сейчас лужайка заставлена мотоциклами, повсюду снуют люди, и играет громкая агрессивная музыка.
Любая вечеринка в братстве выглядит так же, только там полно футболистов в своих неизменных футболках и куртках, на которых указано название университетской команды.
Но то, что я вижу сейчас, отличается от всех мест, где я была. Никаких студентов в этих одинаковых дурацких куртках, никаких «сестричек» с ушками и никаких чирлидерш. Пока Блейк заглушает двигатель, я смотрю в окно, на девушек, стоящих возле крыльца, на то, как они выглядят и как себя ведут.
– Идем? – Блейк пристально смотрит на меня. – Или уже передумала?
Мой взгляд мечется от окна к нему прежде, чем я решаюсь.
– Только не оставляй меня одну.
Блейк игриво салютирует и подмигивает.
– Слово скаута.
Улыбнувшись, я выхожу наружу и жду, когда Блейк обойдет машину. Когда он подходит, в его руках оказывается кожаная куртка.
– Накинь это. – Он набрасывает ее на мои плечи. Мускусный запах кожи, одеколона и скорее всего, его тела, моментально окутывают меня.
Я просовываю руки в длинные рукава. Она оказывается слишком большой для меня, почти до колен.
– Не хочешь, чтобы они знали, откуда я? – нервно интересуюсь я.
Блейк кивает, кинув взгляд на дом.
– Нет, но ты им дашь повод вешать ярлыки.
– Ага, – не глядя на него, бормочу я. – Как делал это ты.
Усмехнувшись, Блейк берет меня руку.
Его пальцы – такие теплые и сухие – переплетаются с моими. Стоя напротив совершенно незнакомого дома, наполненного незнакомыми людьми, в куртке едва знакомого парня и держа его за руку, я прекращаю нервничать. Будто так и должно быть.
Глава седьмая
Сейчас
Мои выходные без Гранта обычно проходят за просмотром фильмов или за работой с ноутбуком на коленях. Иногда мы с Лили и еще несколькими нашими подругами ходим в коктейль-бары.
Но в эти выходные я не занимаюсь ни первым, ни вторым, ни третьим. После йоги мама решила поехать ко мне. По дороге мы заехали в Whole Foods, где она купила полную корзину органической еды, и сейчас забивает ею мой холодильник.
А я мечтала, что после йоги позволю себе баночку мороженого, припрятанного в морозильной камере. Только бы она туда не заглянула.
– Это молоко не обезжиренное, – заявляет мама, глядя на упаковку.
Я устало тяну ноги, сидя на софе перед столом. На мне все еще штаны для йоги и кроссовки.
– Это молоко пьет Грант, – вру я.
– Хорошо. – Она ставит бумажный пакет обратно, наконец-то закрыв холодильник. – Посмотрим «Холостяка»?
Я улыбаюсь, кивая и взглянув на часы, висящие над головой. В последнее время мы не так часто проводим время вместе. И «Холостяк» намного лучше обсуждения диеты Николь Кидман, хотя я обожаю Николь Кидман.
– Вы говорили по поводу фамилии? – интересуется мама.
Мы сидим в гостиной на диване и уже смотрим церемонию вручения роз.
Я откидываю волосы за плечи.
– Мне бы хотелось оставить свою. Или двойную. Даже не знаю.
– Что говорит Грант по этому поводу?
– Он хочет, чтобы я носила его фамилию.
Мама кивает, снова переводя взгляд на экран телевизора.
– Ну, конечно. Он же мужчина.
Я даже не спорю, слишком увлеченная происходящим на экране.
– Неужели! Серьезно? Он ее оставляет? – Я тычу в экран пальцем.
Мама выглядит так, будто иного исхода и не ожидала.
Черт возьми, эта девчонка вела себя, как стерва все это время, и в итоге этот чертов холостяк вновь вручает ей розу, давая шанс. Что за…
Боже, я понимаю, что это всего лишь шоу, но как же несправедливо и глупо это выглядит.
– Она нашла его точки и знает, когда на них нажимать, – говорит мама. – Вот увидишь, в конце он выберет именно ее.
Я фыркаю, покачав головой.
– Идиот.
Мама смеется над моей реакцией.
– Почему?
Я удивленно смотрю на нее.
– Ну, ты же видела, как она себя ведет? Мы сейчас не будем говорить о том, что это не по-настоящему и нужен рейтинг, поэтому включают подобных девиц, но ведь можно же включить в это шоу еще и толику разума. – Я откидываюсь на диване. – Мне не нравится этот сезон, и этот холостяк тоже.
Теперь удивлена мама.
– Правда? Чем он тебе не нравится?
– Он пассивный.
Мама закатывает глаза.
– Он спокойный, умный и рассудительный.
– Именно это и отталкивает, – отвечаю я, не глядя на нее. – Слишком умный, слишком спокойный и слишком рассудительный. А где же огонь? Страсть, в конце концов?
Мама долго молчит, и я чувствую на себе ее взгляд. Я уже думаю, что она не ответит, когда она негромко произносит:
– Этот холостяк очень похож на Гранта. Странно, что ты этого не заметила.
* * *
Когда я остаюсь одна, то на меня внезапно накатывает игриво-романтическое настроение. Я включаю Ариану Гранде и под Dangerous Woman разгуливаю по дому в одной майке и трусиках. При этом я наслаждаюсь ванильным мороженым, раскачиваясь под музыку.
Мне нравится мое личное пространство, и я очень его ценю. После свадьбы моя жизнь изменится, но разве смысл как раз не в этом?
Сейчас мне совершенно не хочется об этом думать, и это немного странно. В какой-то степени мне даже нравится, что дата свадьбы еще не назначена. На это уходит много сил и времени, а прямо сейчас я сосредоточена на своей работе. И все же нам не стоит слишком затягивать. Это может превратиться в привычку, а мне хочется, чтобы в моей жизни все было стабильно и определено.
Да, я зануда. Но сейчас это сложно сказать, потому что я танцую на кухне с ложкой и ведерком мороженого в одних трусиках, не заботясь вообще ни о чем. Мое игривое настроение
