Я все еще помню, о том, что семья это самое важное и нужно ее беречь. Но видимо не ежедневными завтраками. До сих пор они не сильно-то мне и помогали.
Когда Максим просыпается, а я говорю ему, что не успела приготовить для него завтрак, он понятливо хмыкает, пожимает плечами, а затем неожиданно целует меня в кончик носа.
— Ну, хоть кофе мне сделай, сама же, наверное, тоже все еще не пила его.
Я застываю и чувствую, как к щекам приливает жар, я уверена, что они краснеют. Краснеют от стыда. Потому что минуту назад я опять проверяла в сети ли Степан или нет. Мысленно ругая себя за это, я наливаю Максиму и себе кофе, выставляю на стол любимое печенье мужа. И мы вместе с ним пьем кофе.
— Что-то Леночка сегодня долго спит, — удивляется муж.
— Потому что она всю ночь не отлипала от моей груди, — улыбаюсь я, — объелся ребенок. Вот и спит.
Я замечаю, как взгляд мужа опускается на мою грудь и вмиг тяжелеет. Я наконец-то вижу в его взгляде желание. Впервые за долгое время, я понимаю, что Максим все же хочет меня как женщину. У меня тут же бегут мурашки по рукам, спине и кажется, даже груди. Дыхание учащается и сразу становится уже не до кофе, Максим поднимает взгляд, мы встречаемся глазами, и я замираю, мне вдруг кажется, что все между нами как прежде, просто я что-то там себе напридумывала, сама обиделась, как говорится и-и-и… но Максим, кашлянув, разрывает наш зрительный контакт и быстро поднимается из-за стола, обрывая все то, что я действительно себе напридумывала…
— Спасибо за кофе, Малышка. Мне пора. Сегодня пораньше нужно на работе быть. Поцелуй Леночку за меня, — тараторит он все это, пока моет кружку за собой.
Максим. Моет. За собой. Кружку.
Удивительно.
А после, словно его ошпарили, муж вылетает из кухни и еще через пару минут я слышу громкий дверной хлопок, от которого и просыпается Леночка.
Я со стоном стучу себя по лбу, понимая лишь то, что еще немного и моя голова разорвется от переизбытка недавно и очень внезапно поселившихся в ней мыслей. А затем поднимаюсь и иду к дочери. Сегодня у нас очень важная встреча.
— Да, милая? — улыбаюсь я Леночке, она сейчас разглядывает подушку, которую я положила на край дивана, чтобы дочь случайно во сне не упала.
— Что, не можешь преодолеть такое тяжелое препятствие? — хитро улыбаюсь я и убираю подушку, а затем помогаю дочери спуститься с дивана, в который раз показывая ей, как это делается правильно, — вот так, да, ножками вперед. Да, умница.
Леночка радуется, что у нее получается, а затем встает на четвереньки и деловито ползет на кухню.
— Ну конечно, война войной, а обед по расписанию. В нашем случае завтрак, да дочь? — смеюсь я, а доча отвечает мне, что-то на своем, на малышевом. Причем судя по длине ее речи, она не только отвечает, но и рассказывает, что же приснилось ей этой ночью.
Глава 7.1
Оксана Сергеевна женщина очень эффектная, поэтому замечаю я ее сразу. Даже будь я с ней незнакома, я все равно обратила бы на нее внимание. Она родила Максима в семнадцать, и сейчас ей нет еще и сорока, но выглядит она на тридцать с небольшим хвостиком, и единственное, что хоть как-то придает ей этот возраст так это короткая, можно сказать, мужская стрижка.
В последнюю нашу встречу волосы женщины были черными, сейчас они обесцвечены настолько, что даже светлее моих. Такой цвет ей очень идет, он оттеняет ее темные глаза, а я понимаю, что Максим свои глаза унаследовал именно от матери. У него тоже очень красивый и цвет, и разрез глаз. А еще когда-то у него был красивый взгляд. Взгляд, который Максим обращал ко мне.
— Здравствуй, Марина, — спокойно здоровается со мной женщина, а я все еще разглядываю ее, ощущая, что так мое волнение становится не намного меньше. Ведь свекровь тоже волнуется. Это заметно по тому, как она бессознательно теребит пояс своего длинного черного кожаного плаща.
— Добрый день, — я изо всех сил улыбаюсь, настраивая себя на приятный диалог. — Леночка уже уснула, пока мы с ней дошли до парка, — я пожимаю плечами и немного отхожу от коляски, давая Оксане Сергеевне возможность подойти поближе.
