Или, сказать всю правду, однажды днем розовый знак плюс действительно преследовал меня. Они отправили меня в центр беременности на УЗИ. К счастью, ложная тревога.
— Лили, объясни, — почти кричит моя мама.
Ло долго смотрит на меня, прежде чем понимает, что я не в состоянии произнести ни слова, не говоря уже о лжи.
— Мы просто испугались, — говорит он и обращает свое внимание на Роуз. — Забавно, как ты сейчас решаешь заговорить об этом, когда знаешь об этом целый месяц.
— Я ждала, когда Лили сама мне все расскажет. Я думала, что мы более близки.
Мои легкие разрушаются.
— Почему ты не сказала мне? — спрашивает моя мама.
Я с трудом сглатываю.
— Или мне, — говорит Поппи.
Дэйзи поднимает руку и указывает на себя.
— Мне тоже!
Я прижимаю пальцы к глазам, прежде чем начнут литься слезы.
— Это... это ничего не значило. Это пустяк.
Нос моей матери вспыхивает.
— Пустяк? Незапланированная беременность — это не пустяк.
Папа вмешивается: — У вас впереди все ваше будущее, и дети навсегда изменят то, как устроена ваша жизнь. Вы не можете этого отменить.
Да, я почти уверена, что ребенок помешал бы нашему образу жизни, и это причина, по которой я была так осторожна до сих пор. У меня нет ни сердца, ни сил рассказать им все.
Что если бы розовый знак «плюс» остался на месте, ребенок даже не принадлежал бы Ло.
Я быстро встаю, моя голова наполняется гелием. Она плывет, но я все еще справляюсь со словами.
— Мне нужно подышать свежим воздухом.
— Мы снаружи, — говорит Роуз.
Ло встает со своего места.
— Воздух, которым ты не дышишь, — он кладет ладонь мне на поясницу.
— Лорен, — рычит Джонатан.
— Что? — рычит он в ответ, его взгляд падает на виски отца, зависть и горечь затуманивают его янтарные радужки.
— Это был долгий день, — говорит мой отец. — Лили выглядит бледной. Отведи ее внутрь, Лорен.
Прежде чем кто-нибудь передумает, Ло проводит меня через французские стеклянные двери в ближайшую уборную. Я падаю на сиденье унитаза.
— Зачем она это сделала? — моя грудь сжимается с каждым вдохом. Я дергаю за плотную ткань своего платья, которая прилипает к моим ребрам. Что, если бы ее подруга вместо этого увидела, как я выхожу из клиники сексуального здоровья? Как мне объяснить проверку на ЗППП?
Ло опускается передо мной на колени и прижимает тёплое полотенце к моему лбу. Меня пронзает воспоминание о том, как я делала с ним так же. Меньше чем за несколько часов мы поменялись местами.
— Роуз может быть жестокой, — напоминает мне Ло.
Я качаю головой.
— Ей было больно, — и вот как Роуз Кэллоуэй мстит тому, кто повлиял на нее. — Она хотела, чтобы я сказала ей первой, — я протираю глаза, дрожа. Как Роуз воспримет известие о том, что я сплю с кем попало? Возненавидит ли она меня потом? Я понятия не имею. Предсказание ее реакции вызывало беспокойные ночи, и поэтому я решила, что безопасно просто держать свои ночные занятия при себе. Я думала, что так будет легче для всех.
— Дыши, Лил, — шепчет он. Когда я синхронно вдыхаю и выдыхаю, он оставляет полотенце и берет свою фляжку. Сделав пару глотков, он вытирает рот рукой и прислоняется к раковине.
— Это становится все труднее, — я смотрю на свои руки, как будто они держат мою неосязаемую ложь.
— Я знаю, — выдыхает он. Я жду, когда он произнесет эти слова: Мне надоело притворяться.
Вместо этого мы вкушаем тишину. Плеск его алкоголя и мое сопение — единственная музыка в наших страданиях.
Кто-то стучит в дверь, и Ло засовывает фляжку обратно в мою сумочку.
— Лили? Могу я с тобой поговорить? — спрашивает Поппи.
Ло смотрит на меня, не зная, что делать. Я киваю. И он идет к раковине, подставляя рот под кран. Он выплевывает воду, а затем открывает дверь.
Поппи одаривает его теплой материнской улыбкой.
— Твой отец хочет поговорить с тобой. Он ждет в холле.
Ло практически хлопает дверью, выходя.
