свои чувства ко мне? Возможно, даже от самой себя? То, что это была сцена ревности, которую Лина замаскировала под плохое самочувствие — я не сомневался.
— Ты знаешь, зловещее молчание гораздо хуже твоих едких подколок, — тихо произнёс, когда мы вошли в лифт.
— Застрять с тобой в лифте будет ещё хуже, поверь, — в ответ фыркнула Лина, зло зыркнув на меня.
— Ну, почему же хуже. Если всё случится, как в песне группы «Дождик» «Дай мне», то, по мне, это будет неплохой расклад, — пожал плечами и невинно улыбнулся.
Лина густо покраснела и отвернулась. Кажется, случайно задел за живое. Но уже не мог остановиться.
— Что, думаешь, я не знаю, какие группы ты слушала в детстве? По мне так, эта песня просто феноменально описывает то время! — хихикнул я.
Вспомнил нашу «юность». Какое-то время Лина заслушивалась песнями группы «Дождик», «Корни» и иже с ними. Но самой любимой песней у девушки были не самые популярные песни этих раскрученных на тот момент групп.
«Дай мне» — песня с вполне себе законченным сюжетом, повествующая о парне, который всё никак не мог подойти к девушке, пока они не застряли в лифте и… между ними не случилась любовь.
Мне нравился такой расклад. Как жаль, что я не герой той песни, и такой подарок судьбы меня не ждал.
— Это не про нас, — фыркнула Лина, скрестив руки на груди. Опять. Я могу не сдержаться и прижать её к стене.
Краснота наконец-то сошла с её щёк.
— Потому что ты героиня песни «Я ненавижу себя»?
В голове так и пробежалась строчка: «ненавижу тебя за то, что ты не моя».
— Может, поговорим не о репертуаре старых групп? — тихо сдалась Лина. Похоже, она прекрасно помнила о первом правиле, которое, вот сюрприз, на меня не действовало.
— Конечно, — в этот момент двери лифта распахнулись, и мы оказались на нужном этаже.
Я с лёгкостью открыл квартиру ключом и распахнул дверь перед девушкой.
— Прошу, в моё скромное жилище. Чувствуй себя, как дома! — и гостеприимно улыбнулся, потому что в голове заиграла очередная песня группы «Дождик».
До чего же прилипчивые песни!
Лина
Подколки брата по поводу моей прошедшей любви к группе «Дождик» были неуместны. Тогда я была маленькой несмышлёной девочкой, которая воровала у отца кассеты и слушала, что придётся. Песня «Дай мне» была просто очень зажигательной и прилипчивой. Я тогда даже смысла её не понимала!
Скинула обувь и прошмыгнула в спальню. Даже не удивилась оформлению: оно почти во всём совпадало с личной комнатой парня в коттедже. Все те же цвета, та же мебель.
Отличал её только огромный рабочий стол с двумя большими мониторами, дорогой клавиатурой и внушительной мышкой. Я хорошо разбиралась в технике и могла часами изучать её. Еле-еле убедила себя не заниматься этим сейчас.
— А ты взял флешку? — только сейчас вспомнила зачем мы здесь. Стас с утра собирался всего десять минут, и за это время мог забыть захватить столь важный предмет.
— Не волнуйся. У меня всё на облачном сервере. Сейчас распечатаю в двух экземплярах. Можешь пока присесть, — Стас сел за свой рабочий стул, который больше напоминал кресло геймера или даже большого начальника. Хотелось бы мне на таком посидеть!
Парень знатно подошёл к оформлению своего удалённого рабочего места. В офисе уж точно не найдёшь таких хороших условий.
— Ты не против, схожу на кухню, попью воды? — тихо промямлила. Сейчас мне было невыносимо оставаться с братцем в одном пространстве, так как всё ещё было стыдно за устроенную мной сцену ревности.
Стас кивнул, и я поспешила на кухню, которая встретила меня ярким солнышком: спальня была занавешена светонепроницаемыми шторами.
До крана с фильтрованной водой так и не добралась, застыла рядом с двухкамерным холодильником. И меня удивило не огромное количество магнитиков из разных городов и стран, а наша фотография по центру, бережно прикрепленная с четырёх сторон.
Аккуратно подвинула магниты и взяла старое фото в руки. Мы выглядели такими счастливыми на изображении. Это был первый месяц знакомства. Мы узнавали друг друга, нам было весело и приятно общаться. Но всё хорошее — быстротечно. Вот и наши отношения почти мгновенно переросли во вражду.
Я была удивлена, что Стас, несмотря ни на что, сохранил эту фотографию. Помню, тогда он хвастался своим новеньким смартфоном, и решил показать насколько крутая у него съёмка. Прижал меня к себе и запечатлел тот момент на память.
Как видимо, навсегда.
Так и не смогла понять: приятно ли мне такое внимание, или нет.
Мои думы нарушил Стас, внезапно возникший на кухне.
— Договор готов, — начал он, а затем прервался, увидев то, что я держала в руках. — Вижу, ты так и не налила себе воды, — вскоре добавил он, сделав вид, что ничего не произошло.
— А? — подняла на него взгляд, совершенно не понимая, о чём он говорил.
Стас показательно ухмыльнулся, положил две распечатки на стол, подошёл к раковине и налил в стакан воды из фильтрующего краника.
— Помнится, ты сбежала на кухню, чтобы попить, — он заботливо протянул мне воды. Сглотнула: а я ведь и забыла причину своего побега.
— Да, но я отвлеклась на фотографию, — помахала ею перед лицом Стаса. — Ты ничего не хочешь мне объяснить?
Всё-таки сделала глоток, чтобы окончательно не выглядеть нелепо. Хотя, куда уж хуже?!
Стас пожал плечами и развалился на стуле.
— А надо? — спросил он после небольшой паузы.
— Хорошо. Задам вопрос иначе: почему наша фотография висит у тебя на холодильнике? — села напротив, взяв один из листков бумаги и ручку.
— Чтобы каждое утро любоваться тобой, конечно же, — Стас покачал головой и улыбнулся. — По-моему это очевидно.
Не могла понять: он шутил, издевался надо мной или говорил всерьёз? Вопрос так и повис в воздухе, и я недоумённо глядела на брата, ожидая ответа.
Мой немой вопрос так и повис в воздухе. Некоторое время мы с братом просто смотрели друг на друга, не произнося ни звука.
Наш зрительный контакт был нарушен тяжёлым вздохом Стаса.
— Лин, с тех пор как ты уехала, мне стало тебя не хватать. Мне всегда нравилось с тобой общаться и…
— И именно поэтому ты затеял это дурацкое пари? — перебила его, не в силах дослушать до конца. Я всё ещё с сомнением разглядывала листок, размышляя, ставить ли подпись или нет.
— Оно вышло спонтанно. Ты просто гневно кричала «я ненавижу тебя», что мне даже стало обидно… — кажется, он начал оправдываться.
Смутилась. Может, он и