Мне становится чуточку неловко. Ведь я приглашала женщину встретиться с внучкой, а по факту получается, что встреча со мной, ведь я не планирую будить Лену ближайший час точно. Я вообще не собираюсь будить дочь — проснется, когда захочет. Тревожить и прерывать сон ребенка гиблое дело.
— Ничего страшно, — полушепотом отвечает мне свекровь, она не смотрит на меня, ее внимание полностью поглощено внучкой.
Женщина ее внимательно разглядывает. Хотя и видно сейчас если только один Ленин носик, потому что закутала я ее сегодня хорошо. На улице несмотря на теплые градусы, на удивление сильные порывы ветра.
— Спасибо тебе большое, — все еще глядя в коляску, тихо говорит Оксана Сергеевна. Она берется за ручку коляски и только тогда поднимает на меня взгляд. — Пойдем пройдемся. — я молча киваю, снимаю коляску со стопа, потому что женщина пытается двигать коляску так, и конечно же, у нее ничего не получается, а после я просто следую за ней.
Какое-то время мы молчим, пересекаем уже всю аллею, переходим на соседнюю, а я никак не могу начать разговор. Я не представляю с чего вообще можно начать. Все утро над этим думаю, и так ничего и не придумала.
Родители Макса обеспеченные. Очень. Но муж не хочет пользоваться их деньгами. Причем это началось еще задолго до нашего с ним знакомства. Макс никогда не говорил мне, что именно послужило причиной его такого решения, но он и в институт сам поступил, своими силами, и дальше по жизни пытался добиться чего-то так же сам.
Только вот друзья, остались у него прежние. Половина из них была зажравшимися мажорами, которым на их праздники Макс таскал подарки дороже, чем наша ежемесячная арендная плата. Да как бы даже не полугодовая.
— Должна признаться, — первой заговаривает Оксана Сергеевна, причем, кажется, еще тише, чем она говорила до этого, мне приходится прибавить в шаге, чтобы поравняться с ней, иначе я попросту ничего не услышу. — Ты меня очень удивила. Я, наверное, не устану тебя благодарить, но несмотря ни на что я хочу, чтобы ты знала и понимала, для меня очень многое значит встреча с внучкой.
Глава 7.2
Женщина замолкает, а я замираю и уже секунду спустя отстаю от нее. Оксана Сергеевна с Леночкой едит дальше, я же все никак не могу сообразить о чем она. Нет, о том, что она говорит о встречи с Леной я понимаю и все же… ее поведение и слова очень странные. Я опять вспоминаю свое вчерашнее смятение и сравнение с возможным поведением моей мамы.
— Оксана Сергеевна, — выкрикиваю я, и нагоняю женщину, мне приходится даже немного пробежаться, потому что свекровь настолько поглощенная впервые увиденной ей внучкой, хоть и спящей, попросту не замечает, что я сильно отстаю от нее.
— Прости Марин, я…
— Подождите, — я даже руку вперед выставляю для убедительности, и что совсем уж удивительно, я привлекаю внимание свекрови. Точнее моя рука привлекает ее внимание. Оксана Сергеевна разглядывает мои пальцы, хмурится, а затем серьезно смотрит мне в глаза.
— Вы что разошлись с Максимом?
— Что? — ахаю я, — Нет-нет. Не-е-ет. Конечно же, нет. С чего вы взяли?
Я слышу в своей речи виноватые нотки. Словно я оправдываюсь, и это мне не нравится. Совершенно не нравится, потому что я прекрасно понимаю, за что именно я оправдываюсь. Ведь с появлением в моей жизни Степана, мысли расстаться с Максом все же посещали мою голову, хоть я и не признавалась себе в этом.
— Ты просто без кольца, — опять хмурится женщина. — вот я и решила…
— Извините, — мой голос начинает подрагивать. Второй раз за последнюю неделю я вспоминаю об отсутствии у нас с Максом обручальных колец, и почему-то чувствую себя словно нагадившим мимо горшка котенком. Словно это я виновата… — но у нас и не было никогда колец, — Оксана Сергеевна заметно удивляется, и видно, что хочет что-то сказать, но я не даю, потому что меня все еще тревожит ее поведение. — Почему вы так странно себя ведете? Если вы так сильно хотели видеть внучку и для вас это важно, как вы говорите, то почему вы ни разу не попытались с ней встретиться? Это, по меньшей мере странно, а по большей…
