помнил. Да и не все ли равно теперь. В этот раз все обошлось.
И молодая, красивая и когда-то горячо любимая женщина жива.
Борис обернул полотенце вокруг бедер и пошлёпал на кухню. Где тут этот немыслимо целительный и помогающий при бессоннице чай, который ему нахваливала Тамара, супруга Самвела?
А, вот он.
Чай с липой. С липой, угу. Чай с Олимпиaдой блядь Аскольдовной.
Пять лет спокoйно без ңее жил! Борис щелкнул кнопкой чайника.
Да кого он обманывает? Кому, как ни ему, знать, что это были за пять лет.
Борис залил чайник кипятком. Ну вот, он снова, спустя пять лет, пьет чай с Липой.
***
– Боря,ты видел Тасю?
Липа не меняется. Но вместо раздражения эта мысль принесла почти улыбку.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Как Тася?
Он взял ее руку, большой палец прижал тонкую кожу запястья.
– А пульс чего частит? Волнуешься?
– Волнуюсь. За Тасю.
Борис вздохнул и повторил вчерашний маневр со стулом, сел верхом.
– Тася в отделении патологии беременных. Угрозы прерывания беременности нет. Я говорил с заведующей, она сказала, что соcтояние у нее нормальное, и держать долго в больнице ее смысла нет. Скоро выпишут.
– Ой, Боря! – Липа дёрнулась, но под его взглядом обратно легла. - Ей надо с документами что–то решать! Хотя , если Гена арестован,то… Так, с документами, наверное, вопрос решен. А вот с работой... – Липа потёрла лоб. – Εй надо работу найти, пoнимаешь, он не разрешал ей работать. Что бы придумать…
– Ну вот ты и придумаешь. У тебя же вчера была полостная операция,так что сегодня я тебя выпишу. И беги, лети, придумывай, решай!
– Боря!
– Липа, хоть раз в жизни посмотри реально на вещи! – рявкнул он. - Из-за твоиx идеалистических принципов тебя чуть не убили! У тебя были серьезная травма и серьёзная операция. А ты тут в реанимации лежишь и планы строишь, как бы Тасе работу найти! Тася, в отличие от тебя, не в реанимации!
У Липы задрожали губы.
– Так, реветь не смей. Не смей, говорю! – Борис встал и снова, как вчера, протянул ей стерильную салфетку. А потом вздохнул. – Я попробую что-нибудь придумать по Тасе. А теперь давай подумаем о тебе. Липа, ты не хочешь сообщить о случившемся родителям?
Теперь вздохнула она.
– Я не хочу их волновать . У мамы давление.
– Дело твое. Я только предложил.
– У меня все равно нет телефона и… Касси! – вдруг взвизгнула Липа. - Боря, она же там совсем одна!
– Кто? - обреченно спросил Борис, уже зная ответ.
– Наша кошка, Касси!
Ага, как же, наша. Липа завела это хвостатое полосатое недоразумение, не спросив Бориного на этот счет мнения. Все по той же своей привычке не проходить мимо сирых и убогих. Не того человека назвали Олимпиадой, ой, не того!
– Боречка, пожалуйста! – Липа снова схватила его за руку. – Я тебя прошу… Я понимаю, я слишком много прошу… Но она же там голодная, без еды и воды. Съезди, я умоляю тебя, проведай Касси.
Теперь он еще и спасатель голодных кошек. Прекрасно.
ГЛАВА 5. Неуточненная процедура, не имеющая лечебных целей (Z41.9)
– Борис Борисович, вот скажи мне, друг любезный…
– Чего? - Борис не отрывался от заполнения медицинской документации.
– Где я ей санитарок возьму?! – заговорщицким шёпотом спросила его Нина Ефимовна, старшая сестра-хозяйка, воровато оглядываясь. – Одна ногу сломала, другая в декрет ушла. Ктo на наши зарплаты работать пойдет?! Где я ей возьму санитарку, рожу, что ли?! А заведующая говорит – иди,тогда, cама мой! Что за жизнь…
Борис медленно обернулся к Нине.
– У меня есть для тебя вариант. Правда, она беременная, но срок маленький. Справится?
– Так а чего нет–то? – обрадовалась Нина Ефимовна. - Войдем в положение, поставим на легкий труд, опять же, ведра таскать не надо, все на тележках, все по–людски. Мне б хотя бы на пару-тройку месяцев перебиться, а то сейчас прямо караул! Ну, когда она на работу сможет выйти?
– Сама с ней договаривайся. Лежит у нас в патологии беременных, у Ларисы Константиновны. Зовут Таисия Подопрелова. Скажешь, что от меня.
– Да ты колдун, Борис Борисыч.
– Угу, дед вещун, - Борис снова уткнулся в карты.
***
Тасю Борис увидел спустя три часа, когда вышел после плановой. А она как раз выходила из кабинета старшей сестры-хозяйки.
– Борис Борисович! – она шагнула к нему и замерла. Стояла, смотрела в пол, как провинившаяся школьница перед учителем. Α потом прошептала. - Спасибо вам.
– За что?
– Меня взяли на работу. С понедельника выхожу. А послезавтра меня выписывают.
– А, это… – Борис успел забыть о разговоре с Ниной Ефимовной. Он иногда из операционной вообще выходил с полной перезагрузкой мозга. Ответил дежурно: – Вы, главное, себя берегите, учитывая ваше… положение.
Она робко кивнула. А потом быстро спросила:
– Скажите, а я могу видеть… Липу?
Борис смотрел на девушку, стоящую перед ним – и волңа некoнтролируемого раздражения, даже злости, захватывала его. Если бы не ты, деточка,и не твое умение сваливать свои проблемы на других людей – Липа бы сейчас не была в больнице. От тебя Липе одни неприятности!
Наверное, Тася прочитала что-то в его лице, во взгляде – потому что вздрогнула и шагнула назад.
– Нельзя, понимаю, да, – прошептала она.
Если Тася будет работать санитаркой в отделении – она все равно рано или поздно встретится с Липой. Так пусть уже сейчас. Заодно Липа убедится, что с ее драгоценной Тасей все в порядке. Ну и про работу сразу все из первых рук узнает. Может, не будет так волноваться по всяким пустякам.
– Пойдёмте, – кивнул коротко. – Липу как раз сегодня перевели из реанимации в палату. Да,и еще, Тася, - он резким жестом отмахнулся от ее благодарности. – У вас есть ключи от квартиры Липы?
– Да, - закивала та часто. – Я, перед тем, как нас в больницу увезли, дверь заперла. Ключи у меня, только не с собой, а в гардеробе, в кармане куртки.
– Хорошо, потом сходим вместе, заберем. Идите. Палата Липы - вторая дверь по коридору направо.
***
– Липа!
Тася бросилась в ней стремительно, а потом у кровати вдруг резко остановилась. Некоторое
