урок.
Арсен позади меня фыркает. Болван.
Я вообще удивлена, что он пришёл на первый урок. И, кажется, даже собирался до него дойти.
— У всех уроки, Уткина! Марш в столовую!
Понимая, что спорить бесполезно, поджимаю губы и плетусь в столовую. Герасимов идёт следом, равняется со мной, наклоняется к уху и шепчет:
— Стервозные ханджи тоже не в моем вкусе, Уткина.
Нина
Стервозная? Ханжа?
Значит, вот кто я по его мнению?
Да что этот поганец о себе возомнил?!
Поставив поднос на стол, раскладываю еду для младшеклассников. Стреляю убийственным взглядом в Герасимова, который в другом конце столовой протирает столы. Просто потрясающее зрелище! Так тебе и надо, звездный мальчик! Не все коту масленица, как говорится.
Да, меня задели его слова за живое. Я всего лишь старалась быть вежливой. Парень в самом деле выглядел неважно. И раз уж он проявил любезность (на это слово у меня скоро будет аллергия) в пятницу и помог со стенгазетой, мне показалось вполне приемлемым выразить свое беспокойство.
И что я получила в итоге?
На меня вылили ушат дерьма. И я точно знаю, что совершенно незаслуженно. Не-а, никого больше сочувствия.
Зло пыхтя, забираю поднос и иду за новыми порциями. Подхожу к раздаточной стойке, складываю тарелки на поднос, поворачиваюсь и чуть не сталкиваюсь с Герасимовым. От испуга я теряю равновесие, отчего поднос в моих руках трясется. Арсен придерживает меня за локоть со словами:
— Осторожней.
Фыркнув, задираю подбородок, пихаю его локтем, мол, уйди с дороги, но он и не думает отступать.
— Дай пройти.
Он по-птичьи склоняет голову к плечу, прищуривая свои холодные глаза.
— Учти, Уткина, если ты решишь посплетничать, и кому-то проболтаешься о том, что услышала…
Да ладно? Он меня шантажировать собрался?
— То что? — вызывающе бросаю.
Признаться, я и не собиралась трепаться об их ссоре с отцом. Делать мне больше нечего. Кто не ссорится с родителями? Однако теперь когда он подошёл ко мне с угрозами, вместо того чтобы нормально поговорить… Пусть засранец и не думает, что может меня запугать.
— Ты пожалеешь.
Арсен выглядит так, будто прямо сейчас готов свернуть мне шею. Бешеный идиот.
— Пожалею? — высокомерно приподнимаю бровь. Раз уж назвал меня стервой, пусть наслаждается. — Больше ни на что фантазии не хватает, Герасимов? Какая банальность! — пренебрежительно закатываю глаза. — Придумай что-нибудь получше.
Он настолько сильно сжимает челюсти, что я слышу как крошатся его зубы.
Машинально делаю шаг назад, практически упираясь поясницей в стойку.
— Мое молчание за твое молчание, Уткина. Понимаешь, о чем я?
Грязный шантажист!
— Помнится, одна ученица собиралась подделать свои оценки. Не знаешь, кто это был? — очень «тонко» намекает, коварно ухмыляясь.
— Тебе все равно никто не поверит.
— Испытай меня, утёнок!
Очевидно, Герасимов сказал все что хотел, поэтому, развернувшись на пятках, он уже собирается уйти. Только вот я еще не высказалась.
— Арсен! — окликаю его. Жду, пока он повернется, после чего ровным голосом отрезаю: — чтоб ты знал, я не собиралась никому ничего рассказывать. И не расскажу. Но ты мог попросить нормально. Знаешь, иногда просто достаточно с людьми говорить по-человечески.
Не знаю, это игра моего воображения или нет, но на секунду его лицо принимает виноватое выражение, но быстро сменяется маской «крутого парня».
Ставлю поднос на стойку, смело шагаю к нему, останавливаясь в считанных сантиметрах. Арсен отпускает голову вниз, и мы устанавливаем зрительный контакт.
— Знай, у тебя не получится меня запугать. Если ты ещё раз позволишь себе угрожать мне, то я найду способ снять с твоей головы корону. Не сомневайся.
Клянусь, если бросить между нами спичку — вспыхнет пожар. И нет. Не пожар страсти. Будь мы в фильме, мы бы направляли друг на друга пушки. Герасимов может иметь на меня хоть десять компроматов, но я не позволю ему вытирать об меня ноги. И он должен уяснить и выучить это как молитву.
— Молодые люди! — слышится ворчливый голос повара, — вы сюда миловаться пришли или дежурить?
— Извините, Наталья Петровна, — отступая от Арсена, произношу. — Такого больше не повториться.
— Очень на это надеюсь!
Подхватываю поднос и принимаюсь за работу. На Герасимова больше не обращаю внимания. Я и без того уделила ему его больше, чем он заслужил.
Нас отпускают после звонка, и я сразу же спешу к своему шкафчику, чтобы взять учебник на следующий урок, а ещё узнать домашнее задание, которое задала горгулья. Я даже не замечаю как наши с Арсеном пути разминаются. С того разговора мы принципиально друг друга игнорировали, что вполне меня устраивало. Когда Герасимов рядом, я влипаю в неприятности. Клянусь, у этого парня плохое биополе. Не то чтобы с таким заносчивым характером это нечто удивительное.
Возле шкафчика я встречаю Полю Устинову. Можно сказать, мы соседи по шкафчикам. Нас нельзя назвать близкими подругами, которые двадцать четыре на семь обсуждают мальчиков, как это делают все нормальные девчонки нашего возврата. Впрочем, надо заметить, что и я далека от нормальности.
Признаться честно, иногда мне хочется иметь человека, с которым я могу поделиться своими переживаниями и страхами, однако пересилить себя не в силах.
Ага. Как вы догадались, у меня некие проблемы с доверием. Собственно, поэтому у меня нет близких друзей.
— Привет! — лучезарно улыбается она мне. — Тебя не было на первом уроке. Что-то случилось? — обеспокоенно интересуется, и я точно знаю — ее беспокойство неподдельное. И от этого на душе теплеет.
— Опоздала, — поморщившись, отвечаю. — Отправили в столовку дежурить. Что-то интересное на уроке было?
— Кроме того, что горгулья назвала Королёву бездарностью?
Ладно, стоит признать, в горгулье есть что-то хорошее. Поскольку она человек старой закалки, то не трепетала перед нашими золотыми детками. Будь у них хоть все деньги мира, она бы не стала их ненавидеть меньше чем всех остальных. Разумеется, такое отношение сильно бьет по репутации Королевой. И, насколько мне известно, однажды в школу приходила ее мама, чтобы разобраться с той «травлей», которая обрушилась на ее невинную девочку. Как вы понимаете, систему не победить. Горгулья отсчитала еще и Королеву старшую, а также посоветовала всыпать ремня своему чаду. Возможно, я даже солидарна с горгульей. Не человеку, который является зачинщиком всех издевательств жаловаться на «травлю».
Что сказать, карма та еще гадина, Королёва!
Возможно, Наталью Юрьевну стоит уволить, но