Поппи перебирает пальцами, пока я пялюсь на черный мраморный пол.
— Я не знала, что Роуз собиралась что-то сказать. Она сказала мне сегодня утром, и я подумала, что у нас будет возможность поговорить с тобой, прежде чем объявлять что-либо маме и папе.
Я снимаю каблуки и ставлю пальцы ног на прохладный мрамор, не в силах произнести ни слова.
Поппи заполняет пустоту.
— Роуз переживает трудные времена. Она видит Дэйзи с ее модельной карьерой, у тебя есть Лорен, а я занята своей дочерью, — она делает паузу. — Ты знаешь, что от Calloway Couture отказались в Saks?
Я глубоко хмурюсь, не понимая.
Роуз построила Calloway Couture вместе с нашей матерью в качестве небольшого бизнеса, когда ей исполнилось пятнадцать. Годы спустя компания превратилась в прибыльную линию одежды, которую Роуз может назвать своей собственной. Я никогда не спрашиваю о ее месяцах или ее жизни. И все же она всегда находит время спросить о моей.
— Я пыталась дозвониться тебе, — продолжает Поппи. — Уже два месяца, а ты так и не ответила. Ло не ответил. Если Роуз не зайдет и не заверит меня, что ты жива, иногда я задаюсь вопросом... — её голос становится серьезным. — Я не могу не думать, что ты вычеркнула нас из своей жизни.
Я не осмеливаюсь взглянуть на нее. Слезы щиплют мои глаза, обжигая, но я сдерживаю их. Так будет проще, я напоминаю себе об этом. Будет легче, если они ничего не будут знать. Легче исчезнуть.
— Я тоже училась в колледже, и я знаю, что твоя общественная жизнь и учеба могут превзойти семью, но тебе не обязательно полностью исключать нас, — она снова делает паузу. — Марии три года. Я бы хотела, чтобы ты была частью ее жизни. Ты хорошо с ней ладишь — когда бы ты ни была рядом, — она делает неуверенный шаг вперед и тянется ко мне. — Я всегда рядом. Мне нужно, чтобы ты это знала.
Я поднимаюсь на двух дрожащих ногах и позволяю ей обнять меня за плечи, крепко сжимая.
— Прости, — бормочу я. Она шмыгает носом, ее слезы падают мне на спину. Отстранившись, я делаю вдох. — Спасибо, Поппи.
Ее слова победили меня, разрушив любой грамм стойкости. Мне больше нечего дать, никакой поддержки, чтобы я могла поделиться. Я чувствую себя ракушкой, ожидающей возвращения рака-отшельника домой.
Глава пятая
.
Дни проходят в вялой дымке, наполненной случайными телами и плотскими наслаждениями. Я стараюсь держать свое слово и отвечать на звонки своих сестер (я все еще проверяю своих родителей), но иногда мой сбежавший телефон ведет себя как охваченный тревогой подросток и пропадает. Обычно я слишком поглощена телесными занятиями, чтобы обращать на это внимание.
У меня также есть одно веское оправдание, чтобы не включать телефон.
Класс.
Курсы бизнеса и экономики в Пенсильванском университете отнимают у меня время. Может быть, мне следовало выбрать специальность попроще, но мои таланты начинаются и заканчиваются тем, что я могу затащить парня в постель. И большинство девушек легко могут преуспеть там, где преуспеваю я.
Жизнь имела бы больше смысла, если бы я оказалась вундеркиндом в искусстве или музыке. У меня было бы направление, цель. Тогда, может быть, мое будущее не выглядело бы таким пустым.
Поскольку мои художественные способности достигают пика в фигурках из палочек и свисте, мне остаётся только статистика. В полдень я сижу рядом с Ло в самом заднем ряду аудитории. Управленческая экономика и Теория игр – это действительно существует. И я понимаю примерно 1,111% сухой лекции профессора.
Ло закидывает ноги на пустой стул внизу, пока я лихорадочно делаю заметки на своем ноутбуке, мой пальцы стучат по клавишам. Через несколько минут я чувствую заметную усталость. Такое случается. Поэтому я открываю другое окно и ищу свои любимые сайты.
Мои глаза расширяются от радости. KinkyMe.net только что загрузил видео с участием профессионального футболиста (порнозвезды) и фанатки (еще одной порнозвезды) в знойных позах. Я наклоняю голову, когда он ласкает ее шею и ведет в душ в спортзале. Ооо, горячо.
