когда мы вновь встречаемся в спальне.
Он укладывается в кровать и отворачивается. Я занимаю место рядом.
В комнате гаснет свет.
Наша постель, которая все эти дни была самым горячим и уютным местом на свете, сейчас кажется огромной ледяной пустыней.
В какой-то момент я не выдерживаю. Поворачиваюсь и придвигаюсь к Андрею. А затем, набравшись смелости, крепко обнимаю его и целую между лопаток. Много-много раз.
Давая понять, что он дорог мне. И что я леденею без его объятий.
Андрей напрягается. Я понимаю, что либо оттолкнет, либо обнимет. Сердце колотится на разрыв в ожидании реакции.
Глава 21
Дымов долго не шевелится, и когда мне кажется, что он уснул, поворачивается и впивается в мои губы. В его действиях нет былой нежности, только желание обладать, брать и наказывать. Андрей грубо ласкает, жжёт темнотой своих глаз, двигается во мне мощно и сокрушительно. Пусть накажет, я осознала ошибку и больше не буду пить таблетки. Только бы между нами все было как прежде.
