— Угощаю. В конце концов, я пригласил.
— Жест джентельмена — поднимает голову и выпрямляет плечи — Это не свидание, не деловой ужин, не дружеская беседа. Если позволю оплатить счет, значит ещё больше буду должна.
— Хм… Интересная ты.
— Чем же?
— Никогда ещё бабы не отказывались от ужина в шикарном ресторане.
— Может дело в том, что я не баба. И за каждый шикарный ужин должна последовать оплата.
Не ошибся. Умна, не по годам.
— Как угодно. Только долги придётся отработать, а без еды долго не протянешь.
— Устроюсь ещё на одну работу. Не побрезгую туалеты мыть и улицы мести, но выплачу долги.
— Потом? — отводит глаза — Куда отправишься потом?
Взгляд устремлён на приготовленные столовые приборы, но смотрит явно сквозь, будто ищет подсказку. В итоге просто пожимает плечами.
Интерес к малышке вспыхивает с новой силой. Давно научился разбираться в людях. Не врет, но и не договаривает.
— Как оказалась на дороге?
— Не могу рассказать.
— Почему?
— Потому что не обязана — и вновь этот взгляд, в котором читается наивность и хитрость, протест и уязвимость.
— Обязана — рявкаю так, что девочка отклоняется к спинке стула — Для начала помог и не сдал в милицию. Всё-таки обокрала меня.
— Нет.
— Да — давлю уверенно, вижу, как Леся теряет контроль, значит скоро начнёт говорить — Во-вторых предлагала себя в клубе Ахмеда. Знаешь, а за древнейшую профессию тоже грозит срок. В-третьих…
Вскакивает и бежит на выход, но открывая дверь застывает. Охрана даже шаг за порог не дает сделать. На что надеялась?!
Довольно наблюдаю. Чувствую, как сейчас взорвется. К удивлению, спокойно закрывает дверь и утыкается лбом в массивное дерево. Маленькие плечики начинают вздергиваться вверх. Слышится приглушенный всхлип.
— Прав, я воровка. Такому как ты не понять. Мне просто нужны были деньги, а у Ахмеда случайно разбила поднос с дорогостоящим виски. Для некоторых выбрасывать тысячи на элитный напиток — это норма, а кто-то не может хлеба купить. Несправедливо.
Сердце сжалось. Леся снова заставила вспомнить прошлое. Не жил в бедности, кусок хлеба не искал, но и деликатесами не питался. Отец хватался за любую работу, лишь бы мы с матерью не нуждались ни в чем. Со временем старался забыть семью и то спокойное, по-настоящему счастливое время. Пять лет пытался измениться, и результат превзошел ожидания.
Бросаю взгляд на Олесю, слишком хрупкую и миниатюрную, все так же утыкающуюся лбом в дверь, стараясь подавить рыдания. Не понимаю в какой момент оказываюсь рядом. Ей хватает доли секунды, чтобы понять это и прижаться ко мне.
Хочу обнять, завожу руки и… не могу. Не могу прикоснуться. Одна часть вопит прижать и согреть в объятиях. Приласкать и успокоить. Другая кричит не поддаваться. Вспоминая, какие коварные бабьи слезы могут быть.
Мы так и стоим. Рубашка быстро намокает, но сердце щемит и не даёт ни оттолкнуть девочку, ни обнять. Ее рыдания подавленные, тихие. Будто не хочет, чтобы кто-то увидел настоящие эмоции, слабость.
— Прости…те — отпрыгнув произносит с заминкой, утирает слезы и вновь устремляет проницательный взгляд.
— Должна поесть. Счёт не будет выставлен.
Остаток вечера не пытаюсь заговорить. Вижу, как сильно подавлена.
В голове один единственный вопрос — отчего или от кого бежит девочка?
— Потанцуем?
Встаю и предлагаю руку. Робко смотрит и вкладывает миниатюрные пальчики в мою ладонь.
— Я не очень… точнее, совсем, не умею танцевать.
— Несложно.
Музыка в зале звучит приглушенно и мелодично. Приближаюсь к Лесе и прикасаюсь к талии. Маленькое тельце тут же напрягается.
— Расслабься — произношу тихо на ушко.
Вижу, как мурашки покрывают тело. Сглатывает слюну и отводит взгляд, но быстро тарабанящее сердце выдает настоящую. Можно скрыть эмоции. Не смотреть на собеседника. Ни говорить или говорить не то. Но реакцию тела не обманешь никогда.
