найдет. И самое главное, как Лика соберет нужную сумму на операцию? Выход у нее теперь один. Терпеть, прогибаться и ублажать Феликса. Странного, непонятного. А он ее пугал.
Опять этот страх… жуткий, липкий, противный… от которого дрожат руки и парализует предплечье. Стягивает горло, и израненное сердце отбивает чечетку. Никто не хочет его чувствовать. От жуткого страха становится стыдно за свою трусость, за свою слабость. И хочется избежать ужасного и неминуемого. Сбежать, прогнуться, подчиниться, сделать что угодно, только чтобы тебя не трогали, оставили в покое, дали передышку… противно. От себя самой… Доколе Лика готова унижаться и прогибаться, чтобы ей дали возможность, дали разрешение на жизнь. Судьба у нее, что ли, такая, что постоянно непрестанно требуется чье-то разрешение просто существовать на этой земле. Доколе парализующий страх будет овладевать ею настолько, что она готова будет подчиниться любому, лишь бы ее не били ни морально, ни физически. Как долго она сможет так прожить?
Феликс. Что за имя такое? Редкое. Лика аж оторопела, увидев его на кухне в темно-синем фартуке. Он раскладывал на гриле большие куски красного мяса.
— Может, помочь? ― предложила Лика.
— Сядь, ― коротко бросил ей в ответ.
Лика присела на ближайший табурет и стала наблюдать, как мужские руки искусно нарезают овощи. Было в этом что-то такое завораживающе. Феликс настолько виртуозно орудовал ножом, что Лика поневоле залюбовалась. Феликс же был сконцентрирован на своем действии, и как обычно, Лика подумала, что о ней забыли. Однако стоило Лике приподняться с места, чтобы Феликс произнес, не глядя на нее:
— Сядь. Я сам.
— Я помочь хотела.
— Я сказал, я сам.
Лике оставалось снова сесть на стул и продолжать смотреть на него во все глаза.
— Что? ― не оборачиваясь на нее, спросил Феликс, видимо заметив, как Лика таращится на него.
— Никогда раньше не видела, чтобы мужчина готовил. Ну, кроме поваров, естественно.
Феликс хмыкнул в своей обычной манере.
— Мясо готовит мужчина.
— Давай помогу стол хотя бы накрыть.
— Не дергайся, ― сказал он.
— А кто тебя научил готовить? И что за шовинизм? Насчет мяса? Чем женщина готовит хуже? ― затараторила Лика, чтобы как-то взять себя в руки.
Феликс приподнял уголки губ и не удосужился ответить. На кухне тихо играла заводная музыка. Кажется, это был рок. Лике была знакома эта группа. Саксофон и рок. Необычный выбор. Н-да, несовременный мужчина.
Сидели в полном молчании. Феликс умело сервировал стол. Когда ужин был готов, он жестом пригласил ее к столу. Стейк был невероятно вкусным, сочным, нужной прожарки. А готовил Феликс потрясающе. Ели также молча. Лика боялась пошевелиться лишний раз, чтобы не обращать на себя внимание. Однако какое-то внутреннее чутье ей подсказывало, что загадочный мужчина напротив незаметно следит за каждым ее жестом.
Покончив с ужином, Лика подскочила со стула и начала убирать со стола тарелки.
— Оставь. Я сам.
— Давай, я хотя бы помою.
Лике надо было отвлечься и занять руки чем-то. В любой момент он может попросить обслужить его. Как же ей этого не хочется. Что же ей делать? Встав из-за стола, Феликс начал неторопливо надвигаться на нее. От испуга Лика замерла с тарелкой в руках. Феликс подошел и забрал тарелку из рук, не сводя с нее глаз, поставил на стол. Он остановился в сантиметре от нее. В нос ударил терпкий мужской запах.
Феликс смотрел на нее настолько пристально, словно проникал в душу. Лика привыкла к вниманию мужчин. Обычно на нее смотрели с неприкрытым вожделением, пошлым желанием. Но Феликс… от его взгляда Лике становилось неуютно. Он словно пытался заглянуть ей в душу, словно разгадать хотел, что там у нее внутри. Не нравилось это Лике. Взгляд пронзительных мудрых черных глаз нервировал. От него Лика становилась дерганной. Он же может завалить ее на этом кухонном столе и оттрахать во всех позах, каких только ему вздумается. И она ничего с этим сделать не сможет, никак не предотвратит, потому что сама под это подписалась.
Снова в его присутствии стало не по себе, страшно. Опасность, исходящая от этого мужчины, нависла в воздухе и стала давить на виски. Под коленкой отчаянно забилась жилка. Феликс не отводил взгляд от нее, наблюдая. Лике же было тяжело смотреть ему в глаза.
— Это Led Zeppelin? ― прошептала Лика, нервно сглатывая.
— Что?
— Группа, что играет ― это Led Zeppelin?
— Я не знаю. Просто нравится музыка, ― произнес Феликс, продолжая пристально смотреть ей в глаза.
Он стоял настолько близко, настолько нарушал ее личное пространство, что они практически стали дышать в унисон. Казалось, что его черные как смоль глаза гипнотизируют. Лика поняла, что Феликс уловил ее панику, ее смятение, и главное ― нежелание ложиться под него. Однако было и другое. С одной стороны, она его боялась, а с другой ощущала себя с ним в безопасности, как будто была уверена на тысячу процентов, что он не причинит ей зла. Как может уживаться в человеке два абсолютно противоположных чувства? Лика не знала. Однако именно это она и чувствовала, находясь вблизи Феликса. Слишком близко. Слишком остро. Слишком глубоко.
По всем правилам, Лика должна сейчас игриво дотронуться до него, погладить по щеке, сказать что-нибудь соблазнительное, чтобы завести его, или вовсе стать на колени, даря ему массу наслаждений оральными ласками. Только в ней что-то выключилось. Сломалось. Надорвалось. И вместо матерой шлюхи перед Феликсом сейчас стояла испуганная до ужаса женщина, которая мысленно молилась, чтобы ее не тронули, хотя бы сегодня.
— Идем, ― первым нарушил их молчание Феликс.
— Куда?
— Научу.
— Чему?
Феликс не ответил. Он вообще нормальный? Может по-нормальному с людьми разговаривать?!
— Дай нож.
— Какой нож?
— Тот, что за пазухой прячешь.
— Зачем?
— Резать буду, ― произнес серьезным тоном Феликс, глядя ей в глаза. Лика затравленно сглотнула. Феликс приподнял уголки губ вверх. Да он ржет над ней! Издевается! В своей обычной манере!
— Очень смешно, ― недовольно буркнула Лика. Феликс хмыкнул. Протянув к ней руку, медленно