Люблю такое поведение. Отзывчивая девочка. Женщины хоть и загадки, но манипулировать их телами — не сложная задача.
Медленно начинаю двигаться, от чего ещё больше начинает дрожать в моих руках.
— Хорошо получается — краснеет и улыбается.
Кружу, подхватываю. Тяну ближе. В какой-то момент увлекаюсь игрой, и проваливаюсь в голубую бездну ярких глаз. Дыхание обжигает, передвигаю руку ниже на пояснице. Леся крепко цепляется в ворот пиджака. Губы соприкасаются, а желание возрастает.
— Костя.
Доносится женский голос и девушка отходит на безопасное расстояние. Досада расползается по телу. Прибить готов эту размалеванную куклу. Невозможно описать, на сколько сильно хотел попробовать Лесю, да и друг в штанах не прочь бы провести исследования.
Стискиваю зубы, чтобы не сорваться на пустоголовую дочь владельца ресторана.
— Костя, так рада видеть.
— Каролина.
Прижимается пышной грудью, проводя отточенными ноготками по груди, забираясь под рубашку.
— Почему не предупредил? Скучала — кривит губы, и обводит натренированные мышцы.
— Дела — стараюсь вырваться из объятий, но женщина словно осьминог. Убираешь одну руку, она тянет другую.
— Могу быть свободна, Константин Павлович? — произносит малышка, стараясь не смотреть.
Снова Леся огрела мешком по голове. Впервые назвав меня по имени и отчеству. Подчеркнув пропасть между мирами, возвысив мой статус и определив разом свой.
— Кабан — голос звучит жестче, чем хотелось бы. В дверном проеме появляется охранник — Отвези.
— Это, что за оборванка? — бросает Каролина, словно только что заметила кого-то ещё в комнате.
Леся вскидывает взгляд, вижу подступающие слёзы и невозможно, удержаться, чтобы не врезать Каролине. Развлекся несколько раз, и до сих пор не могу отвязаться. Для разрядки баба отменная. Гибкая, покладистая. Но стоит открыть рот, как призрачная дымка увлеченности рассеивается.
Поворачиваюсь к Лесе, но Каролина встаёт передо мной, сбрасывая платье. Небольшой треугольник, отдалённо напоминающий нижнее белье, едва прикрывает низ. Не стесняясь своей наготы, подходит ближе, проводит вдоль корпуса, покорно опускаясь на колени. Девочка от такого убегает, скрываясь за дверью. Но выступившие слёзы смог разглядеть.
Глава 17
Леся
Бегу, как ошпаренная, пока перекаченный охранник не хватает за локоть.
— Ты че так припустилась? Головой за тебя отвечаю. Хочешь чтобы мне босс ее открутил?
Один вид высокорослого бритоголового амбала внушает страх, но даже такой великан боится Костю. Смотрю на качка, не в силах сказать что-либо. Сердце щемит, боли такие, что невыносимо сдерживаться, а соленая вода градом скатывается по щекам, еще больше обжигая кожу. И ведь ничего такого не было. Нового не услышала, а душа прямо в осколки.
— То то же — довольно хмыкает, очевидно расценивая мое молчание, как жест повиновения, тянет за локоть к припаркованному седану.
— Полегче с девочкой — из темноты подаётся вперёд мужчина.
— Так я же аккуратно — говорит охранник, по уже известной мне кличке «Кабан».
— Эх, дружище. С девушками ласково надо, а с бабами Наследника ещё осторожнее. А ты вцепился пятерней так, что у девочки синяки останутся. Думаешь за испорченную вещь Костя спуску даст?
Мужчина смотрит на покрасневшую руку и отпускает. Потираю место, мысленно соглашаясь с Матвеем, синяк, скорее всего проявится.
— Наследник отдал личное распоряжение доставить домой.
— Аааа… ну если личное. Сам то где босс? Хочу переговорить о деле.
— С Каролиной.
— Тогда это надолго — оба надменно смеются, а у меня снова эти дурацкие слезы прямо брызгают из глаз.
Почему так? Размалеванная, обычная, продажная женщина. Не побоялась раздеться и ублажить мужчину на глазах посторонних. Кажется, Костя не против такого. С чего ему противиться?
— Мешать точно не буду. Может тогда прихватишь документы, чтобы мне туда-сюда не гонять. Все равно же по пути — голос Матвея доносится снова, и я будто возвращаюсь в реальность — Хочу тоже расслабиться.
